По бескрайним донным пустыням были разбросаны оазисы, способные привести в изумление и восхищение любого земного биолога. Они простирались на многие километры вокруг сложных минеральных переплетений, образованных вынесенными из недр отложениями. Очень часто эти отложения создавали естественные копии готических замков, откуда, медленно пульсируя, словно под действием сокращений могучего сердца, вытекали черные обжигающие жидкости. Подобно крови, они доказывали наличие жизни.
Кипящие жидкости не позволяли смертельно холодным струям проникнуть в бездну и формировали островки тепла на морском дне. Что не менее важно, они приносили из недр необходимые для жизни химические вещества. Такие плодородные оазисы, в избытке предлагавшие пищу и энергию, были открыты в двадцатом веке исследователями земных океанов. Здесь они встречались в гораздо большем разнообразии.
Хрупкие паукообразные образования, похожие на растения, развивались в «тропических» зонах, ближе к источникам тепла. Между ними ползали причудливые слизни и черви — некоторые питались растениями, другие находили пишу непосредственно в насыщенных минералами водах. Около подводных костров жили более крепкие организмы, немного напоминающие крабов.
Биологи могли бы потратить жизнь на изучение этих маленьких оазисов. В отличие от палеозойских земных морей водные пространства Европы не были стабильной средой, что обеспечило поразительную скорость эволюции и возникновение огромного количества фантастических форм. И все они ожидали смертной казни — ведь рано или поздно каждый фонтан жизни иссякал, потому что питающие его источники перемещались. Повсеместно на дне морей Европы были видны следы этих трагедий — бесчисленные скелеты и останки некогда живых существ. Целые главы эволюции были стерты из книги жизни. Некоторые существа оставили после себя памятники в виде гигантских спиралевидных раковин размером больше тела человека. Существовали и разнообразные моллюски, двухстворчатые, трехстворчатые, а также концентрические, многометровые в диаметре, очень похожие на прекрасные аммониты, таинственно исчезнувшие из земных океанов в конце мелового периода.
Среди чудес Европы можно назвать и реки светящейся лавы, вытекающие из жерла подводных вулканов. Давление на глубине было таким высоким, что вода при контакте с раскаленной докрасна лавой не могла испаряться, и обе жидкости сосуществовали в состоянии шаткого перемирия.
Здесь, в другом мире, при участии инопланетных актеров, разыгрывалось нечто вроде истории Египта задолго до возникновения человека. Подобно тому как Нил принес жизнь на узкую полоску пустыни, теплая река оживила глубины океана Европы. По ее берегам, полосами шириной в несколько километров, появлялись, эволюционировали и исчезали бесчисленные виды. Некоторые из них оставляли не подверженные разрушению монументы.
Подчас они почти не отличались от природных образований вокруг тепловых каналов. Но даже если химические реакции не могли полностью объяснить их появление, трудно было понять, возникли ли они в результате деятельности инстинкта или разума. На Земле термиты возводили кондоминиумы почти столь же грандиозные, как любой из тех, которые найдены в этом бескрайнем океане, покрывающем ледяной мир.
Вдоль узких плодородных полосок посреди глубинных пустынь могли бы расцветать и гибнуть целые культуры и даже цивилизации. Но даже если бы они собрали войско под командованием здешнего Тамерлана или наполеона, остальной мир никогда не узнал бы об этом, потому что оазисы были изолированы друг от друга ничуть не хуже, чем разные планеты. Существа, что грелись у рек лавы и питались рядом с горячими каналами, не могли пересечь враждебную пустыню, разделявшую их одинокие острова. Если бы среди них появились философы или историки, новая культура пребывала бы в уверенности, что она единственная во Вселенной.
Тем не менее жизнь существовала даже на огромных пространствах между оазисами — там обитали более выносливые существа, готовые бросить вызов опасностям. Некоторые из них были европеанскими аналогами рыб — стремительные торпеды, которые двигались с помощью хвостов и плавниками. Сходство с жителями земных океанов закономерно — эволюция должна прийти к аналогичным результатам, если условия и технические проблемы совпадали. Это доказывают дельфины и акулы, внешне похожие друг на друга, но представляющие совершенно разные ветви жизни.
Тем не менее в одном рыбы Европы отличались от обитателей земных океанов: они не имели жабр, поскольку вода, где они плавали, была лишена кислорода. Как у земных существ, обитающих рядом с геотермальными источниками, их метаболизм держался на соединениях серы, которых хватало в вулканической среде.
И лишь немногие имели глаза. Их мир был лишен другого света, кроме отблесков лавы и редких вспышек биологического свечения, испускаемого животными в поисках добычи или партнера для размножения.
А еще этот мир был обречен. Не только потому, что спорадические источники энергии постоянно перемещались — постепенно ослабевали и питающие их приливные силы. Даже став разумными, европеанцы оказались бы заперты между огнем и льдом.
Если не произойдет чуда, все они исчезнут, когда их маленький мир окончательно замерзнет.
И Люцифер совершил это чудо.
Пул летел над берегом со скоростью всего сто километров в час и думал, что в последнюю минуту кто-то должен вмешаться в его полет. Но ничего не произошло, даже когда он медленно двигался вдоль угрожающе черной Великой Стены.
Это название для здешнего монолита напрашивалось само собой — в отличие от собратьев на Земле и Луне он лежал горизонтально, и длина его составляла больше двадцати километров. Хотя по размерам он в миллиарды раз превосходил ЛМА-0 и ЛМА-1, его пропорции были точно такими же. Интригующее соотношение 1:4:9 на протяжении веков рождало множество домыслов, связанных с последовательностью чисел.
Высота вертикальной стены составляла почти десять километров, и одна правдоподобная гипотеза предполагала, что помимо других функций Великая Стена служила щитом, закрывавшим Цяньвиль от свирепых ветров, иногда проносившихся над Галилейским морем. Сейчас ветра возникали значительно реже, климат стабилизировался, но тысячу лет назад они могли стать серьезным препятствием для выходивших из океана форм жизни.
Пул перед вылетом к Юпитеру действительно намеревался посетить монолит Тихо Браге (который все еще оставался совершенно секретным объектом), но так и не нашел времени, а теперь земное притяжение сделало аналогичный монолит в Олдювае недоступным для него. Но он так часто видел изображения, что знал монолит, как говорится, «не хуже собственной ладони» (он сомневался, что много людей смогли бы узнать собственную ладонь). Если бы не разница в размерах, Великую Стену невозможно было отличить от ЛМА-1 или ЛМА-0 — или, если на то пошло, от Большого Брата, с которым «Леонов» встретился на орбите Юпитера.
