Мори пожал плечами и проговорил в трубку:
— Алло, я хотел бы поговорить с мистером Барроузом…
Я выхватил у него трубку и швырнул на рычаг.
— Ты… — Мори дрожал от гнева. — Трус!
Он снова поднял трубку и набрал номер.
— Прошу прощения, связь прервалась. — Он огляделся в поисках письма с номером телефона Барроуза.
Я скомкал листок и швырнул на пол. Мори выругался и снова дал отбой. Мы стояли, тяжело дыша и глядя друг на друга.
— Какая муха тебя укусила? — поинтересовался наконец Мори.
— Думаю, нам не стоит связываться с таким человеком.
— Каким таким?
— Если боги хотят погубить человека, они лишают его разума, — процитировал я.
Это, похоже, проняло Мори. Он смотрел на меня, смешно, по–птичьи склонив голову.
— Что ты хочешь сказать? — спросил он. — Считаешь меня психом, оттого что я звоню Барроузу? Бронируешь место в клинике? Что ж, может, ты и прав, но я сделаю это.
Он прошел через всю комнату, поднял и разгладил бумажку, запомнил номер и снова вернулся к телефону. С упрямым выражением лица стал накручивать диск.
— Нам конец, — констатировал я.
Ответом мне было молчание.
— Алло, — внезапно ожил Мори. — Я хотел бы поговорить с мистером Барроузом. Это Мори Рок из Онтарио, Орегон.
Пауза.
— Мистер Барроуз? Говорит Мори Рок. — Он скособочился, опираясь локтем на бедро, на лице застыла напряженная гримаса. — Мы получили письмо, сэр, к моей дочери Присцилле Фра–унциммер… это по поводу нашего изобретения — электронного симулякра. Вы помните, совершенно очаровательный мистер Стэн–тон, военный советник мистера Линкольна.
Снова пауза.
— Так вы заинтересованы в нем, сэр?
Пауза, гораздо длиннее, чем предыдущие.
«Нет, Мори, не надо продавать его», — заклинал я в душе своего партнера.
— Да, мистер Барроуз, я все понимаю, сэр, — бубнил Мори. — Но позвольте обратить ваше внимание… Боюсь, что вы недооцениваете…
Разговор тянулся до бесконечности долго. Наконец Мори распрощался с Барроузом и повесил трубку.
— Ничего не вышло?
— Ну… — промямлил он.
— Что он сказал?
— То же, что и в письме: он не рассматривает это как коммерческое предложение и продолжает нас считать организацией патриотического толка. — Мори выглядел растерянным. — Пожалуй, ты прав — ничего не выходит.
— Н–да, плохо.
— Может, оно и к лучшему, — голос его звучал потерянно, однако я видел: Мори не сдался. Когда–нибудь он снова повторит свою попытку.
Никогда еще мы с моим партнером не были дальше друг от друга.
В последовавшие за этим две недели начали сбываться мрачные прогнозы Мори относительно спада в сбыте электроорганов— все наши грузовики возвращались ни с чем. Одновременно с этим хаммерштайновские менеджеры снизили цены — их тональные органы теперь стоили меньше тысячи. Естественно, не считая налогов и расходов на транспортировку. Но все равно мы приуныли…
Между тем, драгоценный симулякр Стэнтон все еще оставался нашей головной болью. Мори пришла в голову идея устроить на улице демонстрационный павильон, где Стэнтон развлекал бы публику игрой на спинет–пианино. Заручившись моим согласием, он связался с подрядчиками, и работы по перепланировке пер вого этажа здания закипели. Тем временем Стэнтон помогал Мори разбирать корреспонденцию и выслушивал его бесконечные инструкции по поводу предстоящей демонстрации спинета. Он с возмущением отверг предложение Мори сбрить бороду и по–прежнему оживлял панораму наших коридоров видом своих седых бакенбардов.
— Позже, — объяснил мне Мори в отсутствие своего протеже, — он будет демонстрировать самое себя. Сейчас я как раз в процессе окончательной доработки проекта.
Он пояснил, что планирует установить специальный модуль в участок мозга, отвечающий за стэнтоновскую монаду. Управление — элементарное, оно снимет в будущем почву для возникающих разногласий, как в случае с бакенбардами.
И все это время Мори занимался подготовкой второго симулякра. Он оккупировал одно из автоматизированных рабочих мест в нашей мастерской по ремонту грузовиков, и процесс сборки шел вовсю. В четверг мне было впервые дозволено ознакомиться с результатами его трудов.
— И кто же это будет на сей раз? — спросил я, с чувством глубокого сожаления озирая кучу соленоидов, прерывателей и проводов, загромоздивших алюминиевую плату.
Банди был весь поглощен процессом тестирования центральной монады: он воткнулся со своим вольтметром в самую середину проводов и сосредоточенно изучал показания прибора.
— Авраам Линкольн, — торжествующе объявил Мори.
— Ты окончательно спятил.
— Отнюдь, — возразил он. — Мне нужно нечто действительно грандиозное, чтобы произвести должное впечатление на Барроуза, когда мы встретимся с ним через месяц.
— О! — Я был сражен. — Ты ничего не говорил мне о своих переговорах.
— А ты думал, я сдался?
— Увы, — вынужден был признать я, — Для этого я слишком хорошо тебя знаю.
— Поверь, у меня чутье, — расцвел мой компаньон.
Назавтра, после нескольких часов мрачных раздумий, я полез в справочник в поисках телефона доктора Хорстовски, куратора Прис по восстановительной терапии. Его офис располагался в одном из самых фешенебельных районов Бойсе. Я позвонил и попросил о скорейшей встрече.
— Могу я узнать, по чьей рекомендации вы звоните? — поинтересовалась ассистентка.
— Мисс Присциллы Фраунциммер, — после колебания назвал я.
— Отлично, мистер Розен. Доктор примет вас завтра в половине второго.
На самом деле мне полагалось быть сейчас в пути, координируя работу наших грузовиков. Составлять карты, давать рекламу в газеты… Но со времени телефонного разговора Мори с Сэмом Барроузом я чувствовал себя как–то странно.
Возможно, это было связано с моим отцом. В тот самый день, когда он посмотрел на Стэнтона и осознал, что перед ним всего лишь хитроумная, смахивающая на человека машина, он явно сдал. Вместо того чтобы ежедневно отправляться на фабрику, он теперь частенько оставался дома, часами глядя в телевизор. Отец сидел, сгорбившись, с озабоченным выражением лица, и его способности явно угасали.
Я пытался поговорить об этом с Мори.
— Бедный старикан, — отреагировал он. — Луис, мне неприятно констатировать данный факт, но Джереми явно сдает.
— Сам вижу.
— Он не сможет дальше тянуть лямку.
— И что, по–твоему, мне делать?
— Ты, как сын, должен уберечь его от перипетий рыночной войны. Потолкуй с матерью, с братом. Подберите ему подходящее хобби. Я не знаю, может, это будет сборка моделей аэропланов времен Первой мировой войны — типа «Спада» или фокке–ровского триплана… Так или иначе, ради своего старого отца ты должен разобраться с этим. Разве не так, дружище?
