— Советую. Голодный желудок — плохой советчик. Ешь, пока есть возможность! — Он улыбнулся. — Это теория всех опытных путешественников; помогает выжить в трудных условиях, если не знаешь, когда доведется увидеть что-нибудь съедобное в следующий раз. А теперь поспеши одеться, пока я приготовлю что-нибудь перекусить.
Селкас приехал, когда Эрл уже домывал посуду и выбрасывал контейнеры с мусором. Селкас прошел за ним на кухню:
— А где Веруча?
— В учебной комнате. Одна.
— Хорошо. Ей очень много надо сделать, а в ее распоряжении слишком мало времени.
Селкас налил себе бокал тисейна:
— У тебя есть что-нибудь важное для меня?
Дюмарест отрицательно покачал головой, вспоминая последние события. После звонка Гамана Веруча некоторое время сидела молча, затем поднялась и ушла в кабинет. И уже намного позже, когда он полагал, что она спит, она пришла к нему. Он помнил ее внутреннее напряжение, то, как она прильнула к нему, словно ища защиты и поддержки. Испуганная женщина, которой просто необходима была его мужская сила, чтобы вновь обрести уверенность в своих собственных силах.
— Хорошо. — Селкас допил тисейн. — Эрл, ты настоящий клад, мужчина с множеством достоинств. Ты прекрасно сражаешься, прекрасно готовишь, умеешь быть слугой, если надо, и, по-моему, просто неотразимо действуешь на женщин. Сегодня рано утром мне позвонила Шама, упрашивая меня употребить все мое влияние на тебя, чтобы уговорить погостить в ее доме. Я поспешил убедить ее, что это невозможно, хотя на самом деле, я думаю, ее звонок имел целью поставить меня перед теперь уже общеизвестным фактом, что ты провел ночь у Веручи.
— Ты возражаешь?
— Конечно, нет. Веруча может делать все, что ей нравится. Кстати, тебя надо поблагодарить: ты прекрасно выполняешь мое поручение. Я просто не представляю, как иначе ты смог бы оберегать ее, если бы возникла реальная угроза. Но раз Шама рассказала мне об этом, то, значит, факт известен всем. И ты должен быть предельно осторожен, защищая Веручу.
— Защищать от кого? — Дюмарест оглядел уютное и дорогое убранство комнаты. — Одинокая, состоятельная женщина, принадлежащая самой себе во всем. Кто может захотеть причинить ей зло?
Селкас удивленно приподнял брови:
— Так ты ничего не знаешь? Она не сказала тебе?
— Нет. Я могу понять, что окружающие могут больно задевать ее самолюбие жестокими высказываниями и комплиментами; но тогда обычный телохранитель может просто сопровождать ее повсюду. Ты же пообещал мне высокую плату, и я полагаю, не без оснований. Но я не вижу реальной угрозы и не могу понять причины.
— Хорошо, я попытаюсь объяснить. Существуют два претендента на удачу, и один из них — слишком хитер и тщеславен. Этого объяснения достаточно?
— Может быть, если удача, о которой ты говорил, достаточно велика. И если властолюбец, о котором ты упомянул, надеется завладеть всем легально. То, на что претендуют эти двое, действительно стоит борьбы?
— Да. Это слишком крупная награда в слишком большой игре. — Селкас тихо поставил почти нетронутую чашку на стол: — Фактически, это целый мир, государство. Веруча одна из двух возможных наследников престола планеты Дредиа…
Они летели высоко над городом; их летающий кар лишь тихо покачивался в спокойных волнах обволакивающе-ласковых воздушных струй. Внизу, под ними, словно в замедленном фильме, проплывали улицы, дома, магазины, фабрики и мастерские; воспаленной язвой зияла арена. Чуть дальше, в стороне, простирались возделанные поля с точками ферм и до самого горизонта тянулись перелески и густые леса вперемешку с возвышенностями и холмами. Прекрасный мир с неисчерпаемыми возможностями, и она должна суметь завоевать право совершенствовать и улучшать его…
Дюмарест незаметно наблюдал за Веручей, отрешенно расположившейся под тентом кара. Она изменилась, закрывшись, словно броней, маской сдержанности и целеустремленности. Нет ничего удивительного в том, что она просто до боли нуждается в поддержке, в преданной мужской силе и любви. И он очень хотел дать ей их, надеясь на свои силы и опыт.
— Мы немного опаздываем, — произнес Селкас, — впрочем, это даже лучше: мы можем позволить себе быть чуть-чуть невежливыми ради хорошего приема.
Очевидно, так думали не только они: почти одновременно с ними приземлился кар Монтарга. Он направился к ним, улыбаясь.
— Веруча, дорогая, очень рад тебя видеть. Ты выглядишь просто великолепно. Похоже, сказывается благотворное действие лекарства, принятого тобой вечером или ночью. Тебе следует принимать его постоянно, взяв это за правило!
Селкас резко оборвал его:
— Прекрати, Монтарг!
— Ты считаешь, что правда звучит некрасиво? Допустим, но это факт, и я ничем не могу помочь. Я просто счастлив, что Веруча последовала моему совету и нашла себе любовника. Ей страшно повезло, что она нашла хоть одного, кто согласился на такое. Впрочем, у всех мужчин вкусы разные.
Дюмарест шагнул навстречу Монтаргу:
— Ты должен извиниться. Немедленно.
— Просить прощения? У тебя?
— Извинись перед Веручей.
— А если я не сделаю этого? — в глазах Монтарга таилась ненависть.
— У тебя довольно правильные черты лица, было бы жаль портить их. Но если ты не извинишься, то я увижу, какого цвета твоя кровь.
Селкас уточнил:
— Он говорит, что разобьет тебе нос, Монтарг. И я абсолютно уверен в том, что он выполнит свое обещание. На твоем месте я бы немедленно извинился. Кроме всего прочего, твое замечание было низким и недостойным воспитанного человека.
— Ты пытаешься убедить нового Властителя просить извинения у бродячего пса с арены?
— Ты еще не монарх, Монтарг. А виноват ты перед Веручей, а не перед Дюмарестом.
Монтарг не собирался извиняться. Дюмарест мог поклясться в этом; он подступил вплотную к Монтаргу, который схватил его за пояс, и одной рукой сжал его запястье, готовясь второй ударить по горлу…
— Не стоит, Эрл! — Веруча нежно коснулась его своей рукой, останавливая. — Я давно привыкла к подобным выходкам Монтарга. Кроме того, у нас совсем не осталось времени — мы опаздываем на Совет.
Они восседали за длинным столом: высокопоставленные избранные жители Дредиа. Мужчины и женщины, сохраняющие достоинство и величие сообразно с важности и ответственности ситуации. Дюмарест оглядывал их, заняв свое место на галерке. Около него примостился кругленький торговец, который явно получал большое удовольствие от происходящего.
— Это — самое значительное собрание, которое мне доводилось здесь видеть, — зашептал он. — Чозл правил так долго, что я просто перестал верить, что подобное может произойти. А вы интересуетесь политикой?
