— Дай знать Вабслину, что мы уходим. Пусть присмотрит за перроном и проследит, чтобы Эвигер не заснул.
Йелсон поговорила с Вабслином по коммуникатору.
— Вам лучше пойти с нами, — сказал Хорза Бальведе. — Мне не хочется оставлять вас здесь при включённом оборудовании.
— О Хорза, — с улыбкой сказала Бальведа. — Вы мне не доверяете?
— Идите вперёд и помалкивайте, — потребовал Хорза усталым голосом и показал направление, которое решил выбрать. Бальведа пожала плечами и повиновалась.
— Ей обязательно идти с нами? — спросила Йелсон и пошла рядом с Хорзой.
— Мы могли бы её запереть, — ответил он.
— Да ладно, чёрт возьми, что уж там? — решила Йелсон.
* * *
Юнаха-Клосп летел сквозь поезд. Через окна были видны ремонтные ниши со всеми их машинами: сверкающими в свете ярких потолочных ламп токарными станками и кузницами, сварочными аппаратами, суставчатыми захватами, запчастями, гигантскими лебёдками и подъёмниками.
Поезд был по-настоящему интересен; древняя технология создала вещи, которые можно было посмотреть, потрогать и исследовать, но Юнаха-Клосп прежде всего радовался возможности побыть одному. Через несколько дней общество людей начало его утомлять и больше всего приводило в отчаяние поведение Оборотня. Этот человек был нетерпим к другим видам! Считать меня только машиной? — думал Юнаха-Клосп. Да как он мог на такое осмелиться!
Приятно было сознавать, что тогда, в туннеле, он отреагировал первым и спас жизнь некоторым — возможно, даже этому неблагодарному Оборотню, — отправив Ксоксарла в нокаут. Как ни неохотно он признавался себе в этом, но робот гордился тем, что Хорза поблагодарил его. Но происшествие в принципе не изменило взглядов этого человека. Вероятно, он скоро совсем забудет, что произошло, или убедит себя, что это было лишь нечаянным поступком сбитой с толку машины. Его чувства, причины, почему он рисковал повредить себя, чтобы защитить людей, знал только сам Юнаха-Клосп. Более того, он должен был их знать, жалобно сказал он себе. Возможно, он не должен был предпринимать никаких усилий; возможно, он должен был спокойно наблюдать, как идиранин их расстреливает. То, что он сделал, просто казалось ему в то мгновение правильным. Дурак, обругал себя Юнаха-Клосп.
Он двигался сквозь ярко освещённые, жужжащие помещения поезда, словно отделившаяся часть этого большого механизма.
Вабслин почесал голову. На пути к кабине управления он остановился перед вагоном с реактором. Некоторые его двери никак не хотели открываться. Должно быть, они были оборудованы замками безопасности, управляемыми, вероятно, с мостика, или лётной палубы, или как там ещё называлось это маленькое помещение в голове поезда, где находилось управление. Тут он вспомнил о приказе Хорзы и выглянул из окна.
Эвигер сидел на поддоне, ружьё смотрело на спокойно стоящего у опоры идиранина. Вабслин втянул голову назад и ещё раз попытался открыть дверь, ведущую через вагон с реактором. Потом тряхнул головой.
Рука и ладонь слабели. Над ним стояли ряды сидений с пустыми экранами напротив. Он тащил себя вдоль нижних частей сидений. Он уже почти добрался до коридора, ведущего в передний вагон.
Он не знал, как одолеет этот коридор. Есть ли там что-нибудь, за что можно держаться? Бессмысленно сейчас ломать над этим голову. Он ухватился за ближайшее сиденье и подтянул себя.
С террасы, ведущей из ремонтной зоны, они видели передний поезд, в котором был робот. Возвышаясь над углублённым полом охранного отсека, сверкающий поезд затаился в маленьком полутуннеле, тянувшемся вдоль задней стены. Он очень походил на длинный и тонкий космический корабль, а тёмная скала вокруг — на беззвёздный космос.
Йелсон разглядывала спину агента Культуры и хмурилась.
— Очень уж она послушна, Хорза, — сказала она тихо, чтобы её мог слышать только Оборотень.
— Мне это только на руку, — ответил Хорза. — Чем послушнее, тем лучше.
Йелсон чуть качнула головой, не сводя глаз с женщины впереди.
— Нет, она хочет нас убаюкать. У неё ещё есть карта, которой можно сыграть, и она только ждёт, когда наступит подходящий момент.
— Ты себе вообразила, — сказал Хорза. — Это твои гормоны; ты подавлена и поэтому выдумываешь всякие подозрения и предчувствия.
Она перевела хмурый взгляд с Бальведы на Оборотня. Глаза её сузились.
— Что?
Хорза поднял свободную руку и улыбнулся.
— Шутка.
Йелсон по-прежнему хмурилась.
— Она что-то задумала. Я знаю. Я чувствую, — сказала она и кивнула сама себе.
* * *
Квейанорл протащил себя по коридору, отодвинул дверь в вагон и медленно пополз по полу.
Постепенно он забыл, зачем и куда двигался. Он знал, что должен продержаться, двигаться вперёд, ползти дальше, но уже не мог точно припомнить, какой цели всё это служило. Поезд превратился в лабиринт пыток, разработанный для того, чтобы причинять ему боль.
Я тащу себя к своей смерти. Даже если я ослабну совсем и не смогу больше ползти, все как-то образуется. Я помню, что о чём-то думал какое-то время назад, но о чём я тогда думал? Умру ли я, если доберусь в кабину управления поезда и продолжу своё путешествие по другую сторону смерти? Об этом я думал?
Я, как маленький ребёнок, ползу по полу… Иди ко мне, малыш, говорит поезд.
Мы что-то искали, но я уже не помню… точно… что… это…
Они осмотрели большую пещеру. Потом поднялись по лестнице к галерее, ведущей к жилищам и складам станции.
Бальведа стояла у края широкой террасы, тянувшейся на половине высоты между полом и потолком вокруг пещеры. Йелсон наблюдала за агентом Культуры, пока Хорза открывал двери в жилые помещения. Бальведа смотрела через широкую пещеру. Её худые ладони покоились на ограждении. Его верхний край был на уровне её плеч; высота бёдер людей, которые когда-то построили Командную Систему.
Вблизи места, где стояла Бальведа, в пещеру вёл мостовой кран. Он свисал на тросах с потолка и тянулся до террасы на другой стороне, где в скалы убегал узкий, ярко освещённый туннель. Бальведа смотрела через длинный мост на далёкое отверстие туннеля.
В голове Йелсон мелькнула мысль, не думает ли агент о побеге, но она знала, что она этого не сделает. А потом подумала, что она сама, возможно, желает, чтобы Бальведа сделала попытку, только чтобы выстрелить в неё и избавиться.
Бальведа отвела взгляд от узкого мостика.
Ксоксарл повёл плечами. Витки проволоки немного сдвинулись, соскользнули вверх.
Человек, охранявший его, выглядел усталым, возможно, даже сонным, но Ксоксарл не знал, долго ли будут отсутствовать остальные. В данное мгновение он не мог позволить себе сделать многое, так как Оборотень, вернувшись, может заметить, что проволока сидит уже не так прочно. Но даже если события будут развиваться не лучшим образом, всё же, очевидно, был велик шанс, что люди не найдут эту якобы разумную вычислительную машину. В таком случае лучшее решение — ничего не предпринимать. Тогда он позволит им взять его на корабль. Вероятно, этот называвший себя Хорзой человек собирается потребовать за него выкуп. Это казалось Ксоксарлу самым правдоподобным объяснением тому, что его оставили в живых.
