когда и с кем она успела заделать и родить ребёнка?!»
Фигура женщины с ребёнком была эфемерна, но взгляд бесцветных глаз был живым, хоть и тяжёлым как глыба льда.
– Эм-м, привет?
Незнакомка скорбно протянула ребёнка, завёрнутого в изорванную ткань. Лиза не очень любила детей
(«Ребёнок во мне не умер. Он напуган и искалечен, но всё так же предпочитает быть в центре внимания»),
поэтому с плохо скрываемым неудовольствием взяла холодного как труп младенца на руки.
Взгляд женщины пронзил Лизу насквозь и мог бы сковать живое сердце льдом, тем самым остановив его
(«Нет, ну вылитая Анечка, ей-Богу!»),
вот только…
– Поздно, – с едва уловимой грустью прошептала Лиза и вернула малыша матери. Вернула – и прошла сквозь тело призрака как сквозь клубы тумана.
***
На этом приключения не закончились. Через час, когда снежная буря сменилась характерным для лета солнцепёком, зонт кончился.
Под воздействием ветра прореха от столкновения зонтика со спикировавшей на него птичкой-самоубийцей
(как ещё объяснить сей безумный манёвр?)
разрослась до полноценной дыры. Пользы от необходимого ещё минуту назад предмета стала ничтожной. Кому-то стоит задуматься об использовании менее элегантных, но более практичных капюшонов и закрытой одежды вместо стильного аксессуара. А может, выработать новый стиль…
Но не сейчас.
Солнце в зените, а на небе, как назло, ни облачка. Если не найти укрытие, то существует отнюдь не призрачный шанс стать Лизой-табака. Ветер крепчал, и поначалу боль от солнечных лучей ощущалась не так остро – тем хуже, ведь можно не заметить, как кожа задымится, а просто рыжие волосы станут огненно-рыжими…
Вдоль тропы вспыхнул огонёк. Не успела Лиза испугаться, как огонёк отрастил лапы, пышный хвост и повернул в сторону иностранки остроносую мордочку. Издав что-то похожее на скулёж, лиса бросилась вглубь степи, где на глазах изумлённой туристки вырос тенистый каменный сад. Придя в себя, девушка рванула за лисой. Зверь достиг камней в считанные секунды, а вот Лиза всё бежала, бежала, бежала…
А солнце всё пекло и пекло…
– Ну, погоди, собака! – на бегу прохрипела Лиза…
Ветер донёс до камней дым. Из-за одной из глыб импровизированного японского Стоунхенджа высунулся японец в оранжевом кимоно. Он принюхался и осмотрелся. На подходах к саду валялась куча дымящегося тряпья, ещё недавно бывшего женской одеждой. Увидев это, японец удовлетворённо загоготал.
– Йой ёроппато ха ши нда ёроппато десу! – провозгласил «лис».
И тут же получил кулаком в затылок.
– В гробу видала твою ши, щенок!..
ГЛАВА 4
Солнце садилось. Нервно оглядываясь, Фумио крался к чёрному ходу. Воздух у задней двери был пропитан нечистотами, да и сама дверь оказалась сильно изъедена ржавчиной. Фумио было решил, что прибыл первым (а то и единственным), но когда он потянул ручку на себя, дверь неожиданно поддалась. Пахнуло вишнёвой жвачкой, которую постоянно жевала Хисако. Раз она уже внутри, значит, Изуми тоже.
«Она всегда маячит где-нибудь позади; плетётся за популярной девчонкой ради её подачек, словно услужливая замарашка-отличница в каком-нибудь фильме».
Размытые эхом и расстоянием звуки, в которых, однако, угадывавшиеся голоса Горо и его брата Джуна давали понять, что Фумио пришёл последним. Приготовления были в самом разгаре, а то и подходили к концу.
Всем понятно, что жара – это лишь повод для проведения Ночи Ста Историй, а истинная причина – это скука. И желание пощекотать нервишки.
– Хисако, почему так мало свечей? – Джун явно рассчитывал на соблюдение всех формальностей, чего, естественно, не случилось.
– И как ты себе это представляешь? – Хисако уперла кулаки в бока.
– Согласен, даже по одной свечи на историю не наберётся, – Фумио согласился с Джуном. Разумнее было бы промолчать, но подросток подумал об этом слишком поздно.
– Может, надо было делать вообще всё по канону? – теперь внимание Хисако принадлежало Фумио. – Раздобыть сотню этих долбанных бумажных фонариков и рассказывать типа реальные случаи с паранормальщиной из своей жизни? А, умник?
Фумио заметил взгляд Горо, и в нём читалось: «Ну, братишка, ты влип!».
– О, давайте использовать фонарики в телефонах вместо свечей! – пискнула Изуми, но никто не отреагировал.
