Титрин тихо взвыл из-под медицинской койки.
— Он не заболел? — ухмыльнулся Стас, хотя не понимал толком, в чем суть вопроса. — Кофейку вам сделать, уважаемый? А то мне очень хочется услышать кое-какие подробности и частности. — Доров, когда ты растрепал?! — с подвыванием спросил меня Титрин. Похоже, у журналиста были большие планы на оружие коменданта.
— Когда выбрался и спас Бартика и остальных, надо полагать, — припомнил я. — Там, в забое.
— Нет, Доров! Стремление всех спасти тебя погубит! Каков дурак! В забое не было камер, я бы заметил. Я же видел, черт возьми! Там были помехи, сильные частотные помехи, правильные помехи, я сам их…
— Значит, разговор с Бартиком в камере выдал нас. Тосс думал, я нашел космический корабль, чтобы улететь…
— Ну ладно он ничего не знал, но ты?! Ты что, идиот, обсуждать такие вещи под прицелом камер???
— Если хочешь говорить со мной, будь любезен, вылезай из-под кровати, — отрезал я.
— Не могу! Я не в форме, — огрызнулся кот.
Стас тут же с любопытством заглянул вниз, но, судя по вытянувшемуся лицу, ничего не увидел.
Или увидел что-то такое, что его разочаровало.
— Делая скидку на то, что мы все перенесли тяжелое потрясения, скажу: скорее всего Нуарто знало, что у коменданта есть склад оружия.
— О, это очень интересно, — похвалил Стас.
— С чего ты взял? — жалобно уточнил титрин.
— Сам подумай, если есть чем, — едко поддел я журналиста. — Расположение маяка говорит само за себя — на том пути, который непременно должен был вести меня к складу. Ну и конечно, когда тебе задали вопрос, засунуть его обратно кому-то в глотку вряд ли выйдет. Кто же знал, что у камер такая высокая чувствительность к звуку? Стас, сделай уже ему кофе, пусть успокоится, и мне тоже…
— Тебе нельзя, — тут же сообщил Змей. — У тебя серьезные повреждения мозга, кофе повышает давление…
— Понял, понял, не надо подробностей, пожалуйста. Вколи мне обезболивающее, ему выпиши кофе и позови Тверского, раз уже он оправился. В моем понимании происходящего не хватает некоторых фрагментов, которыми владеет только Ярослав. Пусть расскажет.
— Поосторожнее с ним, — попросил Стас.
— Чего это?
— Я тут кроме Тверского еще одну особу починил. Ванессой Вени зовут.
Змей замер, пережидая поток нецензурной лексики, который изливался из меня, снимая напряжение прошедших дней.
— Выкинул бы ее за борт, — подытожил я свою ругань. — Уж от тебя, предлагавшего сделать это с безобидной Мэйской кошкой, не ожидал подобной слабины по отношению к врагу!
— Красиво заворачивает, — пожаловался титрин из-под кровати. — Мой кофе там не? Не готов?
Стас встал и включил кофемашину.
— Яр не даст ее выкинуть, вот что я хотел тебе сказать, — терпеливо пояснил он.
— Это почему? — немного опешил я.
— Потому что никто не даст выкинуть за борт… свою любимую женщину…
— Женщину?! Любимую женщину?! — заорал я, и Стас торопливо вкатил мне в плечо инъекцию из автоматического шприца. Жгучий укол разом успокоил меня, я осел обратно на подушку.
— Нервишки то лечить надо, Антон, — печально улыбнулся врач. — Только не злись, уже не получится, я тебя дал релаксант.
— Я должен во всем разобраться, мне нельзя спать! — возмутился я.
— Так я же тебе не снотворное вколол, все, все успокоились.
Он зажал панель связи и, дождавшись отклика, потребовал:
— Тверского в медицинский.
Приятно потянуло кофе, машина зашипела, выплескивая покрытую пенкой черную густую жидкость в разлагаемый стакан. Стас подхватил его и сунул под кровать, не глядя.
— Как он выглядит? — спросил я шепотом.
— Как лужа, — отозвался врач. Толи пошутил, то ли и вправду?..
— Давай с тобой определимся, — вернувшись к мыслям о делах, начал я. — Мы все помним, чего стоит Ванесса Вени. Она играет те роли, которые ей выписывают. Она не способна на чувства. Сейчас, используя свои обычные фокусы, она в любой момент может захватить корабль…
— Не навешивай клеше, теперь у нее иная роль, — буркнул из-под койки кот.
— Никаких химических составов при ней не обнаружено, — поддержал титрина Змей. — Если все так, как мы думаем, то нынче у нее совершенно другие задачи. Так что все равно непонятно, чего ожидать. Тверской не выпускает ее из каюты… или она не выходит сама. Его мордовороты сторожат дверь постоянно. Может, полковник опасается, что Вени от него сбежит? Или твоего приказа уничтожить ее. Ты правда можешь?
Я поджал губы. Мне казалось, что могу, очень хотелось сказать «да», но язык будто к небу прилип.
— Но еще больший секрет для меня, — не дождавшись ответа, продолжал Стас, — зачем ты взял с собой Бартика. Он всегда будет преследовать собственные цели и может навлечь на нас много бед.
— «И имя мне — месть» — так сказал мне тосс в камере на Селле. И он прав. — Я посмотрел на Стаса тяжелым взглядом. — Он сделает все, что я от него потребую, если мне удастся объяснить, чем это навредит Союзу. Он будет самым преданным нашим союзником, Стас, и самым бесстрашным. И первое, что я поручу ему — наблюдение за Вени. Не хочу, чтобы ее следующий ход оказался для нас неожиданностью. А потом, когда все закончится, я сам убью его.
— Ты? — Змей словно бы не поверил, сел, опершись о стену. — Убьешь его? За что?
— Таким как он не место в этом мире, — с какой-то незнакомой жестокостью сказал я. — Его месть будет так же слепа, как глубокий космос. Тосс уже давно лишился разума и отнимает жизнь просто потому, что помнит: ему эти жизни задолжали. Ты же меня знаешь, Стас, но даже я понимаю, что плату можно взять лишь с того, кто виноват. Бартик же будет убивать всех, кого посчитает пособником Союза.
— И также может повернуться против нас, если заподозрит в чем-нибудь одном им придуманном, — пискляво вставил свое слово титрин. Что-то журналиста совсем развезло.
— Сейчас мы можем сколько угодно спорить, но я вам скажу, что предпочту держать подле себя тосса, лишившегося всего по вине Союза, чем Ванессу Вени, эту дрянную актрису, которая гарантированно припасла в рукаве какую-то пакость!
— Ты забываешь, что Бартик может оказаться такой же куклой, как и все остальные.
— Не такой, — уверенно отказался я. — Другой. Нас сталкивают постоянно с разными исполнителями, которых, определенно, подбирают тщательно и со знанием дело, но любой живой осознающий себя организм действует согласно собственной морали, которую нельзя предугадать до конца. Луи это доказал мне.
— Ты хочешь сказать, что с Ротоса-2 тебя отправили на Селлу не запланировано? — в голосе титрина убавилось писклявости, теперь журналист был растерян
