Голограмма моргнула, и через мгновение вместо землянина в луче бьющего из прибора света сфокусировалась новая фигура. Это был тоже фалиец. Марк даже не удивился, увидев его. А кого же еще могли отрядить для выполнения столь ответственной миссии, как не лучших в Галактике пилотов.
На женоподобном лице фалийского офицера отразилось искреннее удивление, когда тот увидел первого советника Ревера, стоящего в окружении землян.
– Советник, вы? – выдохнул он на межгалактическом интерлеви.
– Вы узнали меня? – четко и с расстановкой спросил Ревер.
– Конечно. Вся наша цивилизация знает вас и гордится вами.
– Прекрасно, – Ревер гордо воздел голову. – Тогда вы внимательно выслушаете все, что я вам скажу, и исполните это беспрекословно.
– Командующий миссией еще не прибыл в рубку, – извиняющимся тоном проинформировал фалийский офицер. – Но он вот-вот прибудет.
– Не важно, – Ревер даже как будто обрадовался этому известию. – Вы проинформируете его. А сейчас… Сейчас мне доставит удовольствие передать это распоряжение верному и преданному соотечественнику, который знает свой долг и не подведет.
От слов первого советника у Грабовского гулко екнуло сердце. Что он собирается сказать? Марку показалось, что совсем не то, о чем Ревера просили. И это подозрение стало быстро перерастать в стопроцентную уверенность.
Грабовского от фалийца отделяло метра три. У лейтенанта на руках висела едва живая Дэя. Без его поддержки она упадет. Но выбора не было. Он должен. Готовясь ринуться вперед, разведчик оторвал от себя ослабевшие руки лурийки и…
Марк не успел. Никто не успел. Ревер пулей кинулся к тому месту, где лежал коммуникатор. На бегу он выкрикивал, словно очумелый:
– Атакуйте! Немедленно атакуйте! Здесь наши злейшие враги! Не думайте обо мне! Я умираю ради всей Галактики!
С этим воплем первый советник подскочил к связному устройству и наступил на него каблуком ботинка. Послышался хруст, и видеоматрица лопнула. Коммуникатор умер. Связь прервалась. Истерические крики Ревера еще звучали под железными сводами огромного зала, когда их заглушил яростный грохот автоматных очередей.
Наблюдая за тем, как изрешеченный пулями труп первого советника утаскивают прочь, Марк не испытывал удовлетворения. Смерть слишком малое наказание для этой гадины. Да за то, что он сделал, его следовало…
– Марк, не надо… не думай о плохом, – едва слышно прошептала Дэя. – Это причиняет мне боль. Твои страшные мысли, смерть этого… – доктор запнулась, подбирая слова, – этого существа. Все это вызывает приход тьмы, и она набрасывается на меня.
Его возлюбленной было плохо, очень плохо, намного хуже, чем раньше. Глаза Дэи едва открывались, речь стала отрывистой и бессвязной. Ее тело обмякло, и Марк уже не подстраховывал его, а крепко держал.
Черт, нужен врач, немедленно нужен врач! Без врача, без медикаментов она умрет. Она уже практически без сознания. Она начинает бредить.
– Позови снова, – именно бредом показались Марку эти слова.
– Кого позвать, родная? – Грабовский прижал ее щеку к своей. Он пытался утешить, поддержать, вразумить.
– Позови тех, кто на орбите, – Дэя говорила, закрыв глаза и едва шевеля губами.
– Бесполезно. Они не станут слушать, после Ревера они не поверят.
– Буду говорить я, – прошептала лурийка. – Это маленький, но все же шанс. Сделай это для меня. Прошу.
Грабовский не верил в чудеса, но отказать не посмел.
– Господин генерал, сэр! – прокричал он в спину уходящему Менингу.
Командующий услышал и оглянулся.
– Еще одна попытка, сэр. Позвольте. Ведь у вас есть второй коммуникатор.
– Некогда.
Менинг уже собирался продолжить путь, но его остановил бригадный генерал. Он настойчиво протягивал своему коллеге коммуникатор Кэллогана. Командующий поглядел сперва на серебристый диск, затем на своего товарища, плюнул, чертыхнулся и пробубнил:
– Черт с вами, пробуйте.
На этот раз связи пришлось ждать гораздо дольше. По всей видимости, инопланетяне не желали возобновлять контакт с теми, кого считали дикими, смертельно опасными врагами всей цивилизованной Галактики.
– Они должны ответить. Должны, – твердила Дэя, и эти ее слова звучали как заклинание.
– Успокойся, они ответят.
Марк знал, что судьбы сотен тысяч людей, находящихся сейчас в Амарилло, должны волновать его гораздо больше, чем состояние одной-единственной инопланетянки, но на самом деле все обстояло совсем наоборот. Он думал только о ней. Его уже не интересовала связь с каким-то там флотом. Он ругал ее, а заодно и себя. За то, что они до сих пор торчат здесь, за то, что не уходят, не ищут врачей. Они просто тупо сидят, сидят и ждут неизвестно чего!
Вдруг луч, бьющий из коммуникатора, изменил гамму своего свечения. Голос за кадром по-английски сообщил, что связь установлена и через несколько секунд появится картинка.
– Приподнимите меня, – тихо попросила Дэя. – Я должна попасть в фокус.
Марк при помощи Смита выполнил ее просьбу. Он сел так, чтобы Дэя могла положить голову ему на колени. Грабовский сжал ее холодные, как ледышки, пальцы и постарался согреть.
Вот так вдвоем они и предстали перед взглядом того, кто появился в световом луче. Они смотрели на него, он смотрел на них. Марку даже показалось, что это взгляд его отца: молодой, невзирая на годы, пытливый и слегка ироничный. Но нет, это инопланетянин. Очень высокий лоб, изборожденный глубокими морщинами, впавшие скулы, словно кора старого дуба, коричневые, растрескавшиеся губы, и ни ресниц, ни бровей.
От изучения лица старца Марка оторвала Дэя. Она как бы на миг ожила, приподнялась, протянула вперед руку и со всей еще оставшейся в ней силой выкрикнула:
– Учитель Тар, неужели это вы?!
Три фигуры неспешно мерили шагами бетонные плиты космодрома. Где-то вдалеке стартовали остроносые, тонкие, словно иглы, истребители. Тяжелые транспортные флаеры доставляли с орбиты громоздкие компоненты новых реакторов. Исполинской, уходящей в небо колонной ярко светилась шахта орбитального силового лифта. Однако здесь, в этой отдаленной части космодрома, было тихо и спокойно. Казалось, именно поэтому они и пришли сюда. Под чистое небо, под свежий, еще не прокалившийся за день ветер, под ласковые лучи восходящего солнца. Все это помогало, напоминало, что они живы, что они сделали свое дело и все было не напрасно.
– Красивая планета, – произнес пожилой инопланетянин, одетый в свободный серебристо-серый костюм. – Здесь легко дышится.
– Николай говорил, что это из за присутствия Источника Жизни. Мы чувствуем его помощь и поддержку. – Марк Грабовский тяжело вздохнул и взял за руку идущую рядом Луизу. Он сдавил пальцы женщины в дружеском рукопожатии и тихо добавил: – Мы всегда будем помнить его.
