Он очнулся. Наваждение было мимолетным, он только вздрогнул; вряд ли кто-нибудь, кроме Спикера, вообще мог заметить эту заминку, и пусть Гендибал истолковывает ее, как хочет.
— Хари Селдон, — на этот рад твердо сказал он, — хорошо знал, что число вероятностей, которые он не предвидел, бесконечно велико, поэтому он и создал Второе Сообщество. Мы тоже не предвидели Мула, но мы его распознали и вовремя остановили. Мы не предвидели одержимости Вторым Сообществом в Первом Сообществе, но мы ее заметили и преодолели. В чем здесь по-вашему ошибка?
— Начать с того, — сказал Гендибал, — что эта одержимость в Первом Сообществе еще не преодолена.
Гендибал говорил почтительно, видимо, он заметил, как Шандес вздрогнул, и объяснил это как неуверенность. Придется принять контрмеры.
Первый Спикер сказал бодрым тоном:
— Позвольте я угадаю. В Первом Сообществе появятся люди, которые, сравнивая отчаянные трудности первых четырех веков своего существования со спокойными последними двенадцатью декадами, придут к заключению, что этого не могло быть, если только о Плане Селдона не заботится Второе Сообщество. И, конечно, будут правы. Они решат, что Второе Сообщество, возможно, не было уничтожено, и в этом, конечно, тоже будут правы. Мы уже получили сообщение, что на столичной планете Первого Сообщества Терминусе появился молодой человек, служащий их правительства, который вполне убежден в этом… Я все забываю его имя…
— Голан Тревиц, — мягко сказал Гендибал. — Это я отметил данный пункт в донесениях и направил материал в ваш кабинет.
— Вот как? — с преувеличенной вежливостью сказал Первый Спикер. — И почему вы обратили на него внимание?
— Один из наших агентов на Терминусе прислал обычный рапорт по недавно избранным членам их Совета. Заурядный материал, который обычно рассылается Спикерам и на который они обычно не обращают внимания. Но мой взгляд привлекла характеристика нового члена Совета Голана Тревица. Он описан как необычайно самоуверенный и воинственный человек.
— Узнали родственную душу, а?
— Вовсе нет, — резко сказал Гендибал. — Он, судя по всему, человек беспокойный и любит хулиганские выходки. На меня это совсем не похоже. Я дал указание изучить его подробно. Скоро я пришел к выводу, что он мог быть приличным материалом для нас, если бы мы взяли его в детстве.
— Возможно. Но вы же знаете, что с Терминуса мы никого не берем.
— Знаю. Он и без нашей подготовки наделен необычной интуицией, хотя совершенно нетренированной. Когда он уловил факт существования Второго Сообщества, я не удивился. Однако, я почувствовал, что это важно, и направил меморандум по этому поводу в ваш кабинет.
— И, судя по вашему поведению, дело получило дальнейшее развитие.
— Осознав при помощи своей интуиции, что мы существуем, он попытался выступить в своей недисциплинированной манере, за что его выслали с Терминуса.
Первый Спикер поднял брови.
— Вы неожиданно остановились. Вероятно ждете, чтобы я это истолковал. Я принимаю грубое приближение уравнений Селдона без компьютера. Очевидно, проницательный Мэр Терминуса способна заподозрить, что Второе Сообщество существует. Она предпочла избавиться от недисциплинированного индивидуума, который кричит о Втором Сообществе на всю Галактику, предупреждая этим его об опасности. Вероятно, Бранно Бронзовая решила: Тревиц — вон, Терминусу — легче.
— Она могла потихоньку убрать его или посадить в тюрьму.
— Уравнения нельзя применять к отдельному человеку, они работают лишь с большими массами людей. Можно предположить, что Мэр считает тюремное заключение излишней жестокостью, не говоря уж о политическом убийстве.
Гендибал помолчал. Эта пауза была точно рассчитана так, чтобы Первый Спикер почувствовал неуверенность, но не успел рассердиться. Гендибал выдержал паузу до секунды, затем сказал:
— Моя интерпретация не такая. Я считаю, что в данный момент Тревиц служит орудием угрозы Второму Сообществу, угрозы гораздо более опасной, чем Мул.
20
Гендибал был удовлетворен. Бомба взорвалась. Первый Спикер такого не ожидал и был выбит из равновесия. С этого момента перевес был на стороне Гендибала. И если у него еще были сомнения, они исчезли после того, как Шандес спросил:
— Имеет ли это отношение к вашему заявлению, что План Селдона бессмыслица?
Тон Гендибала сделался уверенным и поучающим, что не давало Первому Спикеру оправиться. Он говорил:
— Первый Спикер, то что именно Прим Палвер вернул План на прежний курс после чудовищного искажения Века Девиаций — это вопрос веры. При изучении Прим-радианта мы видели, что Девиации не исчезают еще две декады после смерти Палвера, зато после этого не появилось ни одной. Можно было бы приписать заслугу Первым Спикерам после Палвера, но это невероятно.
— Невероятно? Допустим, среди нас не было палверов, но почему же невероятно?
— Позвольте мне, Первый Спикер, доказать это при помощи математического аппарата психоистории. Я могу доказать, что вероятность полного исчезновения Девиаций микроскопически мала, и они не могли исчезнуть в результате действий Второго Сообщества. Мне нужно полчаса вашего пристального внимания. Если у вас нет времени или желания, я могу в виде альтернативы созвать заседание спикерского Стола и там предъявить доказательства. Но это для меня ненужное противостояние и потеря времени.
— И, возможно, потеря лица для меня… Доказывайте мне сейчас. Но предупреждаю, — Первый Спикер делал героические усилия, чтобы прийти в себя, — если окажется, что вы не докажете наверняка, я этого не забуду.
— Если доказательство вас не убедит, — сказал Гендибал с легкой гордостью, которая подавила Шандеса, — вы немедленно получите мою отставку.
Фактически доказательство заняло гораздо больше, чем полчаса, потому что Первый Спикер проверял математические выкладки с максимальной придирчивостью.
Часть времени Гендибал наверстал, используя свой микро-радиант, Этот прибор стал употребляться всего декаду назад. Он мог показать любую часть Плана голографически, и для этого не были нужны ни пульт размером со стол, ни стена. Первый Спикер так и не научился бегло и легко им пользоваться. Гендибал знал об этом, и Первый Спикер это понимал.
Гендибал манипулировал микро-радиантом четырьмя пальцами правой руки, придерживая его большим пальцем, как будто играл на музыкальном инструменте. (У него даже была статья о такой аналогии).
Уравнения легко выскакивали, двигались взад и вперед под комментарий Гендибала. Он мог вызывать определения, устанавливать аксиомы и строить графики — двумерные, трехмерные, не говоря уж о проекциях многомерных зависимостей.
