Помните, правлению мятежников скоро придет конец. Мы ничего им не должны – мы их ненавидим.
Помните, законное правительство вернется. Мы должны в это верить.
Помните, каждый может приблизить поражение врага. Делайте все возможное для подрыва власти мятежников.
Помните о том, что мы пишем, и сделайте так, чтобы все знали о наших словах.
Помните, подпольное правительство всюду. Мы сражаемся с врагом за вас.
Победа близка.
***
Сула перечитала текст. Она закусила губу, дойдя до самого опрометчивого заявления: "подпольное правительство всюду" – и подумала, сколько жизней оно унесет.
Даже если отбросить намеренное искажение фактов, ее сомнения были гораздо глубже, чем можно было подумать, прочитав послание. До сих пор правительство лишь всё портило, а успехи, на которые оно могло претендовать, были заслугой горстки смельчаков, достаточно удачливых, чтобы оказаться в нужном месте, и достаточно талантливых, чтобы успешно воевать с наксидами. Да и их было так мало, что почти всех она знала лично.
Обращение должно вдохновлять граждан на борьбу с наксидами, но Сула сомневалась, вдохновит ли. Из тех, кто последует призывам, многих ждёт неудача, арест и казнь. Остальные, скорее всего, не нанесут никакого вреда.
Даже если так, выбора у Сулы не было. Подпольное правительство и почти все подчиненные ему военные были замучены и казнены. Её целью, поставленной правительством, в которое она так мало верила, было организовать сопротивление наксидам. Раз военных она использовать не могла, всё придётся делать гражданским.
"Умрут, так умрут. Душевная теплота мне не положена", – Сула повернулась к Шоне Спенс, читавшей текст из-за ее плеча:
– Что-нибудь добавишь?
Шона отрицательно покачала головой.
– По-моему, получилось отлично. Здесь все, о чем мы говорили.
– Листок надо как-то озаглавить.
Гэвин Макнамара, выливавший бутылки ярогута в раковину, крикнул с кухни:
– Наш последний выпуск назывался "Лоялист".
– И название принесло неудачу, – ответила Сула.
– "Герой", – предложила Спенс. – "Смельчак", "Антинаксид".
Макнамара с тремя зловонными бутылками в пакете прошел через гостиную к прихожей.
– Ну и назовите его "Что мы должны".
Прикрыв бомбу простыней, чтобы кто-нибудь не заметил ее из коридора, Гэвин открыл входную дверь и выставил бутылки для утилизации.
Ежедневно выставлять за дверь бутылки придумала Сула – соседи решат, что в квартире живут алкоголики, и не станут чересчур любопытствовать.
– "Боец", – сказала она. – "Горн".
– "Набат", – продолжила Спенс.
– Неплохо, – одобрила Сула. В последний раз набат раздавался на Заншаа, когда уничтожили кольцо ускорителя.
Макнамара закрыл дверь и, скрестив ноги, уселся перед разобранной бомбой, лежавшей на столике у дивана.
– "Бомба", – предложил он.
Сула подумала "Саботажник", но вслух произнесла "Анархист" и тут же засмеялась:
– А что? Они нас так называют.
В поисках вдохновения она вновь пробежала глазами текст:
– Вот оно!
Над верхней строчкой большими буквами она вывела одно слово – "Сопротивление".
Первую копию "Сопротивления" отправили Спенс, чтобы проверить, работает ли программа. Через полсекунды письмо пришло на наручный коммуникатор Шоны.
Следующие десять тысяч были разосланы гражданам, выбранным наугад из базы Управления госрегистрации. Сула сама написала алгоритм сортировки. Программа автоматически отклоняла адреса наксидов и всех проживающих за городской чертой.
Сула отправляла "Сопротивление" после обеда, в самый разгар рабочего дня, полагая, что мало кто в это время сможет заметить мимолетную задержку в работе сервера – иное дело, когда такое происходит среди ночи. Вся рассылка заняла менее двадцати пяти секунд.
Пока Сула готовила обращение, в голову пришла неплохая мысль: если программа с легкостью удаляет маркеры Управления госрегистрации, то легко сможет и заменить. Она залезла в почтовый ящик Раштага и обнаружила там письмо от его коллеги из отеля "Спартекс", в котором разместили наксидских полицейских. Кодом сервера отеля было легко пометить каждую копию "Сопротивления", указывая таким образом на "Спартекс" как на место отправки.
Она усмехнулась, представив, как власти в поисках приспешника подпольного правительства переворачивают отель вверх дном. Особенно если учесть, что там исключительно наксиды.
С чувством выполненного долга Сула пила чай и просматривала входящие сообщения Раштага. Ничто не говорило, что рассылку заметили, и Сула почувствовала, как внутри растет возмущение. После всего проделанного результат разочаровывал. Она хотела, чтобы противник запаниковал.
"Десять тысяч копий, – размышляла она. – Совсем ничего по сравнению с тремя миллионами пятьюстами тысячами жителей Заншаа и тремя миллионами обитателей пригородов. Наверное, надо разослать еще десять тысяч."
Сула отправила еще пятьдесят тысяч писем, и нервы окончательно сдали. Из Управления госрегистрации не поступало никаких сигналов, но она почувствовала себя уязвимой и решила сегодня больше не рисковать.
Она выключила компьютер и встала из-за стола. Спенс с Макнамарой по-прежнему собирали бомбу.
Сула подошла к окну и, облокотившись о подоконник, выглянула наружу. На улице было полно народу, а воздухе носились запахи кинзы, чеснока и раскаленного асфальта. Она наконец расслабилась. Никто из прохожих не смотрел на нарукавные дисплеи. Ее так и подмывало крикнуть: "Так мне удалось изменить мир или нет?"
Сула повернулась к команде:
– Объявляю выходной.
Спенс и Макнамара уставились на нее.
– Уверена? – спросила Шона. В ее тоне читался другой вопрос: "С тобой все в порядке?"
Обычно Сула не отличала выходных от будней.
– Да. Абсолютно. – Она закрыла окно и передвинула горшок с хлорофитумом в правый угол подоконника. Этот условный знак говорил о том, что в доме никого и следует быть осторожным. – Хватить работать, пора гулять и развлекаться.
Сула достала из внутреннего кармана по несколько зенитов для каждого и, протягивая их, сказала:
– Это такая разведка. Чтобы почувствовать, чем живет город.
Шона неуверенно переспросила:
– Мне тоже можно идти? У меня же…
– Пока не устанешь, ты не хромаешь. Береги себя, покатайся на такси.
Спенс завизжала от радости и вскочила на ноги. Детали взрывного устройства спрятали в потайные ящики, встроенные Макнамарой в мебель, и переоделись. У выхода мгновенно разлетелись в разные стороны, как осколки одной из своих бомб: они слишком долго отсиживались вместе в маленькой квартире.
