— Не записывай Рика Ирина в смерти, Доров, он жив и здоров, просто теперь он где-то…
— Сатринг говорил мне про исследования по совмещению личностей. Какие еще исследования проходят на основании наших… приключений? Освоение параллельных реальностей?
— Никто не знает… наверное, кроме лернийцев, о том, откуда взялся двойник Ирина. Это очень интересный факт, на этот счет у науки много гипотез. А чем ты не доволен, Доров, тем, что помогаешь двигать мировые знания, обогащаешь их своим личным опытом? Тебя запомнят как первопроходца не только на Земле, но и в космосе. В учебниках по психосознанию уже есть твое имя.
— Опять никаких авторских прав, — проворчал я.
— Морских свинок не спрашивают, хотят ли они своего упоминания в статистике по изучению заболеваний, — если бы у титрина было схожее с человеческим тело, он бы пожал плечами. В общем-то, его точка зрения меня не оскорбила, даже позабавила. Я — морская свинка. Довольно удачный экспериментальный экземпляр Хомо Сапиенс. А что, разве не так? И возразить то толком нечего!
— Ты пришел развлечь меня или по делу? — уточнил я, потеряв дружелюбие. — Извини, кофе угостить не могу, тут его нет.
— По работе, — согласился Титрин. — Интервью хочу.
— Сейчас?! — возмутился я.
— Да, есть пару минут. Расскажи, почему с Сатрингом вы не стали биться…
— Ой-ли, мы что — чокнутые? Когда вокруг смерть не до жиру.
— И Сатринг решил так же, он ведь на своей родной планете может подобную тварь взглядом испепелить…
— А здесь, видимо, не может. Энергетические потоки во Вселенной неоднородны, есть места, где то, что принято считать магией малодоступно по причине далеких источников силы.
— Тогда как вышло у тебя? Твоя магия не зависит от Вселенной?
Я поперхнулся. Вопрос, безусловно, интересный. Если так, то моя сила вся внутри клеток, какие-то скрытые резервы, о которых частенько пишут, намекая на необычную химию и способы управления ими.
— Спроси у врачей, может, они тебе чего подскажут, — немного резковато ответил я.
— Змей не смог мне разъяснить твоего феномена, — нашелся Титрин. Похоже, он всегда на полшага впереди меня. Иногда создается такое впечатление, что журналист знает гораздо больше обо мне, чем я сам. Впрочем, со стороны, поговаривают, виднее.
Гулко ударился металл, челнок стыковался. Я отвернулся на мгновение, окинув взглядом экраны, чтобы убедится в нормальных параметрах стыковки, а когда обернулся, титрина уже не было. Я, признаться, был настолько измучен, что продолжать праздные разговоры совершенно не хотелось. В свете того, что предстоит следующее задание, у меня очень мало времени на отдых.
А, судя по нашим с Тверским состояниям, еще придется поваляться в лазарете… ой, как же я это не люблю!
Нехорошие предчувствия оправдались, Покровского переубедить не удалось и обоих забрали в лазарет. Яростно расспрашивали, но мы отвечали односложно и вяло. Яра и вовсе подключили к каким-то аппаратам, Змей с подозрением поглядывал на показания приборов, но ничего не разъяснял. Похоже, вколол снотворное, потому что я мигом уснул. А, может, так устал.
Проснулся не сразу, лежал какое-то время в полудреме, прислушиваясь к разговору, не совсем понимая, снится ли мне сон или рядом кто-то говорит.
— У Тверского шизофрения, похоже. Он пережил потрясения, хотя сам рассказывает, что ничего такого…
— А с Доровым чего?
— Наташ, кроме перелома лучевой кости, которую он раздробил в пыль, ничего такого — утомление сильное, упадок сил. Проспится. Меня Тверской волнует, полковник — не последняя фигура и должен идти вместе с Доровым уже завтра на Двухглав.
— Я читала. Сейчас, как главный офицер, имею допуски ко всему. Корабль уже выходит к точке, но если они не поднимутся…
— Ничего не останется, как ждать.
— А стимуляторами их накачать?
— Ты их убить хочешь, девушка? Ради какой такой высшей цели? Ради той земли, которой плевать на людей?
Помолчали.
— Змей, ты полетишь с ними на Двухглав?
— Думаю, да, хотя мне немного не по себе. Я насмотрелся на них по возвращению, наслушался. Мне не впервой идти в бой, но что-то староват я, да, староват. Да и Тверского совсем уж недолюбливаю, он моей семье угрожал и плевать, что его вынудили.
— Нас всех Земля подставила, Станислав Юрьевич, не переживайте. Но как-то так неловко возвращаться, не сделав всего. Не победив. В конце концов, мы же могли отступить в самом начале, а теперь чего халтурить? Это я все к тому… то есть не к тому, что мне Дорова не жалко. Наоборот, когда он вот так лежит, как мертвый, у меня сердце останавливается. Но нужно же победить! Ради тех, кто уже умер. И что самое ужасное, Станислав Юрьевич, сделаем мы дело, и все забудут про нас до следующей оказии… до следующего раза, когда некого будет за глотку взять.
— Ох, девочка, меня по имени отчеству с самого взлета никто не называл. Кажется, в другой жизни все это было, представляю, чего пережили вы.
— Да я то что, я так, — она помолчала. — Мне бы со своими проблемами решить. Похоже, самой все придется. Говорят иногда, знаете, я где-то читала, что тот, кто сильнее, должен поспешить, чтобы успеть спасти любовь. Иначе будет поздно. И не всегда это будет тот, кто действительно виноват. Вам Доров ничего не рассказывал, ну, по дружбе.
— Про что? — в голосе Змея проскользнули невинные нотки.
— Про то, как он с рыжей перепихнулся. Серьезное у ни там что-то или так?..
— Эх, девушка…
— А что я, я ему не изменяла!
— Врешь ты ему, вот что. Все проблемы из-за этого. Понимаю, что для его же блага, но как-то…
— И о чем мне врут? — я приподнялся на локте, обозначая себя. На шею надавил какой-то провод, но я не обратил на это внимания. Да, можно было дослушать и все узнать, но очень не хотелось прикидываться, мне нужно было, чтобы Натали сама мне сказала о том, на что намекал дядя. Если не трусиха и вправду верит, что можно между нами еще что-то решить, пусть правду говорит сейчас и сама.
Она сидела у самого входа на откидном кресле. Когда я уставился на нее, вспыхнула, с укором посмотрела на Змея. В ее взгляде явственно читалось: вы же говорили, что он еще долго не проснется.
— Так что ты мне хочешь сказать? — нетерпеливо переспросил я.
— Только после тебя, — ощетинилась моя бывшая.
— И что же ты хочешь от меня услышать? Извинения?
— Может быть, рассказ о том, как тебе хорошо было с рыженькой? Кортни мне все рассказала!
Змей встал, желая, по-видимому, ретироваться из опасного для жизни участка пространства, но Натали вскочила и пулей вылетела из медотсека.
