Внизу шепотом заспорили.
– Она вооружена?
Проверявшая свои парализаторы Корделия отрицательно покачала головой.
– А ты дал бы бетанке оружие? – риторически вопросил Нилеза, озадаченно наблюдая за ее приготовлениями.
– Хорошо. Впусти ее, закрой люк, и пусть прыгает. Если не задраишь люк до того, как она прыгнет, мы ее пристрелим. Понял?
– Ага.
– Что я увижу, когда приземлюсь? – спросила она у Нилезы.
– Местечко не ахти. Вы окажетесь в тамбуре при главном пульте управления. Через него может пройти только один человек, и вы будете торчать там, как мишень, а с трех сторон гладкие стены. Тамбур специально так спланирован.
– Так что отсюда на них не нападешь?
– Ни малейшей надежды.
– Хорошо. Спасибо.
Корделия спустилась в люк, и Нилеза закрыл его за ней с таким стуком, словно это крышка гроба.
– Ладно, – донесся голос снизу. – Прыгай.
– Тут очень высоко, – отозвалась она, без труда изобразив дрожащий голос. – Я боюсь.
– Давай вниз. Я тебя поймаю.
– Ладно. – Она обхватила шест обеими ногами и одной рукой. Когда она запихивала второй парализатор в кобуру, рука ее дрожала. Корделия сглотнула, сделала глубокий вдох, запасаясь воздухом, взяла парализатор на изготовку и скользнула вниз.
Она приземлилась лицом к стоявшему внизу человеку; ствол его нейробластера находился на уровне ее талии. При виде парализатора он широко раскрыл глаза. Ее спас барраярский обычай включать в экипаж только мужчин: противник какую-то долю секунды не решался выстрелить в женщину. Корделия нажала на спуск, и он обмяк, уткнувшись головой ей в плечо. Опираясь о стену, она удержала его перед собой вместо щита.
Вторым выстрелом она уложила следующего часового, уже вскинувшего нейробластер. Третьему удалось сделать выстрел. Заряд угодил в спину обездвиженного мятежника, но край луча все же задел ногу. Боль огнем разбежалась по телу, но Корделия сжала зубы и не издала ни звука. С инстинктивной меткостью камикадзе она уложила и этого, потом тревожно осмотрелась в поисках укрытия.
Над головой тянулось несколько труб. Войдя в помещение, люди обычно смотрят вниз и по сторонам и только потом догадываются поднять глаза. Засунув парализатор за пояс, Корделия сделала прыжок, который при обычных обстоятельствах никогда бы не повторила, подтянулась между двумя трубами и устроилась под бронированным потолком. Бесшумно дыша открытым ртом, она снова вытащила парализатор и затаилась, держа на мушке овальную дверь, ведущую в главный технический отсек.
– Что за шум? Что тут происходит?
– Кинь туда гранату и запечатай дверь.
– Нельзя, там наши люди.
– Вентц, докладывай.
Молчание.
– Ты заходишь первым, Тейфас.
– Почему я?
– Потому что я тебе приказываю.
Тейфас осторожно протиснулся в тамбур – и замер от изумления, увидев три неподвижных тела. Опасаясь, что дверь запрут и запечатают, если она сделает еще выстрел, Корделия дождалась, пока он наконец не поднял глаза вверх.
Очаровательно улыбнувшись, она чуть помахала рукой и прошептала:
– Закрой дверь!
Лицо его отражало целую гамму чувств: непонимание, надежду, гнев. Раструб нейробластера смотрел точно на ее голову, огромный, как прожектор. Оба держали пальцы на спусковых крючках – в некотором роде равновесие. «Форкосиган прав, – подумала Корделия. – Нейробластер действительно убедительнее…»
– Кажется, тут какая-то утечка газа. Закройте-ка на секунду дверь, я проверю, – громко проговорил Тейфас.
Корделия, прищурившись, улыбнулась ему из-под потолка:
– Привет. Хочешь выбраться из этой дыры?
– Что вы тут делаете – вы, бетанка?
Очень разумный вопрос, с горечью подумала она.
– Пытаюсь спасти несколько жизней. Не беспокойтесь – ваши друзья всего лишь парализованы (незачем упоминать о том, кого пристрелили свои – видимо, он погиб, дав ей нужное мгновение, чтобы выжить). – Переходи на нашу сторону, – стала уговаривать она, словно оба они были соперниками в какой-то детской игре. – Капитан Форкосиган тебя простит – не упомянет в докладе. Даст тебе медаль…
– Какую медаль? – пробормотал ошарашенный Тейфас.
– Почем мне знать? Какую захочешь. Тебе даже не придется никого убивать. У меня с собой еще один парализатор.
– А какая у меня гарантия?
Отчаяние придало ей отваги.
– Слово Форкосигана. Скажешь ему, что я его дала.
– А кто вы такая, чтобы обещать за него?
– Если мы оба останемся живы, то я – леди Форкосиган.
(Интересно, лжет она сейчас или говорит правду?) Тейфас даже присвистнул. Но лицо его смягчилось.
– Тебе и правда хочется дать пятидесяти приятелям вдохнуть вакуума, лишь бы спасти карьеру министерского шпиона? – Никогда еще ее шепот не звучал так убедительно.
– Нет, – твердо сказал Тейфас. – Давайте парализатор. Вот он, момент истины… Корделия бросила ему оружие.
– Трое здесь, осталось семеро. Как лучше действовать?
– Я могу заманить сюда еще двоих. Другие у главного входа. Если повезет, мы сможем захватить их врасплох.
– Начинай.
Тейфас приоткрыл дверь.
– Это действительно утечка газа. – Он для убедительности покашлял. – Помогите мне вытащить оттуда этих парней, и мы запечатаем дверь.
– Я готов поклясться, что слышал выстрел парализатора, – проворчал его спутник, входя в тамбур.
– Наверное, они пытались привлечь наше внимание.
По лицу мятежника скользнуло подозрение – до него дошла нелепица этих слов.
– У них же не было парализаторов, – начал он, но тут, к счастью, вошел второй. Корделия и Тейфас выстрелили одновременно.
– Пять есть, пять осталось, – подытожила Корделия, спрыгивая вниз. Теперь она прихрамывала – после ожога из нейробластера плохо слушалась левая нога. – Наши шансы растут.
– Чтобы получилось, надо действовать быстро, – предостерег ее Тейфас.
– Идет.
Они проскользнули в дверь и побежали через технический отсек. Автоматы исправно продолжали работу, равнодушные к тому, кто управляет ими. В стороне было небрежно свалено несколько тел в черных комбинезонах. Подбежав к повороту, Тейфас предупреждающе поднял руку. Корделия кивнула. Он спокойно зашел за угол, а Корделия прижалась к самому краю стены, выжидая. Затем Тейфас поднял парализатор, а она прокралась за поворот, выискивая мишень. Помещение заканчивалось выходом на верхнюю палубу. Пять человек стояли, прислушиваясь к стукам и шипению, глухо доносившимся сквозь люк, к которому вели несколько металлических ступеней.
– Готовятся к штурму, – проговорил один из них. – Пора выпускать им воздух.
«Последние слова», – подумала Корделия и дважды выстрелила. Тейфас, стоя рядом, дал длинную очередь. Все кончилось. «И я больше никогда, – молча дала она клятву, – не буду называть выходки Стьюбена сумасшедшими». Ей хотелось отшвырнуть парализатор, зареветь и забиться в угол, но ее роль еще не сыграна.
