— Мы не теряем ничего, поскольку ничего не можем получить,— не задумываясь, ответил старейшина, сидевший среди оппозиционеров. Помещение наполнилось одобрительным поскрипыванием тех, кто придерживался такого же мнения. Это напоминало оркестр из сотни плохо настроенных скрипок.
— Ничего? — переспросил один из тех, кто стоял за вмешательство.— У нас хорошие отношения с людьми. Если мы поможем им в войне, они, может, и не станут нашими союзниками официально, но все равно это будет у нас в активе. Когда произойдет очередное серьезное столкновение с а-аннами — а оно произойдет, не сомневайтесь,— мы сможем позвать на помощь этих шумных и безалаберных млекопитающих. Даже сама возможность такого заставит двор Империи задуматься, прежде чем что-либо затеять против нас.
— А кто сказал, что а-анны боятся людей? — крикнул кто-то из оппозиции.— Почему ты думаешь, что эти чешуйчатые принимают в расчет млекопитающих?
— Потому, что а-анны злобные и жадные, но не глупые,— ответил выступавший. На сей раз одобрительное поскрипывание раздалось с его стороны стола.
Нарастающий шум мгновенно прекратился, когда Дебрельджинав предварила свою реплику соответствующим жестом.
— Действительно ли земляне ненавидят нас настолько, что даже смогут отказаться от нашей помощи, если мы ее предложим?
Поднялась один из технических консультантов. Она не была старейшиной и присутствовала на собрании, как и ее собратья по профессии, только потому, что могла внести ясность в отдельные аспекты обсуждаемых вопросов.
— Среди двуногих есть не слишком большое количество ксенофобов и фанатиков, которые действительно нас ненавидят. Среди остальных вполне достаточно тех, кто, не скрываясь, поддерживает дружеские отношения с нашими соплеменниками и не боится открыто сказать об этом.— Она оглядела обширную аудиторию фасетчатыми глазами.— Основная масса землян не принадлежит ни к одной из этих двух групп. Они сомневаются в нас и в наших намерениях и мотивах.
— Неблагодарные! — вскричал лидер оппозиции.
Начался шум, который продолжался до тех пор, пока старейшина Севрепесут не навел порядок, снова передав слово терпеливо стоящей рядом с ним специалистке. Она в замешательстве ждала одобряющего жеста со стороны Дебрельджинав, чтобы продолжить прерванную речь.
— У землян короткая память, но…
— Отличные претенденты в союзники в трудные времена! — насмешливо крикнул другой представитель оппозиции.
— …Но они способны на огромную доброту и благодарность. Я считаю, что правы те, которые голосуют за наше вмешательство в конфликт. Поступая таким образом, мы обретаем ценных союзников, и не только против а-аннов, но и против любого другого, кто может стать для нас угрозой.
Насмешливый свист и поскрипывание почти совсем заглушили ее речь, но теперь от ее слов нельзя было отмахнуться.
— Империя а-аннов сильна и становится могущественней день ото дня! Мы должны помочь землянам в их войне с пайтарами не только для того, чтобы обрести союзников, но и для того, чтобы союз с двуногими не заключили а-анны. Или почтенные старейшины предпочитают не рассматривать подобную возможность?
Реакция как сторонников вмешательства, так и сторонников оппозиции показала, что упомянутая возможность и впрямь не приходила им на ум. Все надеялись, что земляне в любом случае помогут транксам против а-аннов. Мало кто пытался себе представить последствия союза агрессивных млекопитающих, добившихся больших успехов в создании военной техники, и хищных рептилий.
— Люди никогда не станут помогать а-аннам, тем более— против нас,— произнес один из старейшин. Однако было видно, что эти слова не убедили даже его самого.
— А почему нет? — спросил сторонник вмешательства.— Один из вас высказался на тему того, как сильно люди нас не любят.
— Мы должны добиться их расположения,— сказала Дебрельджинав, вложив в это заявление весь свой авторитет и личную силу убеждения.— Мы не можем позволить, чтобы события приняли другой оборот.
— Добиться расположения двуногих — непростое дело.— Старейшина Джутежимфек окинул аудиторию взглядом, в котором читалось что угодно, кроме воодушевления.— Я постарался изучить всю доступную информацию о землянах. Каждый из них в отдельности очень разумен и рассудителен, но в массе их психология неустойчива. Иногда для того, чтобы вызвать сильные перемены в их коллективном сознании, требуется совсем немного. Что еще хуже, эти серьезные перемены могут быть сами по себе абсолютно необоснованными. Но когда до людей это доходит, ущерб делу, как правило, уже бывает нанесен.— Он развел в стороны усики, чтобы ощутить реакцию как можно большего числа окружающих.— Мы должны постараться, чтобы такого не случилось. Хотя это звучит ненаучно и нелогично, «понравиться» землянам — ныне одна из наших приоритетных целей. Одновременно мы должны позаботиться о том, чтобы помочь тем транксам, которые испытывают трудности в общении с людьми, едва перенося их внешний вид, звуковое поле и само их присутствие.
— Вы имеете в виду запах? — спросил кто-то, не пожелавший быть узнанным. Поднялся свист, умолкнувший только после того, как Дебрельджинав сделала повелительный жест всеми четырьмя передними конечностями.
— Лично мне гораздо больший дискомфорт доставляют их мышечные пропорции, а не запах,— сказала она в почтительной тишине.— Если нам не удастся сделать так, чтобы земляне стали нашими союзниками, надо постараться, чтобы они стали нашими друзьями. Поскольку мы не в силах что-то сделать с нашим внешним видом и происхождением, которые составляют основу их антипатии, нам надо найти другие способы заставить их понять, что мы заслуживаем доверия.— Разведя усики в стороны, она смотрела на собравшихся.— Как первая из старейшин, я готова выслушать все мнения по этому поводу.
Мнений было высказано немало, как положительных, так и отрицательных. В отличие от древних времен, находившиеся в меньшинстве и проигравшие спор не лишились своих конечностей. Челюсти и примитивное оружие перестали быть аргументами в спорах. Остались только резкие слова, которые, однако, частенько ранили ничуть не меньше.
Фельдмаршал Мак-Канн разговаривал с адмиралом Йиргизом, когда их беседу прервало сообщение офицера связи. Его принял Йиргиз, быстро просмотрел и передал Мак-Канну. Выступающие надбровные дуги фельдмаршала делали его похожим на кроманьонца и придавали его лицу очень серьезное выражение, служившее предметом шуток среди подчиненных. Но Мак-Канн, начинавший служить в самых младших чинах и шагавший вверх по ступенькам воинской иерархии всю жизнь, совершенно безболезненно переносил подкалывания.
