дальше. Глеб, здесь еще Томас хотел с тобой поговорить.
– Ну, как тебе наш звуковик?
– Он меня озадачил, если честно.
– Он больше всего сожалеет, что это была цифровая запись, а не аналоговая.
– Да, – вернулся в беседу Мад. – При оцифровке, хотя в то время она уже была весьма достоверной, уже перестали жадничать на бытовой записи, все равно теряется часть звука, которую даже самый захудалый микрофон способен услышать.
– Мад, в отличие от нас, застал аналоговые системы. Уверен, он знает, о чем говорит, – с улыбкой, которую никто не увидел, добавил Томас.
– Ну, здесь, как говорится, что имеем, от того и отталкиваемся, – сказал Глеб.
Дальше Мад начал закапывать Глеба в яму физики и волновых уравнений математики. Пропустив несколько голов, Глеб сделал для себя вывод, что дело попало в нужные руки. Но сформулировав Маду задачу, он свернул научную дискуссию. Но Мада это не задело. Он остался доволен тем, что заказчик на должном уровне понимает его. Но главное, он понимает, чего хочет.
Вряд ли кто-то с уверенностью мог бы сказать, что природных катастроф стало меньше, но обсмаковать их теперь не предлагали ни на одном из правительственных телевизионных каналов. У простого обывателя вполне могло сложиться ощущение, что у природы настала долгожданная эра всеобщего благоденствия. Новости перестали вызывать стрессы, паранойю и суициды.
Если бы не редкие слухи от приезжих, которых тоже стало значительно меньше по сравнению с прежними временами. С их слов можно было сделать вывод, что, скорее всего, все-таки где-то случаются смерчи, наводнения и землетрясения с привычной им частотой. Но эти слова, не находя привычной поддержки в газетах, на телеэкране, воспринимались как слухи и казались не слишком реальными. В отдельных благополучных районах уже успели вырасти поколения, которые просто не верили, что природа может быть суровой и даже жестокой.
Тем не менее, природа осталась природой. И несмотря на успешно реализованные программы по снижению антропогенного фактора влияния на природу, начатые единым правительством уже около тридцати лет назад и позволившие стабилизировать расшатавшийся баланс, природа все-таки баловалась. Точнее сказать продолжала жить и развиваться по своему закону, где события, которые мы воспринимаем как катаклизм, есть просто необходимый шажок ее эволюции или даже не шажок, а маленький чих, или просто что-то зачесалось в подмышке.
– Нет, Томас. Мы не слышали. Ну, я точно, – удивленно ответил Глеб.
– Да, я так и думал. В новостях-то ничего не передают. Ну, трясло хорошо!
– А где, прямо у вас?
– Не прямо у нас. Километров тысячу с небольшим на северо-восток. Разрушения есть: дома, постройки. Район не богатый, но достаточно людный. Ведь у нас, где вода – там люди. А вокруг пустыни. А здесь как раз и вода, и еще горы. Соответственно не только трясет, но еще где-то что-то обсыпается. Реки повыходили. Рассказывали, в озере сильно поднялся уровень воды. Собственно поэтому и реки разлились.
Я сам там, конечно, не был. Больше со слов. Говорят, что самым страшным, однако, оказалось не само землетрясение с наводнением. А грифы полиции! Понятно, что в такой ситуации у людей паника. Кто-то пытается спасти остатки скарба, кто-то в потоке на каком-то бревне может застрять и просто звать на помощь. Так эти сволочи, они же не разбирают, похоже, по какому поводу народ беспокойствует. Они методично стреляют в таких!
В интонации Томаса чувствовалось полное недоумение по этому поводу с откровенной злостью.
– То есть? Это че, выходит, убегать от каменного завала тоже нужно пешком? – изумилась Милена. – Глеб, ты что-нибудь понимаешь?
– Получается так. Ну, если только повезет, и тебя не заметят! – ответил Томас.
– Что тут понимать? – сказал Глеб. – Система охраны порядка давно превратилась в систему террора. Это видно и у нас в городе, и Палаша то же самое рассказывает. А полицейские грифы – это же машины. Им заложено одно, пресекать суету, они и секут ее без пощады. Какая им разница, сам ты прыгаешь по земле, или это земля под тобой прыгает?!
Мад, по мере того как наковыривал хоть что-то любопытное в записях Ярика, сбрасывал информацию Глебу, который пытался во всем этом разобраться, старался, как мог, по воспоминаниям слов отца пояснить Маду смысл некоторых фрагментов записей. Роились гипотезы, Мад какие-то моменты после этого переобрабатывал снова и снова.
Прошла встреча очередного нового года.
Считал ли его кто-нибудь долгожданным? Возможно, в этот раз да. В новом году все ожидали прорыва, ведь при наличии устойчивой связи Примула стала действовать слаженнее и взрослее, уже наработала некоторую базу возможностей, и от подготовительных действий уже всем хотелось перейти к более активным.
Глеб связался с Венцом и попросил позвать Мада. Пелагеи не было в штабе, но главное, что присутствовал электронщик Орест, он вышел на связь от Чаши. Как раз он-то и был нужен Глебу.
– Мад, скажи, а скрежет на всех записях одинаков? – уточнил Глеб.
– Не идентичен, но имеет ряд общих характерных признаков, – ответил Мад.
– А тот, что двумя годами позже?
– Такой же.
– Этот звук можно достоверно идентифицировать в произвольном звуковом потоке?
– С некой вероятностью.
– С какой именно? – поинтересовался Джоска.
– Кто же ее считал? Просто думаю, что существует некоторая вероятность ошибки. Полагаю, не высокая.
– Десять, тридцать, восемьдесят процентов? – предложил оценить хотя бы грубо Глеб.
– Да, ну! Ну, процента полтора, два!
– Это хорошо, – оценивающе сказал Глеб.
– Это практически безошибочно! – радостно заметил Джоска.
– Именно это я и хотел услышать, – заключил Глеб. – Тогда на этой базе мы можем разработать детектор. Мад, расскажешь Оресту все об этом звуке, как его выделить, идентифицировать, измерить и так далее. Орест, вам с Мадом нужно разработать устройство, которое бы постоянно анализировало звук вокруг и могло бы дать нам знать, что вблизи нас кто-то из них. Думаю, это может быть какой-то браслет, который было бы удобно постоянно держать при себе. Как часы.
– На экранчике высвечивать расстояние до источника, – предложил Мад.
– Расстояние определить невозможно просто по приемнику, – сообщил Орест. – Интенсивность без проблем покажем.
– Думаю, не очень будет удобно и возможно постоянно смотреть на часы, – возразил Нейл.
– Согласен с тобой, – согласился Глеб. – Надо, чтобы детектор информировал более активно. Вибрацией.
– Но ее может быть слышно, – заметил Мад.
– Или нагревом на тыльной стороне часов, например, чтоб я это просто кожей легко мог ощутить, – сформулировал задачу более четко Глеб.
Орест на мгновения представил себе этот эффект, но, видимо, настолько контрастно, что от гипотетического ощущения аж одернул руку.
– Ты что творишь такое? – воскликнула Пелагея.
По невероятной
