— Адмирал…
— Что, сэр?
— А как обстоят дела с остальными кораблями? И вообще, Проуп, немедленно введите меня в курс дела о состоянии эскадры!
— Слушаюсь, сенатор. Пойдемте за мной на капитанский мостик…
В каком плачевном состоянии находится флот, сенатор успел увидеть, пока шел со стыковочной палубы на капитанский мостик. То и дело ему встречались кое-как прикрепленные ниши покрытия: напольные, настенные, потолочные с потеками каких-то технических жидкостей. Оставалось только гадать, в каком состоянии находятся трубопроводы и проводка.
«А ведь это главный коридор… — ужасался сенатор. — Наверняка перед моим приходом уборку сделали, а то и панели заменили…»
Фредерик даже не догадывался, насколько он был прав. Доходило до того, что в других коридорах местами зияли голые стены, являя взорам экипажа эти самые латаные-перелатаные трубопроводы, ранее сгоревшую и замененную целыми кусками электрическую и оптоволоконную проводку.
— Прошу на капитанский мостик, сэр, — пригласительным жестом указал рукой адмирал Проуп. — Проходите.
— Спасибо…
Адмирал провел сенатора к своему рабочему месту и указал на не очень органично выглядящее сиденье.
Создавалось впечатление, что его поставили сюда не так давно.
— Присаживаетесь, сэр, это ваше место…
— Спасибо…
Адмирал занял свое и развернулся к сенатору.
— Вы хотели что-то спросить, сэр? — напомнил он.
— Да… Я хочу знать, что за корабли состоят в нашей эскадре.
— Как вы уже знаете, флагманом является крейсер «Белый орел». Помимо крейсера в числе ударных кораблей состоят два линкора «Ягуар» и «Рысь», четыре корвета «Саламандра», «Скат», «Акула» и «Лев». А также малый авианосец «Камрад». И три десантных транспорта класса «кит».
— Что же случилось с еще двумя крейсерами, тремя линкорами и еще одним десантным кораблем?!! — выпалил сенатор Фредерик после небольшой паузы, во время которой он сверялся со списком. — Тоже поломались?!
— Так точно, сэр, — флегматично ответил адмирал Проуп.
— Ладно… — проронил Сэм, заставляя себя успокоиться.
В конце концов, этот вице-адмирал ни за что не отвечает. Все вопросы нужно адресовать адмиралу флота.
«А он у меня огребет по полной!» — пообещал себе спикер Сената.
— Что с эскадрой, сформированной для поимки пиратов? Надеюсь, она не состоит из прогулочных катеров?
— Никак нет… Тут как раз все по списку. Линкор «Ястреб» и десять рейдеров проекта «МК537».
Фредерик удрученно покачал головой. Согласно его списку эта эскадра должна состоять из линкора и пяти корветов. А какая же это эскадра из каких-то там рейдеров?! Максимум — группировка…
— Боже мой…
Только сейчас Сэм Фредерик в полной мере осознал, в каком печальном состоянии находится Военно-космический флот Земли. По сути, его уже нет, если на такую пустяковую операцию корабли набирали с бору по сосенке.
— Где все корабли, адмирал? Где?.. — страдальчески произнес сенатор.
— На кладбище, сэр.
— Кто же в этом виноват?
— Вы.
— Я?! — изумился сенатор Фредерик.
— Я не знаю, какая доля вины лежит лично на вас, сэр, но я имею в виду в целом Сенат и корпорации, которые им управляют. Флот финансируется в среднем на двадцать три процента от необходимого, и так уже не меньше столетия. И после этого вы хотите, чтобы мы по первому зову предоставили вам сверкающие новизной корабли, сенатор? Вы действительно на это рассчитывали?
Фредерик лишь только и мог, что открывать и закрывать рот, не в силах что-либо сказать. Этот адмирал своей обезоруживающей прямотой сбил его с толку. А вице-адмирала Проупа словно прорвало, он продолжал добивать:
— Вы знаете, сенатор, хотя откуда… но среди тяжелых кораблей, включая линкоры, крейсер «Белый орел» самый новый во всем флоте. А знаете, сколько ему лет?
— С-сколько? — прошептал Фредерик, чувствуя неприятный холодок в затылке.
— Двести тридцать пять лет.
Сэм ошалело округлил глаза.
— Представьте себе, сенатор. Самое новое на нем — это сорокатрехлетний реактор и тридцать лет назад модернизированный двигатель.
У сенатора после таких слов чуть не началась банальная истерика. В эту минуту он больше всего на свете захотел смотаться с этого рассыпающегося старикана. Сэм даже привстал, но политическая необходимость заставила его опуститься обратно в кресло.
Адмирал, несколько смущенный собственной несдержанностью — что поделать, за столько лет накипело, — но в глубине души довольный своим порывом, как ни в чем не бывало поинтересовался:
— Я могу отдать приказ о начале похода, сэр?
— Что?
— Мы можем выдвигаться, сэр?
— Н-не… д-да, адмирал, конечно.
— Слушаюсь, сэр.
Сенатор, все еще плохо соображая, наблюдал за тем, как адмирал отдает необходимые распоряжения. Ответные команды звучали непонятными скороговорками аббревиатур, и вскоре «Белый орел», после всех проведенных процедур и предупреждений членов экипажа, дрогнув от заработавших ходовых двигателей, начал выходить из пределов Солнечной системы к точке старта.
Сэм Фредерик все ждал каких-то неприятностей от старого корабля, но все шло нормально. Экипаж вел себя вроде спокойно, по-прежнему переговариваясь между собой непонятными для сенатора фразами. Иногда, правда, проскальзывали заминки, Сэм не заметил бы их, если бы не мимика вице-адмирала. Он хмурился, когда происходили сбои, и что-то ворчал себе под нос.
— Что такое? — не выдержал Фредерик. — Вы выглядите чем-то недовольным.
— Нехватка реального опыта походов, сэр, — признался Проуп, — но не беспокойтесь, экипаж выдавал отличные показатели на учениях, так что все будет нормально.
После таких слов сенатор только вжался в кресло, почувствовав, что на лбу у него появилась испарина и вообще ему стало жарко.
— Штурман, курс проложен?
— Так точно, господин адмирал.
— Отлично. Встать на марш.
Экипаж снова начал переговариваться между собой, и вот корабль завибрировал гораздо сильнее. Фредерик чувствовал это всем своим телом и в первую очередь седалищным местом.
— Что происходит?!
— Все в порядке, господин сенатор, мы вышли из Солнечной системы и начали предпрыжковый разгон. Скоро первый прыжок.
«Кажется, этот поход станет для меня настоящим экстримом, — холодея, подумал Сэм, когда увидел, что экипаж стал вести себя слишком нервно, по крайней мере у него сложилось такое впечатление. — Пора в свою каюту… я хотя бы не буду видеть всего этого и знать, что происходит».
