Его награда за это достижение вряд ли будет меньше, чем немедленное принятие в общность мозгов, отдыхающих в глубинах своей одинокой планеты.
Узкая равнина ожила от множества людей, палаток, стражников, туристов и путешественников. Они густо усеяли полумесяц земли между горами и морем. Отблески их фонарей и красные глаза их костров светились мозаикой живых красок в угрюмой тяжести неподвижного воздуха.
– Эти костры, – сказала Сина. – Не будут ли они опасными, когда подует ветер?
– Вместе с бурей придет дождь, – объяснил Дюмарест. Меган научил его многому. – Даже если дождя не будет, костры скоро погаснут. Здесь нечего жечь, кроме травы. – И одежды путешественников и некоторых туристов, подумал он, но вслух этого не сказал. Было глупо разводить костры в такое время и в таком месте, но люди всегда любили отдыхать вблизи танцующего пламени.
– Здесь жутковато, – сказала она и едва заметно вздрогнула, но не от холода. – Мне кажется, что в любой момент может что-то случиться.
– Это будет буря, – сказал он рассеянно. Его взгляд скользнул от впечатляющего массива гор туда, где равнина опускалась в море. Должно быть, раньше эта равнина была намного шире, а горы намного выше. Над ними хорошо потрудились океан и ветер. Когда-нибудь здесь совсем не останется суши, и только сердитые волны будут слушать хваленую музыку миров. Он сказал об этом, и она пожала плечами.
– Если действительно есть такая музыка. Мне трудно поверить в это.
– Разве? – Он с любопытством посмотрел на нее. – Зачем же ты прибыла на Гат?
– Я сопровождаю Матриаршу.
– А она?
– Она направляется туда, куда пожелает. – Он узнал этот тон; он уже слышал его от врача, когда та напомнила ему об их относительном положении. – Я никогда не спрашиваю Матриаршу, – сказала она резко.
– И я не должен спрашивать? – На него это объяснение не произвело впечатления. – Почему вы здесь, моя госпожа? Услышать звуки умерших голосов? Встать лицом к ветру и услышать погребальную песню умирающего мира? Такие штуки для туристов.
– Я воспитанница Матриарши!
– Да, – сказал он мягко. – А она уже стара и еще, насколько я понимаю, не назвала свою преемницу. Может быть, это будете вы, моя госпожа? Предназначено ли вам стать следующей Матриаршей Кунда?
– Ты забываешься! – Ее лицо ожесточилось от гнева. – Что можешь ты, путешественник, знать об этом?
– И все же, моя госпожа?
Он затеял разговор на опасную тему, более опасную, чем он думал. Но тут во мраке появилась приближающаяся тень, она превратилась в капитана стражниц Матриарши Элспет. Она была казенно-вежливой.
– Вы нужны, моя госпожа, – сказала она девушке. – Вы нет, – обрезала она Дюмаресту. – Пойдемте, моя госпожа.
Он посмотрел им вслед и потом медленно побрел через лагерь. Он заметил, где разместился со своим гробом Сим, близко прижавшись к границе участка с палатками Матриарши. В стороне возилась у костра старая карга. Мерцающий свет костра делал ее похожей на ведьму. Она не обратила на него внимания, когда он проходил мимо.
Дюмарест продолжал шагать, разыскивая Мегана. Он остановился, когда кто-то коснулся его руки, и в свете ближайшего костра узнал одного из монахов.
– Да?
– Тебя зовут Дюмарест?
– Это так. А в чем дело?
– Твой друг был ранен. Он просил найти тебя. – Монах повернулся показать дорогу. – Ты пойдешь за мной, брат?
Меган лежал навзничь на куче нарванной травы, собранной в одном углу компактной церкви. На нем не было рубашки, спину уродовали длинные лилово-синие рубцы. Их оставил не обычный кнут. Дюмарест присел на колени, чтобы осмотреть их. Его лицо посуровело, когда он повернулся к сопровождающему монаху.
– Когда?
– Мы нашли его недавно вблизи обрыва на скалах. Он был почти без сознания. Он просил найти тебя. – Брат Анжело осторожно втирал мазь в раны. Дюмарест отвел в сторону его руку.
– Эта мазь бесполезна. Его избили страгом. Ему нужны болеутоляющие препараты и нейтрализаторы.
– Я знаю, брат. – Монах был очень спокоен. – Но мы можем использовать только то, что у нас есть.
Этого было недостаточно. Сухое гибкое тело морской змеи, живущей в океанах Страга, содержало в своей зазубренной чешуе вызывающий обжигающую боль нервный яд. Эту змею любили использовать надсмотрщики и аристократы для наказания рабов и всех слабых. Дюмарест чувствовал, как его мускулы сжимаются от гнева, когда он смотрел на тонкие плечи и худую спину своего страдающего друга.
– Идите к палаткам Матриарши, – сказал он. – Ей не чужда благожелательность. Купите у нее все, что нужно. – Он поискал в своих карманах деньги, выигранные им в качестве приза. Он пересыпал их все в руки монаха. – Торопись!
Он осторожно склонился над стонущей фигурой. Его сердце сжалось, когда он осмотрел лицо Мегана. Удар страгом по глазам приводил к полной слепоте. Мегану повезло. Удар, пометивший его щеки, не попал по глазам. Рубцы на тыльной стороне его кистей объясняли причину этого.
– Что произошло? – Дюмарест близко склонился к устам друга. – Кто сделал это?
– Кроудер. – Голос был мучительным шепотом. – Принц отказался платить мне – сказал, что это была цена моей ошибки. Кроудер добавил к этой цене. – Судорога исказила его страдающее лицо. – Боже! Какая боль!
– Держись! – Дюмарест сжал тонкое плечо. – Почему он отказался платить тебе?
– Я хотел перехитрить его. – Меган всхлипнул в своих мучениях. – Держись подальше от скал, Эрл. Когда обрушится ветер, у некоторых людей может появиться навязчивое желание бежать. Иногда они бегут и падают вниз прямо с обрыва. Я видел это.
– Ну и что?
– Я хотел, чтобы принц расположился у обрыва, на скалах. Я думал, что, когда начнется ветер, он может свалиться. Хотел проучить свинью… Его кнут… – Бормочущий голос вдруг превратился в крик. – Какая боль! Боже, какая боль!
– Ты ничего не можешь сделать? – Дюмарест взглянул на оставшегося монаха. Брат Бенедикт развел руками, на его лице в свете единственной лампы было заметно сострадание.
– Яд страга повышает чувствительность к боли настолько, что простая царапина приводит к почти невыносимой агонии. Так будет до тех пор, пока яд не будет нейтрализован или не рассосется.
– Я знаю это, – нетерпеливо ответил Дюмарест. – Как насчет вашего гипноза? – Он почти зарычал на монаха, когда тот ничего не ответил. – К черту, я все знаю о вашем свете благословения. Он ходил в вашу церковь там, у взлетного поля. Он еще должен быть восприимчив к вашему внушению, поработайте с ним, черт побери!
– Полегче, брат, – сказал монах мягко, но непреклонно. – Мы уже пробовали это. Для гипноза требуется содействие гипнотизируемого субъекта. Яд страга делает его невозможным. – Он помолчал. – Мы не любим вид боли, брат, – продолжал он мягко. – В мире слишком много страдания, и мы не можем желать большего.