Бальведа увидела Хорзу и Йелсон, вошедших в темноту у заднего конца станции. Она побрела к месту, где робот парил над Нейсином, контролируя его жизненно важные функции и сортируя флакончики с лекарствами в сумке первой помощи. Вабслин держал под прицелом зажатого идиранина, одновременно уголком глаза наблюдая за Бальведой. Женщина Культуры уселась, скрестив ноги, на пол рядом с носилками.
— Предупреждаю ваш вопрос, — сказал робот. — Вы ничем не поможете.
— Я так и думала, Юнаха-Клосп, — ответила Бальведа.
— Хм-м. Тогда у вас мерзкие наклонности?
— Нет, я хотела поговорить с тобой.
— Неужели? — Робот продолжал разбирать лекарства.
— Да… — Она наклонилась, упёршись в колени локтями и положив подбородок на ладони. — Ты ждёшь подходящего случая или чего-то ещё? — спросила она, понизив голос.
Робот повернул к ней переднюю часть; ненужный жест, как они оба знали, но он делал его по привычке.
— Подходящего случая?
— Ты до сих пор позволяешь ему помыкать собой. Я всё время спрашиваю себя, сколько ещё?
Робот снова отвернулся, паря над умирающим.
— Может, это почему-то ускользнуло от вашего внимания, мисс Бальведа, но мой выбор в этих обстоятельствах ограничен так же, как и ваш.
— У меня только руки и ноги, а на ночь меня связывают и запирают. А тебя нет.
— Мне приходится стоять на вахте. Кроме того, у него индикатор движения, так что если я попытаюсь бежать, он сразу заметит. Да и куда бежать?
— Там корабль, — с улыбкой показала вверх Бальведа. Она посмотрела в тёмную станцию, где фонари на скафандрах Йелсон и Хорзы показали, что они что-то подняли с пола.
— Мне понадобится его кольцо, — задумчиво сказал робот. — Вы хотите отнять у него это кольцо?
— Но у тебя же есть эффектор. Разве ты не можешь обмануть схемы корабля? Или хотя бы этот датчик движения?
— Мисс Бальведа…
— Называй меня Перостек.
— Перостек, я многоцелевой робот, но гражданский. У меня только слабые поля, эквивалент пальцам, но не сильным конечностям. Я могу производить режущие поля, но лишь в несколько миллиметров глубиной и против брони они бесполезны. Я могу подключаться к другим электронным системам, но не могу вмешиваться в защищённые схемы военного снаряжения. Я имею внутреннее силовое поле, которое позволяет мне парить, невзирая на тяготение, но если не брать во внимание, что я могу использовать в качестве оружия свою массу, это тоже не особенно полезно. В действительности я не особенно силён; если для моей работы в чём-то возникала необходимость, в моём распоряжении всегда были дополнительные приборы. К несчастью, я не использовал их в тот момент, когда был захвачен. Иначе я, вероятно, не был бы тут.
— Проклятие, — сказала Бальведа в темноту. — И никакого туза в рукаве?
— И даже никакого рукава, Перостек. Бальведа тяжело вздохнула и мрачно уставилась в тёмный пол.
— Хороший ты мой, — сказала она.
— Идёт наш предводитель. — Юнаха-Клосп вложил в голос оттенок насторожённости. Он повернулся и склонился передней частью перед Йелсон и Хорзой, возвращавшимися с заднего конца пещеры. Оборотень улыбался. Бальведа гибко поднялась, когда Хорза махнул ей.
— Перостек Бальведа… — Хорза стоял вместе с остальными у подножия задней посадочной площадки и указывал одной рукой на зажатого в обломках идиранина. — Я хотел представить вам Ксоксарла.
— Это та самка, человек, про которую ты утверждаешь, что она агент Культуры? — Идиранин с трудом повернул голову, чтобы посмотреть вниз на группу людей.
— Рада познакомиться, — пробормотала Бальведа и, подняв брови, посмотрела на идиранина.
Хорза поднялся на рампу, прошёл мимо Вабслина, который держал под прицелом пленное существо. Оборотень все ещё вертел в руке дистанционно управляемого робота. Он добрался до второй рампы и посмотрел идиранину в лицо.
— Видите вот это, Ксоксарл? — Он поднял робота, блеснувшего в свете его скафандра. Ксоксарл медленно кивнул.
— Маленькая деталь какого-то повреждённого прибора. Низкий, тяжёлый голос выдал признаки напряжения, и Хорза заметил на полу рампы струйку тёмно-пурпурной крови.
— Это то, что имели вы, два гордых воина, когда считали, что захватили мозг. Больше ничего за этим не было. Дистанционно управляемый робот, производивший слабенькую солиграмму. Если бы вы с этим вернулись к флоту, вас швырнули бы в ближайшую чёрную дыру и вычеркнули ваши имена из всех записей. Вам чертовски повезло, что я попался вам на дороге в подходящее мгновение.
Некоторое время идиранин задумчиво разглядывал разрушенного робота.
— Ты, человек, — медленно заговорил Ксоксарл, — ниже червя. Твои жалкие трюки и ложь рассмешат только годовалого ребёнка. В твоём толстом черепе больше сала, чем на твоих тощих костях. Ты не годишься даже для того, чтобы тебя выблевать.
Хорза вступил на рампу, под которой лежал идиранин. Медленно шагая к месту, где из обломков поднималось лицо Ксоксарла, он слышал, как существо рывками втягивало воздух через натянутые губы.
— А вы, проклятый фанатик, недостойны носить этот мундир. Это я найду мозг, который вы считали уже в своих руках, а потом доставлю вас к флоту, где ваши начальники, если у них есть хоть немного ума, прикажут инквизитору допросить вас за такую глупость.
— Будь… — мучительно простонал идиранин, — …проклята твоя скотская душа!
Хорза применил к Ксоксарлу парализующий пистолет. Потом они с Йелсон и роботом подняли с тела идиранина рампу и сбросили её вниз. Они взрезали панцирь гиганта, связали ноги проволокой и прикрутили руки к телу. У Ксоксарла не было никаких переломов, но кератин на одном боку его тела имел разрыв, из которого сочилась кровь; рана между чешуёй на его шее и правой плечевой пластиной закрылась, как только с тела был снят груз. Он был высоким даже для идиранина, более трёх с половиной метров ростом и отнюдь не стройным. Хорза был рад, что этот командир отделения — судя по знакам отличия на снаряжении, — вероятно, имел внутренние повреждения и будет испытывать сильные боли. Это облегчит охрану, когда он снова придёт в себя. Кандалы ему были слишком малы.
Йелсон сидела и ела плитку рациона. Её ружьё балансировало на колене, направленное точно на лежащего без сознания идиранина. Хорза сидел у подножия рампы и пытался ремонтировать шлем. Юнаха-Клосп дежурил подле Нейсина и был так же бессилен помочь раненому, как и все остальные.
Вабслин удобно расположился на поддоне и занимался регулировкой индикатора массы. Он уже со всех сторон осмотрел поезд Командной Системы, но что его действительно интересовало, так это движущийся поезд, с хорошим освещением и без излучения, которое не давало забраться в вагон с реактором.
