Теперь отвечаю на первый вопрос. Собственно, ответ перед вами — вам нужно просто оглянуться.
Артур, Руфь и Георгий Брыкин обернулись в направлении руки Кая и увидели, что по морю, невесть как держась на воде, плывет знакомый им уже большой черный куб. Он покачивался на волнах… пока одна из них не прибила артефакт Создателей к берегу.
— Что ж, тогда, пожалуй, будем прощаться, — подытожила Руфь, вставая из-за стола.
И, вместе с Артуром и Хриплым направилась к кубу.
— А теперь, пардон… но ты… вы должны нас послать, — обратился к Каю Артур, когда маленький кубик уже был водружен поверх большого.
— Послать? — переспросил Кай.
— Ага. Сказать что-то типа «идите на фиг!», — произнеся последнюю фразу, Санаев-младший запоздало закрыл рот сразу обеими ладонями.
Но было уже поздно. С ужасом Артур смотрел, как сперва маленький кубик втянулся в большой, а затем Руфь и Гога Хриплый просто… исчезли. Растаяли как мираж, в то время как сам юный Санаев продолжал стоять на каменистом берегу.
— Блин, Кай, что это?! — воскликнул он, оборачиваясь.
Но человека в черном плаще-балахоне перед ним уже не было.
14–24 августа 2011 г.
Низкие, тяжелые, грязно-бурые с зеленоватым отливом облака нависали над безжизненной равниной. Время от времени их озаряли и насквозь просвечивали слабые вспышки молний… а вот грозы, настоящей, с громом и ливнем, так и не случалось. Причем не случалось уже очень давно. На горизонте возникали кратковременные, но частые сполохи взрывов. Ветер доносил грохот, гул и запах гари, приправленный мерзким химическим душком.
По земле, изрытой и изуродованной какой-то неведомой силой, полз человек. Единственный человек в радиусе многих километров… точнее, единственный живой человек. Он знал, насколько ничтожна вероятность встретить здесь разумное (и даже просто живое) существо. И, тем не менее, его осторожность не была ни блажью, ни перестраховкой. Ибо каждый шаг в этих местах мог стать последним — а человек, разумеется, не желал этого ни в коем случае.
Полз он не абы как: время от времени человек приподнимал голову и оглядывался. Почти как подводная лодка, что вынуждена не только таиться на морской глубине, но и высовывать на поверхность глаз перископа. Чтобы лучше ориентироваться… а также высмотреть себе подходящую цель. Высматривал и человек — из всех возможных оптических средств располагающий лишь собственным зрением.
Инструмент сей был настолько несовершенным, что объект поиска человека заметил его первым. Не наоборот! Человек понял это в последний момент и едва успел откатиться в ближайшую канаву, когда невдалеке застрекотал пулемет, а по земле часто-часто защелкали пули — взрывая ее крохотными фонтанчиками.
На секунду приподняв голову, человек заметил источник обстрела — турель с двумя шестиствольными пулеметами. Нечего сказать: грозное оружие… хотя и далеко не самое грозное на Полигоне. Человек видел, как, приостановив стрельбу, оба пулемета синхронно поворачиваются — словно озираются, выискивая себе новую жертву. В данном случае новую-старую, так что расслабляться не стоило. Турели не нужны глаза: она снабжена и тепловизором, и мини-радаром. И повороты, и паузы в стрельбе ее — не более чем небольшой перерыв. Перед новым обстрелом.
Прежде чем турель послала в его сторону новый поток свинца, человек буквально нырнул из канавы к ближайшему бугорку. Бугорок был совсем небольшим, на надежное убежище никак не тянул … однако человек пришел сюда отнюдь не прятаться. И когда пулеметная очередь вновь затихла, он метнул в сторону турели свою единственную гранату. Последнюю… И прижался к земле, накрыв голову руками.
Человеку повезло, турели — нет. В очередной раз мертвая техника проиграла бой Жизни. Привстав и выглянув из-за бугорка, человек убедился, что уж данный-то конкретный обитатель Полигона отныне безвреден и неопасен. Один пулемет снесло напрочь; стволы другого были искорежены до полной потери боеспособности. Целью же вылазки человека были отнюдь не пулеметы. Не оружие вообще.
Вздохнув, человек все так же, ползком, двинулся к тому, что еще недавно было пулеметной турелью. Только приблизившись вплотную к небольшой пирамидальной платформе, к которой крепились пулеметы, он позволил себе небольшую роскошь — перейти в сидячее положение. И достал большой нож, готовясь вскрыть внутренности платформы.
В этот момент прямо из земли вытянулось нечто, похожее на железный трос или хлыст. И обвилось вокруг одной из ног человека, опутало, оплело ее. Человек запаниковал; он не считался сильно опытным искателем, однако эта его вылазка на Полигон была далеко не первой. И еще ни разу ему не доводилось встречать Стального Червя — своего рода персонаж местного фольклора.
Славный не столько силой, сколько коварством и бессмысленной жестокостью, Червь обитал на Полигоне как хищник в своих охотничьих угодьях. Он мог вылезти в любой его точке, подобраться к неосторожному человеку… да и к осторожному, впрочем, тоже; поймать его — а о дальнейшей судьбе несчастного по понятной причине рассказать уже было некому. Не могли ничего поведать о дальнейших действиях червя и те счастливчики, кому удалось вырваться из его стального и гибкого плена. По причинам столь же очевидным.
Не горел желанием обрести подобное знание и этот человек. И хотя он знал, что убить Червя не способен ни его жалкий арсенал, ни даже боевая мощь обитателей Полигона, сдаваться он не собирался. Как не сдавались многие искатели до него… хоть и с разным успехом. Но человеку повезло: едва он резанул лезвием ножа по стальному тросу, как тот весь разом дернулся, будто и вправду почувствовал боль.
В то мгновение, когда Червь напрягся, почти вытянулся в струну, человек успел испугаться. Ему показалось, что вот-вот его раздавит или разрежет… но затем очень быстро пришло облегчение. Хватка Червя ослабла; он соскользнул с человеческой ноги, а затем втянулся, уполз обратно в землю.
«И это все?» — хотел сказать человек. И сказал бы… при наличии поблизости хотя бы одного собеседника. Но, увы: подобная роскошь искателям, как правило, недоступна. Им приходится работать поодиночке, отвечая самому за себя и лишь собой рискуя. Что, в общем-то, оправданно, когда одна из задач в этой работе — выжить. Вернуться живым, да еще не с пустыми руками.
Геройская же гибель здесь ничего не решала и смысла никакого не имела. Жертва собой ради товарищей? Сбережение личного состава? Даже не смешно! Тем более что желающие носить каштаны из огня для Рыжего Квайла и без того никак не переводились.
