Зайдя по пути в туалет и умывшись, я немного постояла, облокотившись о раковину, и, собравшись с силами, отправилась к шаутбенахту.
Он уже ждал меня около одного из медицинских отсеков.
– Вы сегодня поздно, – заметил руководитель специализации, что-то набирая в терминале. – Вы мне уже сбросили свое решение о месте прохождения практики?
– Да, сэр, в общие файлы.
Козеро сделал еще ряд манипуляций с терминалом, после чего, приподняв одну бровь, прокомментировал:
– Неплохо! Я знал, что не ошибся в вас.
Шаутбенахт повернулся ко мне. Но как только Козеро взглянул на меня, его улыбка исчезла. Он нахмурился.
– Мельник, вы хорошо себя чувствуете?
– Да, сэр.
– А вот выглядите как-то неважно, и лицо бледновато.
– Наверное, мало отдохнула в увольнительной: оформляла практику, – быстро сориентировалась я, придумав причину своего состояния.
– Да? Ремарк мог бы вас и пожалеть. Но раз вы считаете, что все в порядке… тогда пора за работу. В пятнадцатом боксе находится пациентка. Она у нас по блату, поэтому осмотрите ее в первую очередь. Там беременность на ранних сроках, но протекает она как-то странно.
Закончив работу с терминалом, Козеро повел меня вперед по коридору.
– Я знаю, что еще до поступления в Академию вы увлекались не только хирургией, но немного и акушерством, – начал шаутбенахт.
– Да, сэр. Мне очень нравится, что именно в этом направлении наша медицина практически не отличается от народной.
– Еще я знаю, что вы ассистировали при принятии родов в больнице и в социальном проекте все подобные случаи вели сами. Среди высококвалифицированных врачей у вас у единственной имеется подобный опыт. Это деликатный вопрос и особенный пациент, поэтому помягче, – продолжил Козеро.
– Конечно, сэр. Но не лучше бы ей обратиться к специалисту узкого профиля данного направления?
Странное задание…
– Пациенту очень важна конфиденциальность – это ей нужно в связи с личными обстоятельствами. А все военные специалисты сейчас на новых планетах. Как всегда при начале колонизации. Там рождаемость зависит от жизненных условий планеты и часто преподносит сюрпризы. Их оттуда не отзовут даже ради нее. Да и времени маловато. Она сейчас в фазе риска.
– Хорошо, сэр, если вы считаете, что я справлюсь…
– Считаю. Как закончите, зайдите ко мне.
– Как скажете, сэр.
Глубоко вздохнув, я подошла к боксу и подумала, что работа снова становится моей отдушиной. Открыв дверь, я вошла и… застыла. На кушетке спиной ко мне сидела пассия Ремарка. Беременная пассия!
Сначала у меня был шок, и только потом пришла боль. Как же я буду ее лечить?!
В этот момент женщина повернулась ко мне лицом, и я была вынуждена признать, что она очень красива. Черноволосая, с правильными чертами и ярко-синими глазами. Вспомнив о врачебной этике, я подавила малодушный порыв сбежать и, нацепив вежливую маску на лицо, подошла к пациентке.
Взяв карту с ее данными, я представилась:
– Добрый день. Я Феоктиста Мельник, ваш лечащий врач.
И только хотела продолжить, как она меня перебила:
– Та самая Феоктиста Мельник?
Честно признаюсь, в первое мгновение ее вопрос поставил меня в тупик. Но потом я вспомнила, что она, наверное, в курсе слухов о нас с Ремарком.
– Не понимаю, о чем вы. И давайте не отвлекаться, – ответила я мягко. – Нам нужно провести обследование, и, пожалуй, начнем с анализов.
Такой вот оказалась моя работа в первый день. Пациентка меня обо всем спрашивала, а я вежливо отвечала, хотя бог знает, чего мне это стоило.
Осмотр подходил к концу, когда дверь бокса открылась, и в нее вбежал Ремарк в сильном душевном волнении.
– Вы! – рыкнул он, и я, вздрогнув, поприветствовала старшего по званию. – Он что, с ума сошел?
И уже более осознанно сообщил мне:
– Я не желаю, чтобы вы лечили данную пациентку!
С одной стороны, на меня накатило облегчение, что каторга закончилась, а с другой – обида. Значит, я недостаточно хороша, чтобы обслуживать женщину адмирала?
– Наран, что ты такое…
Наран? Какая прелесть…
– Как скажете, сэр, – пробормотала я и быстро вышла.
Кажется, пациентка что-то крикнула мне вслед, но я целенаправленно отправилась к Козеро. Постучав в его кабинет, получила разрешение войти.
Шаутбенахт сидел за столом и изучал бумаги.
– Вы уже закончили?
– Практически, сэр. Но я пришла сообщить, что адмирал Ремарк против моего курирования данной пациентки. Поэтому я прошу снять с меня ведение этой больной.
– Это Наран вам сказал?
– Да, сэр. Я провела практически полное обследование. Его результаты передам вам.
– Я еще ничего не решил.
В этот момент дверь кабинета открылась, и в комнату вошел куратор.
– Мне нужно с тобой поговорить!
Козеро медленно поднялся, и, мне кажется, он побелел от бешенства.
– Сейчас мы поговорим, – ответил шаутбенахт тихим голосом. – Мельник, в первый сектор сегодня доставили офицеров с сильными ожогами и гниением. Кажется, вы изъявляли желание работать с такими случаями? Они ваши на сегодня.
– Есть, сэр, – ответила я и вышла, даже не посмотрев на адмирала.
Пусть сам разбирается со своей зазнобой, а я им желаю тихого семейного счастья!
Наран Ремарк
Я наблюдал, как Мельник с каменным выражением лица вышла из кабинета, и только сейчас начал задумываться над тем, как мой поступок выглядел со стороны. Перенервничав, я не следил за тем, что говорил.
Обернувшись к другу, я заметил, как тот включил шумоподавляющее устройство.
– Какого черта ты творишь? Совсем не в себе?! – рявкнул шаутбенахт, побелев от ярости.
– А какого черта ты прикрепил к моей сестре хирурга, пусть и высококвалифицированного? Да еще когда она в таком щекотливом положении?
– То есть ты считаешь, что я дурак и не разбираюсь в медицине? Или считаешь, что я настолько некомпетентен, чтобы назначить неопытного специалиста? А может, мне настолько плевать на своего друга, что я его беременную сестру доверю абы кому?
От таких аргументов я немного растерялся.
– А почему?..
– А потому, что нужно лучше изучать профессию своего студента, Наран! Из всех оставшихся в нашем секторе военных специалистов она самый квалифицированный и имеет практический опыт! Но ты можешь отправить сестру на Нагеру, или Тареб, или в любую другую колонию! Правда, я не уверен, что ты ее довезешь. Но если не захочешь, есть еще вариант – с частными гражданскими клиниками. Только секрет ее ты не сохранишь! Мельник по крайней мере будет молчать!
– Что ты орешь? – недоуменно поинтересовался я.
– Потому, что меня обижает недоверие моего друга, и потому, что терпеть не могу, когда в мою работу вмешиваются и создают мне проблемы.
