– Поднимайте в воздух все, что только можно, даже транспортники. Мы не должны позволить им прорваться к станции.
Похоже, находящийся на связи офицер что-то возразил Менингу. И сделал он это весьма аргументированно. По крайней мере, командующий станцией не набросился на смельчака со своей обычной горячностью, а немедленно затребовал дополнительную информацию:
– Сколько машин мы потеряли? А где, черт побери, группа Олдриджа? Он должен был блокировать эту черную дрянь еще час назад!
От ответа дежурного генерал-лейтенант стал чернее тучи. Но самое удивительное и самое ужасное, что он даже не посмел повысить голос. Наоборот, Менинг стал угрюм и тих, даже как-то пришиблен. Именно такими интонациями был наполнен его последний приказ:
– Бросьте туда всех спасателей, всех пожарных. Пусть тушат быстрее. Может, на подземных этажах еще остались живые. На этом пока все. Ждите, я уже иду к вам.
«Ну, что там?» – Когда взгляды бригадного генерала и командующего встретились, тот задал немой вопрос.
– Две новости, и обе хуже некуда, – пробубнил Менинг. – Во-первых, черное облако добралось до госпиталя космодрома. Спасти находившихся там людей не представлялось ни малейшей возможности, и полковник Олдридж применил тяжелые плазмометы. Так что облака уже нет… и двух тысяч человек тоже.
– Боже мой, там же были женщины и дети! – прошептал бригадный генерал.
От этого шепота, от этого пропитанного болью голоса Марк словно прозрел. Мужчины, женщины, старики, дети, корчащиеся в языках плотоядного черного пламени. Все это он видел совсем недавно, не более получаса назад. И не где-то там на поверхности, а здесь, в этом самом проклятом зале. Так вот оно как! Так вот, значит, для чего мутанты собрались здесь! Обряд поклонения смерти! А может, и что-то большее… может, призыв к ней, приглашение в наш мир.
Мысли Грабовского оборвал суровый, звучащий на повышенных тонах голос генерал-лейтенанта Менинга:
– Второе известие намного сквернее первого. И оно принесет с собой куда больше жертв, чем атака черного облака. – Тут командующий сделал паузу. Он как бы набирался сил, прежде чем произнести это: – На орбиту Воларда вышла инопланетная эскадра. По большей части это тяжелые гражданские транспортники, но они доставили сюда космические истребители. Разгрузка уже началась. Судя по всему, мы обнаружены, и враг выстраивается для атаки. Наше положение критическое, но не безнадежное. Их машины практически лишены возможности вести бой в атмосфере. Исходя из этого, мы должны…
– Неужели вы вновь будете воевать?! – Вскрик доктора Дэи прервал командующего.
Менинг ничего не ответил, а лишь сурово поглядел на сидевшую на полу инопланетянку.
– Для чего теперь убивать друг друга? Что мы делим? – Лурийка выдержала этот взгляд.
– Сейчас мы всего лишь защищаемся, – процедил сквозь зубы генерал. – У нас нет другого выбора.
– Мы не должны допустить… Мы должны остановить все это! – Дэя перевела взгляд усталых, горящих болезненным огнем глаз с генерала на Марка. Она как бы умоляла своего возлюбленного, заклинала его сделать хоть что-нибудь.
– Генерал, ваши люди пробовали наладить связь? – Грабовский пошел по самому простому и логичному пути.
– Связь? – Менинг удивленно поднял брови. – С врагом не налаживают связь.
– Каким врагом! Очнитесь, черт вас подери! Оглянитесь вокруг! Вы что, все забыли? – Марк рявкнул так, что у него самого заложило уши. Хорошо, что на нем сейчас нет формы и Менинг не знает его воинского звания. Что ж, пусть пока так все и остается. Пусть командующий слышит голос не лейтенанта Иностранного легиона, а сына члена Верховной Лиги.
Так оно и вышло. Генерал-лейтенант Менинг призадумался.
– Они не поверят. У нас не осталось времени для переговоров.
– Поверят, если к ним обратится кто-то из этих… – Грабовский кивнул в сторону инопланетян в белых балахонах.
– Хорошо, – Бил Менинг согласился моментально. – Даже если ничего не получится с переговорами, то по крайней мере мы выиграем время. Грабовский, выберите кого-нибудь из них, а мы займемся каналом связи.
Генерал что-то подкрутил в своем коммуникаторе, и над ним тут же зажглась цветная объемная голограмма. Это было лицо одного из офицеров, дежуривших в командном центре.
Марк не стал вникать в суть диалога командующего с подчиненным, а обратился к Дэе:
– Ты поможешь? Ты ведь кое-кого должна знать.
– Они ведь все уже превратились… – с болью в голосе начала доктор.
– Да, я знаю, – кивнул Грабовский. – Но ведь не до конца. Они все еще что-то помнят, еще сохранили личность тех, кем были раньше. Значит, можно уговорить, напугать. Смерти боятся все. А если начнется атака…
– Эти не боятся, – Дэя горько вздохнула. – Но можно попробовать. Помогите мне встать.
Лица под капюшонами выглядели лишенными души и самой жизни. Грабовский знал некоторые расы, но сейчас не мог поверить, что именно их представители стоят перед ним. Вот, например, этот фалиец…
– Первый советник Ревер, – Дэя обратилась именно к нему. – Вы должны нам помочь. Флот Галактического Союза готовится напасть на эту станцию. Тогда все погибнут: вы, я, члены Совета, люди.
– Я в курсе, уважаемая доктор. У меня превосходный слух.
На лице фалийца не дрогнул ни один мускул. Оно по-прежнему оставалось холодным и бездушным. Марку это не понравилось. По такому лицу не поймешь, что у недруга на уме.
– Так вы согласны помочь всем нам выжить? – Дэя вновь повторила свою просьбу.
– При одном условии, – процедил Ревер. – Когда установится перемирие, все члены Совета должны быть отданы на суд своих собратьев. Только наши собственные расы имеют право решать судьбу каждого из нас.
– Согласен, – тут же пообещал Грабовский, а про себя подумал: «Только остановите атаку, а там посмотрим».
– Тогда и я согласен, – первого советника Ревера удовлетворило обещание Марка. Он даже не потребовал, чтобы слова Грабовского подтвердил кто-нибудь из руководства станцией.
Когда два морских пехотинца подвели Ревера к генералу Менингу, тот уже заканчивал разговор с начальником связи. Коммуникатор лежал на полу, и сияющая над ним голограмма отображала стоящего в полный рост подтянутого седовласого полковника. Тот докладывал о готовности канала.
– Связь неустойчивая, – обратился Менинг к Дэе. – Переведите ему, чтобы говорил внятно и лаконично.
Доктор уже открыла рот, чтобы начать перевод, но, натолкнувшись на взгляд Ревера, передумала.
– Он все понимает.
– Ах, понимает… – Генерал с неприкрытой враждебностью поглядел на инопланетянина. – Тогда пусть готовится, сейчас будет переключение. – Менинг повернулся к изображению полковника связи и кивнул: – Давайте.
