– А, проще зайти, – шепнул Голицын и шагнул к двери. – Только загляну – и спа-а-ать!.. Ну что, Хирото, как тут у нас дела? – спросил он уже в полный голос, заходя на пост.
– Курсант Купур, од-ин! – из кресла дежурного перепуганной птахой выпорхнула смуглянка Хампи. – Обстановка стабильная, прогноз…
– Стоп! – оборвал ее Иван. – Я не понял! А где Танака?
– Танака, од-ин?.. – затараторила индианка. Взгляд ее отчаянно заметался, явно избегая встречи с глазами Голицына. – В кубрике, я полагаю, од-ин… Здесь его нет, од-ин…
– Это я и сам вижу, – пробормотал, нахмурившись, Иван. – Но разве сейчас не его вахта должна быть?
– Да, од-ин!.. То есть нет… То есть…
– Короче, курсант! – рявкнул Голицын, обретая уверенность. – Почему вы заступили на вахту вместо Танаки? И что с Хирото?
– Он… Ему нездоровится, од-ин, – пролепетала Хампи. – Моя вахта следующая – вот мы и решили, что я отдежурю за него… А потом, если что, он меня подменит…
– Кто это – «мы» решили?
– Ну, мы с ребятами… Терри, Конста, Рауль…
– Да? И с каких это пор «вы с ребятами» определяете очередность заступления на вахту? По-моему, для этого у вас пока еще имеется командир подразделения, нет?
– Да, од-ин, вы правы, од-ин!.. Просто мы… Просто мы не захотели вас беспокоить по таким пустякам, од-ин…
– Ничего себе пустяки! «Что-то ты, Герасим, не договариваешь!», как сказала Му-му, забираясь в лодку… – последнюю фразу Голицын произнес по-русски.
– Не поняла, од-ин…
– В общем, давай на чистоту! – Иван приблизился к девушке почти вплотную. – Что произошло? Ну?! Что с Танакой?
– Он… он парализован… – едва слышно выдохнула Капур.
– Парализован?! Как?
– Из «Шилка»…
– Из «Шилка»?! Кем?!
– Терри… – из глаз Хампи брызнули слезы.
– Час от часу не легче… – всплеснул руками Иван. – Так, отставить истерику! Слышишь?
Девушка судорожно кивнула, но плакать не прекратила.
– Ну, что ты будешь делать?!.. – шагнув к Капур, Голицын как мог мягко обнял ее за мелко трясущиеся плечи. – Так, тихо, успокойся… Не плачь… Да успокойся же ты!
– Да, од-ин… Сейчас, од-ин…
– Садись, – Иван заставил Хампи опуститься в кресло. – Где тут у нас вода?.. На вот, выпей! И давай, рассказывай все по прядку.
– Мы… Мы не хотели говорить вам, од-ин… – пробормотала она, отпив несколько глотков из поданного Иваном стакана. – Мы думали…
– По порядку, – вкрадчиво проговорил Голицын. – С чего все началось?
– С Рут…
– С Андерсон?
– Да… Она пришла в кубрик в первом часу ночи, вся в слезах… Сказала, что она полная дура, что написала рапорт о переводе из нашего подразделения, и что теперь из-за этого рапорта у всех одни неприятности… У вас, в частности… Потом сказала, что рапорт этот отзовет. Тут же села за компьютер, что-то быстро напечатала и отослала администрации…
– Так она что, его отозвала?! – не смог сдержать радостного возгласа Иван.
– Так она сказала… Потом вновь заплакала и стала еще что-то печатать. Мы с Констой и Раулем принялись ее успокаивать, а Терри спросил, что она там пишет. Рут сказала, что новый рапорт – об отчислении из Школы. Ну, тут все загалдели и стали с ней спорить: мол, не надо этого делать. Но она стояла на своем. В конце концов Терри сказал, что не позволит ей так поступить. Он на койке сидел, а она – на противоположной, с компом на коленях. Рут и говорит, а что ты можешь сделать? Мне всего одну кнопочку осталось нажать – и все, рапорт ушел. И демонстративно так занесла над клавиатурой палец. Терри кричит: «Стой!», а она уже руку опускает. Помешать ей он и правда уже никак не успевал… Тогда он выхватил «Шилк» и пальнул парализующим. Он говорил, что целил в руку – наверное, так и было, Терри отлично стреляет. Но в этот момент к Рут метнулся Хирото – тоже, наверное, хотел не дать ей отослать рапорт. И прям под выстрел попал… – Хампи снова затряслась, словно в ознобе.
– Стоп, стоп, погоди, успокоились же уже! – пробормотал Голицын, кладя ей руку на плечо. – Давай рассказывай, что дальше было. Рапорт-то ушел?
– Нет, – замотала головой девушка. – Хирото, когда падал, столкнул комп на пол, а потом его уже Рауль подобрал. Рут бросилась на койку, лицом к стене, я к ней села, пыталась успокоить – но она меня не слушала – а ребята Хирото подняли – тот уже никакой. А ему на вахту через несколько часов. Терри достал из рукояти бластера иглу с антидотом – а как пользоваться – мы не знаем, не проходили еще… В общем, никто не рискнул попробовать – мало ли…
– Да, мы «оживление» формально тоже только на втором курсе проходили, – кивнул Иван. – Хотя что там проходить – наука нехитрая…
– Мы испугались, как бы хуже не сделать… В общем, решили никому ничего пока не говорить – а там, глядишь, Хирото и сам очнется.
– Ну да, – хмыкнул Голицын. – А то, что ему на тренировку еще идти вечером – это как?
– Об этом мы не подумали…
– Да уж, – буркнул Иван. – Ну да ладно, сделанного не воротишь… В общем так, курсант, – твердо проговорил он, приняв решение. – Слезы утереть, плечи расправить, рот закрыть на замок – и продолжать нести вахту. Все ясно?
– Э… Да, од-ин…
– Отлично, – проведя ладонью по черным волосам девушки, Голицын шагнул к двери.
– А… А вы куда, од-ин? – испуганно спросила Хампи.
– Куда, куда… Расхлебывать кашу, которую вы тут заварили… Мы заварили, – поправился он, выйдя в коридор.
Дверь кубрика отошла в сторону, и шесть пар встревоженных глаз воззрились на вошедшего Ивана. Голицын обвел быстрым взглядом помещение: Андерсон лежала на нижней койке справа – лицом к стене, как и говорила Хампи. Танаку, уложенного на койку слева, старательно загораживали своими спинами трое примостившихся на ее краю курсантов.
– Лайн, антидот, – протянул Иван руку к американцу, сразу же давая понять, что ему все известно.
Поколебавшись несколько мгновений, Терри вложил в ладонь Голицына иглу с противоядием.
– А теперь – выметайтесь все! – потребовал Иван. – Все, кроме Андерсон. Живо!
Шестеро курсантов торопливо выскользнули в коридор.
Первым делом Голицын подошел к японцу. Потрогал за руку, пощупал пульс, приподнял веко. Никаких сомнений: типичный случай жертвы «Шилка». Ладно, это подождет…
– Рут! – позвал Иван, обернувшись к девушке.
Та никак не отреагировала.
– Рут, я знаю, что ты меня слышишь, – спокойным тоном повторил Голицын. – Обернись, нам нужно поговорить.
– Нам не о чем говорить, – хрипло откликнулась Андерсон.
– Думаю, что ты ошибаешься. Обернись, пожалуйста.
Секунду девушка не двигалась, и Иван уже решил было, что его просьба так и останется без ответа, но затем Рут неожиданно приподнялась на локтях и, обернувшись, села на койке, угрюмо уставившись в угол.
