нас не хватает времени примерно на три недели за вычетом, конечно, этих ценных пятнадцати минут, поскольку именно столько времени мне потребовалось бы, чтобы передать "Ною" вторичный образ.
- Тогда у тебя неприятности, - сказала Нисса.
- Образ сослужил свою службу. У моей версии внутри Кану все еще есть шанс. Если это поможет, не думайте об одном как об отличающемся от другого и независимом от него.
- Я вызываю Гому, - сказал Кану, убедившись, что у них все еще есть связь с другим кораблем. - Они должны знать, что происходит. Как только мы войдем в атмосферу, мы, возможно, не сможем передать сигнал. - Он повернулся к матриарху, повернув голову в шейном кольце своего костюма. - Дакота, ты можешь передвигаться в таких условиях?
- Ты бы хотел, чтобы я была заключена где-нибудь в другом месте, пока вы завершаете эвакуацию?
- Нет, я бы хотел, чтобы ты была на борту "Ноя" - Гектор и Лукас тоже. В одном я уверен - никто из нас не прошел этот тест как личность. Это было что-то во всех нас, что склонило чашу весов. Человек, Восставший, машина. Вместе. Троица, подобная первой. Только по этой причине мы остаемся вместе.
- После всех наших разногласий? После угроз, смертей?
- Взаимные обвинения могут подождать. Прямо сейчас моя главная забота заключается в том, чтобы никто из нас не умер ужасной огненной смертью. По-твоему, это похоже на план?
- На твоем месте, - сказала Нисса, - я бы послушалась моего мужа.
На "Мпоси" они наблюдали и слушали, как Кану сообщил им, что его команда пережила Ужас, но теперь собирается покинуть корабль. Это не было большим сюрпризом - он уже упоминал о посадочном модуле, - но в глубине души все они надеялись на какую-нибудь новую возможность в последнюю минуту, на что-то, что еще могло бы дать Кану шанс избежать прямого контакта с Посейдоном.
Этому не суждено было сбыться. Более крупный корабль находился теперь в пределах тысячи километров от верхних слоев атмосферы Посейдона и все еще двигался слишком быстро, чтобы пережить контакт с воздухом. Наконец двигатель отключился, "Ледокол" перешел в режим свободного падения, и спускаемый аппарат отсоединился. Они могли видеть его с помощью своих сенсоров при максимальном увеличении: он был в десятую часть размера звездолета, пухлый дельтовидный с коротким хвостовым плавником. Гома видела похожие транспортные средства в гражданских музеях в Гочане и Намбозе, сохранившиеся с первых дней поселения Крусибла. Она очень хорошо знала, что они не были спроектированы для изнурительных условий знойного мира суперземли, такой как Посейдон.
Спускаемый аппарат включил свои управляющие двигатели и увеличил дистанцию от своего материнского корабля. Как только расстояние между ними достигло километра, заработал собственный двигатель "Ноя", пытаясь еще больше снизить остаточную скорость, прежде чем он столкнется с трением о верхние слои атмосферы. С точки зрения "Мпоси", видимый лик Посейдона был наполовину днем, наполовину ночью, а два корабля - крошечными яркими точками на фоне темнеющей линии терминатора.
- Мне неприятно констатировать очевидное, - сказала Юнис, свирепо глядя на свои запястья, которые только что освободили от ремней, - но Кану не добьется многого, если Восставшие все равно будут раздавлены насмерть при повторном входе в систему.
- Он завоюет мир, - сказала Гома, - потому что, когда у него был выбор, он поступил по-человечески.
- Ты имеешь в виду бесполезную вещь.
- Если вы хотите начать выдавать себя за одну из нас, начните мыслить чуть менее аналитически. Вы бы действительно позволили Восставшим умереть?
- Дакоте? В мгновение ока.
- А остальным? Мы знаем, что на борту их несколько.
Она встретила это молчанием, поджав губы. Но Гоме было достаточно знать, что у Юнис есть свои пределы.
- Я подала сигнал Назиму, - сказала Васин без особого энтузиазма в голосе. - Сказала ему, чтобы он срочно доставил "Травертин" на рандеву. Мы ничего не можем сделать для Кану, но у нас есть трансатмосферный посадочный модуль на главном корабле. Если все остальное не сработает, мы могли бы отправить его вниз под автономным управлением.
Гома кивнула - это был правильный поступок, но даже если бы модуль сел на поверхность, это никак не повлияло бы на шансы Кану. В масштабах солнечной системы, особенно такой компактной, как эта, "Травертин" двигался не быстрее "Мпоси". Ему все равно потребовалось бы несколько дней, чтобы пересечь систему со своей орбиты вокруг Орисона.
Но что еще оставалось делать капитану, как не отдавать приказы, в которых таилась надежда?
- Спасибо вам, Гандхари. И спасибо вам за то, что освободили Юнис от этих оков.
- Она не прощена - по крайней мере, до тех пор, пока я не выясню, за что именно ее нужно простить, - но я ничего не выигрываю, держа ее связанной. Она явно достаточно умна, чтобы использовать нас так, как сочтет нужным, и сейчас я бы предпочла, чтобы у нас была хотя бы иллюзия сотрудничества.
- Вы сможете простить ее, когда будете готовы, - сказал Ру.
Юнис выглядела невозмутимой. - Я не нуждаюсь ни в чьем прощении. Я сделала то, что должно было быть сделано.
- То, что вы сделали, было жестоко, - сказала Гома. - Никто этого не оспаривает. Но вы также правы в том, что это было единственное, что могло помочь Кану.
- И напомни мне, как именно это помогло Кану? - сказал Ру. - Потому что с того места, где я сижу, у них такие же неприятности, как и прежде.
- У него был выбор, - сказала Гома. - Это все, что имело значение. Что выбор, в конце концов, был за ним, и он выбрал тот единственный, с которым мог жить.
- Она добралась до тебя, - сказал Ру, с отвращением качая головой. - Когда ты принимала ту ванну в колодце, она влила в тебя немного своего яда. Не так ли, Юнис?
- Пожалуйста, - сказал Грейв, ходатайствуя поднятыми руками. - Все, что сделано, то сделано. Мы можем либо нести наши обиды дальше и позволить им тяготить нас, либо позволить им развеяться, как семенам одуванчика.
- Почему мы должны прислушиваться к тому, что вы хотите сказать? - спросил Ру без тени гнева или обвинения. - Вы верующий, но тонете в своих собственных суевериях. Вы враг всего рационального.
- Со мной тоже