– О, а давайте использовать фонарики в телефонах вместо свечей! – воскликнула Хисако, и все одобрительно закивали.
Солнце село. Ночь Сотни Историй началась. Джун, время от времени поглядывая в бумажку, рассказывал о призраках в заброшках; Горо пересказывал легенды об оборотнях-барсуках и кицунэ; Изуми в красках описывала загадочные смерти и массовые самоубийства…
С каждой рассказанной историей источников света становилось всё меньше. Окна и двери предусмотрительно заперли, но когда осталась последняя свеча, её огонёк заколыхался, словно ночной ветер просочился в помещение, минуя стены и стёкла. Хисако охватило беспокойство, ведь рассказать последнюю историю предстояло ей; остальные тоже чувствовали себя неуютно.
– Это случилось недавно в Осаке, – начала девушка, – Женщина, работавшая в «Канеко Корпорейшн» секретаршей, ехала на работу в своей машине. Поняв, что опаздывает, она проехала на красный свет…
– У-у-ух! – вспотевшие ладошки Изуми сами собой потянулись к лицу.
– Но тут на проезжую часть выскочил грузовик! – продолжала Хисако, – Машина секретарши врезалась в него. Водитель не остановился и, вернувшись на свою полосу, поехал дальше. Под раскуроченной машиной вспыхнула лужа бензина, и пережившая столкновение женщина оказалась в своеобразной коптильне. Она так кричала!..
Слушатели поёжились от представшей внутреннему взору картины. Жуть, да и только!
– Машина должна была взорваться, но этого не произошло, – Хисако ссутулилась, и в свете единственной свечи её силуэт принял зловещие очертания. – Секретарша выжила, но с тех пор всё её тело покрыто страшными ожогами.
– Мамочки! – Джун закрыл глаза ладонями.
– И с тех пор каждый видит в ней лишь кошмарную древнюю старуху!
Пламя свечи всколыхнулось в последний раз и погасло. Всё вокруг, погружённое в темноту, замерло, словно весь мир вдруг перестал существовать. Нервы участников Ночи Сотни Историй натянулись до предела.
Вдруг дверь в класс шумно распахнулась. На пороге стояла костлявая фигура, от которой валил дым. Школьники не выдержали и закричали; от их пронзительного крика задребезжали оконные стёкла. Ещё миг, и их в отчаянной попытке спастись пробили четыре тела. Хисако же завалилась на пол и не могла пошевелиться от ужаса. Взгляд кроваво-красных глаз парализовал её, а в разум, минуя уши, лился поток эмоций. Девушка не понимала слов, ибо язык монстра был чужд ей, но она восприняла растворённую в них боль.
«Прости, но я безумно хочу пить…»
***
Мелкий дождь перешёл в ливень. Увы, сторож обязан блюсти свой пост в любую погоду. Надо совершить обход – совершай обход, даже если в августе выпал снег, чего уж говорить о более тривиальных проблемах вроде дождя. Кряхтя, мужчина надел дождевик с сапогами и вышел на улицу.
Не всякая карьера завершается красиво, и далеко не всегда дело в личных качествах. Ацуши, например, раньше служил в органах правопорядка: охранял законопослушных граждан и ловил нарушителей спокойствия, таких как уличные хулиганы и недобросовестные автомобилисты, паркующиеся где попало. Бывали и более опасные ситуации. В ходе одной из облав бравый полицейский получил серьёзную травму колена, и всё. Профнепригодность. А что-то делать всё-таки надо. Так Ацуши стал школьным охранником.
В процессе обхода Ацуши обнаружил, что задняя дверь в здание открыта, чего, естественно, быть не должно – всё запирают на ночь. Делать нечего, придётся разбираться.
«Замок не взломан… много следов в одном направлении, – размышлял бывший полицейский, осматривая „место преступления“, – но никаких следов наружу. Кем бы ни были взломщики, они всё ещё внутри!»
Войдя в школу, вооружённый фонариком и дубинкой Ацуши заметил, что в одном из классов горел свет. Оттуда же доносились слабые завывания ветра и какая-то возня. Жалея, что школьному охраннику не полагается огнестрельное оружие, мужчина, тем не менее, осторожно приблизился к двери.
Когда Ацуши заглянул внутрь, то никого внутри не заметил. Однако в углу горел слабый голубоватый свет.
«Надо подойти поближе…»
Даже два голубоватых света…
– Это ещё что такое?!
На полу в классе, обставленном погасшими свечами и освещаемом экранами пары сенсорных телефонов, лежало обескровленное тело школьницы.
«Кто бы ни погубил несчастную, он бежал через окно…»
***
– Булочка, я вернулась!
– Иду-иду….
