Он ждал, что сейчас спокойно поинтересуются его и Илорра Прадуши мнениям о возможных путях попадания секретной информации к камалам, и о том, почему экспедиция была засекречена. Им же придётся рассказывать, что они решили выдать на пресс-конференции, приберегая окончательные выводы на рассмотрение ещё многих комиссий. Но спросили о том, почему импульсивная Дина вскоре после возвращения на пепелище попросила у одного из солдат пистолет – якобы просто посмотреть – и вдруг пустила себе пулю в висок.
«А ну всех на хрен, – подумал Лосев, – сейчас я вам выдам сенсацию, и пусть меня из армии уволят!».
– Дело в том, сказал он, многозначительно глядя в наставленные на него сканеры, – что накануне самоубийства госпожи Дины Аммрагг мы сильно повздорили с ней по поводу взглядов на свободу слова…
– То есть вы хотите сказать, что вы против свободы слова и что это вы её застрелили?! – Второй информационник криво ухмылялся, считая, что необычайно «остро» сострил.
– Думайте, что несёте, господа! – гневно вскричал полковник Прадуши. – На этот счёт есть свидетели, есть официальное заключение экспертов!
– Да я плевать хотел на их подначки, коллега, не волнуйтесь. – Лосев положил руку на плечо орханина. – Нет, я её не застрелил. Но застрелил бы, если бы знал заранее, как она собирается бороться за свободу слова. Неужели вы считаете, что госпожа Аммрагг поступила правильно, выдав камалам сведения о находке?
– Но она же не думала, что камалы поступят именно так! – возразил первый репортёр. – И если бы информацию не скрывало наше правительство, то ничего бы не случилось! Больше виноваты те, кто засекретил экспедицию!
– Вот как?! – прищурившись, поинтересовался Лосев, которому ужасно захотелось заехать репортёру в морду.
Полковник Прадуши потянул его за рукав:
– Пойдёмте, Игнат, эти тупицы ничего не поймут…
Оба полковника повернулись и пошли к зданию, где должна была состояться пресс-конференция, хотя Лосев сильно сомневался, что ему стоит присутствовать на этом мероприятии.
Информационники засеменили за ними, что-то лопоча, путаясь под ногами и суя чуть не под нос свои приборы, но Прадуши и Лосев делали вид, что ничего не замечают.
«Паршивые папарацци! – подумал Лосев. – Неужели эту заразу с Земли сюда занесли? Нет, чтобы что-то доброе! Ведь пока сидели практически на военном положении, всё происходило в разумных пределах, а после Пакта как с цепи сорвались…»
Он вспомнил о случившемся давным-давно с британской принцессой, когда та разбилась в автомобиле, пытаясь скрыться от таких же папарацци, тоже считающих, что «народ должен знать всё», вообще – всё! Кто как ест, с кем спит, как сидит на унитазе. Вспомнил, как зачастую при захвате заложников поборники «информационных свобод» мешали спецслужбам проводить подготовки операций, так как вели прямые съёмки с места событий, телеканалы гнали это в эфир, и террористы знали, откуда полезет группа захвата. И ещё происходило много чего подобного.
И вроде бы придраться сложно: да, народ имеет право знать «правду».
Но где грань между параноидальным засекречиванием всего подряд и самоубийственным раскрытием « всего »? Когда «широким народным массам», которые были, есть и будут в любом обществе и на любой планете, можно что-то рассказывать, а когда нельзя – и часто нельзя ради их же благополучия?
Кто сможет ответить на этот вопрос?
«Господи, – подумал атеист Лосев, поглаживая висок, в который впервые за последние дни начинала стучаться тупая боль, – дай мне силы, господи! Ещё немного, и я сам начну стрелять этих неистовых поборников свободы слова…»
[2]
Раннее утро. Солнце едва показалось над горизонтом, и потому скупо освещённые улицы хранят ночную прохладу. Лёгкая, невесомая дымка витает над прохладным асфальтом. Редкий ленивый, словно спросонья, шелест листьев. Касание губ в щёку – мягкий, пахнущий свежестью поцелуй. Прикосновение маленьких ладошек на шее, и серебристый детский смех. Хлопки дверей автомашины – повидавшей виды «ауди». Приглушенное фырчанье двигателя, шелест шин.
А потом визг тормозов – и режущий удар. И крик, словно вспышка взрыва, которого на самом деле не было…
На этом месте он всегда просыпался. Сон, снящийся на протяжении десятка лет, повторялся с удивительной точностью. Словно склеенная в кольцо киноплёнка, осуждённая на бесконечный бег в кинопроекторе. Сон без картин. Сон ощущений – оттенков запахов и чувств.
Темно.
Человек встал с кровати. Нашарил лежащую на тумбочке пачку сигарет и прикурил. Здесь курить можно: медицина орхан позволяет не обращать внимания на любые вредные привычки. Ну, почти любые.
Он секунду смотрел на пляшущий на лёгком сквозняке огонёк зажигалки, а потом со щелчком захлопнул крышечку старой проверенной «Зиппо». Она с ним очень давно, она и тогда лежала у него в кармане…
Звуки и тени ощущений. Вот и всё, что у него осталось от прежней жизни. Да и сам он почти стал тенью. Тенью, готовой в любой момент раствориться в кипящем суетой дне.
Игорь Кайсаров провёл рукой по лицу. Прижал холодные, как лёд, пальцы к вискам. Полтора года он просто вычеркнул из жизни. Сначала пил, доводя себя до состояния полной невменяемости. Когда кончились деньги, начал продавать вещи. Остановился, когда пьяный угар на мгновение отступил, и он увидел, что стоит у пивного ларька, сжимая в руках серебряный медальон дочери. В тот же день соскрёб с лица недельную щетину, выкинул из квартиры накопившуюся дрянь, протёр пыль с немногочисленной избежавшей продажи мебели. Запер жилище и с лёгкой сумкой пришёл к военкомату. Россия вела очередную войну на Кавказе и охотно призывала профессионалов, точнее, тех, что были готовы идти на смерть, поддавшись на расплывчатые обещания хороших денег. Деньги Игоря не интересовали, а смысла в дальнейшей жизни он на тот момент не видел.
Три месяца переподготовки и полгода в спецназе пролетели как один день. Точнее, день был один, тот, когда пуля снайпера угодила точно в ящик с гранатами и оборвала жизнь трёх молодых ребят из его взвода. Игоря лишь посекло осколками. Затем последовал госпиталь, где из тела извлекли с десяток кусков железа, и саднящая пустота в душе. Соседом по палате оказался парень – вечно жизнерадостный здоровяк-компьютерщик из группы техподдержки. Увидев, что Кайсаров целыми днями лежит, уставившись в стену, технарь добыл откуда-то ноутбук и начал Игоря приобщать к миру компьютерных игр. Потом показал, как входить в интернет. А потом…
Потом ему попался сайт с доменным именем «gl». И вербовка – всё так естественно, что Игорю казалось, будто он искал этот выход из своей безысходности вполне сознательно…
