Сталью врезал в меня.
Элемент посмотрел на него, склонив голову:
— Насколько я помню, я тебя учил, что успех — это умение приспособиться к изменениям в графиках.
Слова были отлично артикулированы. Бывали синглеты, которые умели так хорошо говорить, — но даже наиболее владеющие речью не могли бы поддерживать разумный разговор. Теневик без труда убедил солдат, что наука Свежевателя создала расу сверхстай и что этот, в плаще, так же умен, как обыкновенная стая. Это была отличная маскировка для истинного назначения плащей. Она и внушала страх, и скрывала правду.
Элемент подошел ближе к Булату — ближе, чем бывал кто бы то ни было иначе как в моменты убийства или изнасилования. Булат невольно облизал губы и подался от угрозы во все стороны. Чем-то этот задрапированный был похож на труп — даже следа не было от звука мысли. Щелкнув челюстями. Булат ответил:
— Да. Гений состоит в том, чтобы побеждать и тогда, когда графики летят в мусорный ящик. — Он отвернулся от элемента Свежевателя, оглядев застланный заревом южный горизонт. — Какие последние сообщения о движении Резчицы?
— Она все еще стоит лагерем в пяти днях пути на юг отсюда.
— Чертова дура! Трудно поверить, что она твой родитель. Хранитель так облегчил ей путь; она со своими солдатами и игрушечной пушкой должна была бы быть здесь уже декаду тому назад…
— И попасть на бойню по графику.
— Да! Задолго до прибытия наших небесных друзей. А она вместо того лезет в глубь материка, а потом лодырничает.
Элемент Свежевателя пожал плечами под темным плащом. Булат знал, что радио настолько тяжелая штука, насколько и кажется с виду. Ему было приятно, что этот другой платит за свое всеведение. Подумать только, каково в такую жару быть закутанным до мембран. Здесь он мог это себе представить… а в помещениях — даже и унюхать.
Они прошли мимо настенной пушки. Ствол блеснул слоистым металлом. Дальность выстрела орудия была втрое дальше, чем у жалких игрушек Резчицы. Пока Резчица возилась с Компьютером и интуицией человеческого детеныша, Булат получал прямые указания от Равны с компанией. Сначала он испугался размеров пушек, подумав, что Гости настолько его превосходят, что даже не должны ничего опасаться. Но потом, чем больше он слышал о Равне и остальных, тем яснее осознавал их слабость. Они не могли сами с собой экспериментировать, сами себя улучшать. Закоснелые и медленно меняющиеся тупицы. Иногда они выказывали примитивную хитрость — Равна уходила от ответов на вопрос, что им нужно на Звездолете, — но в их письмах все громче звучало отчаяние, и еще — озабоченность судьбой человеческого детеныша.
А еще несколько дней назад все шло так хорошо! Выйдя из пределов слышимости стаи-артиллериста, Булат сказал элементу Свежевателя:
— И все еще нет вестей от наших «спасателей».
— Да. — Это был еще один сорванный график, и важный, который находился вне их контроля. — Равна пропустила четыре сеанса. Два моих элемента сейчас вместе с Амдиджефри. — Синглет ткнул мордой в сторону купола внутреннего хранилища. Жест этот был неуклюжим обрывком — без остальных морд и глаз язык жестов был очень ограничен. Мы построены не для того, чтобы бродить здесь кусок, и там кусок. — Еще несколько минут, и эти ребята из космоса пропустят пятый сеанс. А дети, как ты знаешь, готовы впасть в отчаяние.
Голос элемента звучал сочувственно, и Булат невольно подался еще дальше в стороны. Он помнил этот тон с самого начала своего существования. И помнил смерть и резание, которые за этим следовали.
— Я хочу, чтобы они чувствовали себя счастливыми, Тиратект. Мы полагаем, что связь возобновится, и тогда они будут нам нужны. — Булат оскалил шесть пар челюстей в сторону элемента. — Твои прежние штучки не пройдут!
И элемент вздрогнул почти незаметно, но для Булата это было приятнее, чем ползание на брюхе десяти тысяч других.
— Конечно, нет! Я только говорю, что тебе следует их навестить и помочь им справиться со своим страхом.
— Сам справишься.
— Да… но мне они не доверяют. Я же тебе говорил, Булат, они тебя любят.
— Ага! А тебя видят насквозь до самой твоей злобности, да?
Этой ситуацией Булат гордился. Он преуспел там, где собственные методы Свежевателя дали бы осечку. Он манипулировал стаями без угроз или боли. Это был самый сумасшедший эксперимент Булата — и самый успешный. Но…
— Слушай, у меня нет времени нянчиться ни с кем. А говорить с этой парой — трудная работа.
Труднее всего было сдерживать себя, терпеть «ласки» Джефри и выходки Амди. С самого начала Булат требовал, чтобы ни у кого другого близкого контакта с детьми не было. Слишком они были важны, чтобы давать к ним доступ кому-нибудь еще, — малейший промах мог открыть им правду и все разрушить. Даже теперь Тиратект была единственной стаей, кроме него, которой был разрешен прямой контакт. Но для Булата каждая встреча с ними была еще хуже предыдущей — предельное испытание его самоконтроля. Трудно было ясно мыслить под наплывом убийственной ярости, а именно ею кончался почти каждый разговор Булата с ними. Ох, как будет чудесно, когда прилетит наконец звездный народ. Тогда можно будет использовать и другую грань инструмента по имени Амдиджефри. Тогда ему не будет нужно их доверие и дружба. Тогда у него в руках будет то, что можно мучить и убивать ради исполнения своих требований.
Конечно, если чужаки не прилетят или если…
— Что-то надо делать! Я не собираюсь плыть, как пена на волне будущего! — Булат ударил лапой по ограде внутренней стороны стены, оставив глубокие борозды от стальных когтей. — Мы ничего не можем сделать насчет чужаков, так что давай разберемся с Резчицей. Да! — Он ухмыльнулся в лицо элементу Свежевателя. — Ирония судьбы! Ты сто лет искал ее гибели, и сейчас я могу добиться успеха. Что для тебя было бы величайшим триумфом, для меня лишь досадная побочная работа, предпринятая лишь потому, что приходится отложить главное. Элемент в плаще остался равнодушным.
— Дело в такой маленькой детали, как дары, упавшие с небес.
— Ага, прямо в мои открытые пасти. Но ведь это мое везение, а не твое? — Булат отошел на несколько шагов, довольно про себя хихикая. — Да. Пора Хранителю привести доверившуюся ему королеву прямо на бойню. Может быть, это наложится на другие события, но… В общем, бой будет на востоке.
— У Маргамского подъема?
— Именно там. При подъеме по этому дефиле силы Резчицы соберутся вместе. Мы поставим там орудия за грядой на вершине подъема. И мы уничтожим всех, кто идет с ней. Это достаточно далеко от Холма Звездолета, и если даже звездный народ в это время прилетит, мы сможем сделать обе работы отдельно. — Синглет ничего не сказал, и Булат, минуту помолчав, полыхнул на него гневным взглядом. — Да, дорогой мой учитель, я знаю, что это риск. Я знаю, что мы распыляем силы. Но у нас тут армия, стучащаяся в нашу дверь. К сожалению, они прибыли поздно, и это неудобно, но даже Хранитель не сможет заставить их повернуться и пойти домой. А если он постарается потянуть время. Резчица… кстати, ты знаешь, что она тогда сделает?
