«Последние слова», – подумала Корделия и дважды выстрелила. Тейфас, стоя рядом, дал длинную очередь. Все кончилось. «И я больше никогда, – молча дала она клятву, – не буду называть выходки Стьюбена сумасшедшими». Ей хотелось отшвырнуть парализатор, зареветь и забиться в угол, но ее роль еще не сыграна.
– Тейфас, – окликнула она. – У меня есть еще одно дело.
Он подошел к ней – похоже было, что его и самого трясет.
– Я вытащила тебя из мятежа, и мне нужна твоя помощь. Как вывести из строя плазменное оружие дальнего радиуса так, чтобы оно не действовало ближайшие два часа?
– А зачем вам это? Это капитан приказал?
– Нет, – честно ответила Корделия. – Капитан этого не приказывал, но он будет рад это увидеть.
Сбитый с толку Тейфас не возражал.
– Ну, если закоротить вон тот пульт, – сказал он, – это сильно замедлит дело.
– Дай мне плазмотрон.
«Нужно ли это? – спросила она себя, глядя на секцию управления, и сама ответила: – Да. Иначе Форкосиган выстрелит по нашим людям. Это так же верно, как и то, что я убегу. Доверие к пленным и измена присяге – разные вещи. Незачем подвергать его совесть слишком серьезному испытанию».
Если только Тейфас не надул, указав на управление туалетами или еще что-нибудь в том же духе… Корделия выстрелила по пульту и полюбовалась, как он разлетается фонтаном искр.
– А теперь, – объявила она, возвращая плазмотрон, – мне нужна фора в пару минут. Потом можешь открывать дверь и становиться героем. Только сперва окликни их, а то там впереди сержант Ботари.
– Ясно. Спасибо.
Она посмотрела на люк главного входа. Он сейчас всего в трех метрах – непреодолимое расстояние. Так всегда бывает в физике, но в физике сердца: расстояние относительно, абсолютным является только время. Секунды мурашками бежали по позвоночнику.
Она кусала губы, испытующе поглядывая на Тейфаса. Последняя возможность что-нибудь сообщить Форкосигану… Нет. Абсурдная идея передать слова «Я тебя люблю» просто смехотворна. Передать поклон – слишком надменно, привет – слишком холодно. Что же до простого «да»…
Кивнув на прощание озадаченному солдату, она бросилась обратно к тамбуру и вскарабкалась по лестнице. Отстучала ритмичный сигнал по крышке люка. Через секунду люк распахнулся, и Корделия оказалась нос к носу с плазмотроном старшины Нилезы.
– У меня новые условия для капитана, – с ходу соврала она. – Немного сумасбродные, но, наверное, ему понравятся.
Изумленный старшина помог ей выбраться и снова закрыл люк. Она пошла прочь, заглянув в главный коридор. Техническая команда сняла со стен половину панелей, от какого-то инструмента разлетались искры. На другой стороне толпы маячила голова Ботари. Она знала – сержант стоит рядом с Форкосиганом. Добравшись до лестницы в конце коридора, Корделия поднялась по ней и побежала, петляя в лабиринте переходов и палуб.
Смеясь, плача и задыхаясь, она наконец добралась до шлюзового отсека. Макинтайр нес вахту, стараясь выглядеть по-барраярски сурово.
– Все здесь?
Он кивнул, с восторгом глядя на нее.
– Забирайся в катер, поехали.
Они загерметизировали за собой люк и заняли места. Донесся приглушенный лязг расстыковки, и тело налилось давящей тяжестью – катер набрал максимальное ускорение. Пит Лайтнер вел его вручную: бетанский нейроимплантат пилотирования не стыковался без переходника с барраярской системой управления. Корделия приготовилась к сумасшедшему полету.
Она откинулась на спинку кресла, все еще задыхаясь. Легкие разрывались после отчаянного бега. Негодующий Стьюбен сидел рядом, озабоченно глядя, как ее бьет неудержимая дрожь.
– Это же преступление – что они сделали с Дюбауэром, – произнес он сквозь зубы. – Жаль, что нельзя взорвать их чертов корабль. Вы не знаете, Рэднов нас еще прикрывает?
– У них некоторое время не будет работать оружие дальнего боя, – сообщила Корделия, не вдаваясь в подробности. – Да… Я собиралась спросить: кого из барраярцев подстрелили нейробластером там, на планете?
– Не знаю. Его форма – на докторе Макинтайре. Эй, Мак, – что за имя у тебя на кармане?
– М-м… посмотрим, разберу ли я их алфавит… – Он безмолвно пошевелил губами. – Ку… Куделка.
Корделия понурила голову.
– Его убили?
– Когда мы улетали, он был жив, но уж точно не казался особо здоровым.
– А что за диверсию вы сейчас сотворили на «Генерале»? – спросил Стьюбен.
– Заплатила долг, – коротко ответила Корделия.
– Пожалуйста, можете не говорить. Узнаю потом. – Он помолчал, потом добавил: – Надеюсь, этому подонку, кто бы он ни был, досталось как следует.
– Послушай, Стью… Я ценю все, что ты сделал. Но мне действительно надо несколько минут побыть одной.
– Конечно, капитан. – Он сочувственно посмотрел на нее и отвернулся, бормоча про себя: – Чертовы животные.
Корделия прислонилась лбом к холодному стеклу иллюминатора и тихо заплакала о своих врагах.
Капитан экспедиционного корпуса Беты Корделия Нейсмит ввела в компьютер последние навигационные данные. Рядом с ней старший пилот Парнелл проверил провода и антенны своего шлема и поудобнее устроился в мягком кресле, готовый к нейроуправлению в ходе предстоящего прыжка в пространственно-временном туннеле.
Ее новым кораблем стал неповоротливый массивный транспорт – без вооружения, просто надежная рабочая лошадка торговой линии Эскобар – Колония Бета. Но с Эскобаром уже шестьдесят дней не было связи – с того момента, как военный флот Барраяра заткнул эскобарскую сторону туннеля, как пробка горлышко бутылки. Судя по последним сообщениям, флотилии Эскобара и Барраяра все еще маневрировали в неспешном смертоносном танце, пытаясь обрести тактическое преимущество. Военных действий пока практически не было. Барраярский десант на планету ожидался лишь после того, как захватчики получат контроль над пространством вокруг Эскобара.
Корделия связалась с техническим отсеком:
– Говорит Нейсмит. Вы готовы?
На экране появилось лицо старшего инженера, с которым она познакомилась всего два дня назад. Он был очень молод и, подобно ей, снят с научных экспедиций. Нет смысла тратить на эту экскурсию опытных и знающих военных. Как и на Корделии, на нем была обычная астроэкспедиционная форма. Ходили слухи, что мундиры нового экспедиционного корпуса уже созданы, но пока их никто не видел.
– Все готово, капитан.
В его голосе не чувствовалось страха. «Ну что же, – подумала она, – наверное, парень еще слишком молод и не успел по-настоящему поверить в смерть после жизни». Она в последний раз осмотрелась, устроилась поудобнее и глубоко вздохнула.
