– Я алтер эго!.. – взвизгнул полный, силясь вернуться на прежнее место.
Худой стал его оттаскивать. Незаметно завязалась драка.
– Но–но! – строго прикрикнул стражник, поправляя шлем. – А еще гуманоиды!
– Поймите, мы – один человек! – воскликнул худой.
– Это заметно.
Охранник ухмыльнулся и принял вид мудреца из народа, хорошо знающего, что почем в этой жизни.
– Да вы прочитайте, ведь тут же написано! – худой снова протянул мандат.
– Чего там? – Некоторое время стражник читал запись на карточке, шевеля губами. Затем он нахмурился, размышляя. – Да я что… Мое дело маленькое.
– Ну? Видите? – с надеждой проговорил худой.
– Ладно! – решил охранник. – Проходите! Но только – по одному!
– Как это? – растерялся полный.
Худой что–то зашептал ему на ухо. Тот заулыбался. С сугубо официальным лицом худой снова приблизился к стражнику и предъявил свой мандат.
– Проходите, – важно кивнул охранник, тоже с официальным лицом.
Худой прошествовал мимо. Затем на цыпочках вернулся и за спиной бдительного стража протянул карточку полному.
Страж подчеркнуто не замечал этих маневров. Тем более, что шлем опять сполз ему на глаза.
– Мандат! – сказал полный.
Сдерживая волнение, он предъявил карточку охраннику.
Тот взял документ в руки. Придирчиво изучив, отдал.
– Все в порядке! – сказал он. – Проходите!
Полный радостно засеменил к двери.
Облегченно улыбаясь, эта странная пара исчезла в недрах здания.
– Морочат голову, – проворчал страж.
Оглянувшись по сторонам, он собрался как следует хлебнуть из бутылки, припрятанной у него за мусорной урной.
Но тут снова появился орангутан.
– Я тебе что сказал?! – заорал на него стражник. – А ну пошел отсюда!
– Да человекообразный я! – захныкал орангутан и быстро сунул что–то охраннику в руку.
Выражение бдительного лица мгновенно изменилось.
– Оно конечно, – в размышлении пробормотал стражник. – Что–то человеческое в тебе есть. Ну – ладно. Была не была. Проходи!
Орангутан с готовностью проскакал в двери.
– Хорошего человека сразу видно, – пробурчал стражник, пряча купюру за подкладку шлема.
И – осекся.
Перед ним возникла сногсшибательная девица. Одетая столь избирательно, что бдительный страж нервно сглотнул, чуть не выронив шлем.
– Э–э… Вы куда? Не велено! Чтобы, значит, никаких дам–с!
– Какой же вы серьезный, положительный… – заговорила девица обволакивающим грудным голосом. – А слабую женщину к настоящему–то мужчине – так влечет…
Бдительное лицо пошло красными пятнами.
Надев шлем, страж несколько судорожно обхватил алебарду, как последний оплот верности служебному долгу.
– В мужчине серьезность – это прежде всего, – продолжала сногсшибательная девица. Она вынула алебарду из рук охранника и прислонила ее к стене: – Ты когда сменяешься? Подожди меня тут. А я скоро. Не скучай, милый!
Девица исчезла за дверью.
Страж похлопал глазами.
– Ну что сказать? Не знаю я, что сказать… – Он взял алебарду в руки. – Нет, ну какая, а?!
Лицо охранника приобрело мечтательное выражение…
По залу вселенских заседаний прокатывались волны синхронного перевода.
Низенький Председатель стоял на трибуне, за частоколом разнокалиберных микрофонов, и бубнил отчетный доклад.
Худой, чуть приподнявшись в кресле, покрутил головой:
– В зале черт знает кто… И это Вселенский форум гуманоидов!
А орангутан не сводил глаз со сногсшибательной девицы, сидящей рядом.
– Пойдем отсюда, а? – шептал он. – Чего тут высиживать? Я думал, кино покажут или шоу с девочками… Пойдем, а?
– Отстань. Не мешай слушать.
– Пойдем! Фрукты, конфеты, шампанское – да все, что хочешь! Ты какое шампанское любишь?
– Коряги свои не распускай, понял? Не на такую напал… Полусладкое мне нравится.
– Ну так пойдем! Вечер при свечах. Не пожалеешь, слово мужчины!
– Лапы свои не распускай, понял? Не на такую напал. Вот доклад кончится…
– Номер – люкс! – шептал девице орангутан. – Шампанского – хоть залейся! Пойдем!
– Руки свои не распускай, понял? Не на такую напал… Давай перерыва дождемся.
– Да чего нам время терять? В шампанском – купаться будешь, мамой клянусь! Ванну шампанского налью. Нет – бассейн! В нем фрукты плавают. И ты с ними. Пойдем, а?
Председатель закончил бубнить.
– Кто желает высказаться – по существу доклада? – обратился он в зал.
– Ты щипаться?! – взвизгнула девица.
Она с силой пихнула орангутана, уже сидевшего на подлокотнике ее кресла. Примат с грохотом растянулся в проходе.
Привлеченный шумом, Председатель уставился на него:
– Что–то хотите сказать?
– И скажу! – Орангутан вскочил. – До каких пор мы, гуманоиды, будем…
– Ты что, сдурел? – зашипела девица. – А ну сядь!
– Вы мне рот не затыкайте! Правду не задушишь!
– Ба! – сразу пришел в восторг худой. – Эй, шимпанзе! Ты как сюда попал?
– Как все! – ответил орангутан с достоинством. – И я вам не шимпанзе! Я – орангутан!
– Давай, орангуташа! Крой их! – веселился худой.
– Э–э… Что же конкретно вы можете сказать по существу доклада? – снова обратился к орангутану Председатель.
– Да я уже все сказал.
Орангутан сел с победным видом. Сногсшибательная девица ошеломленно воззрилась на него.
– Э–э… Спасибо, – сказал Председатель. – Теперь давайте перейдем к прениям.
Он снова начал бубнить, глядя в бумажку. По залу пошли волны синхронного перевода.
Словно вспомнив что–то, сногсшибательная девица оглянулась на худого. И встретила его взгляд. Многие посланцы вселенной стали озираться, почувствовав мощный поток флюидов…
Стражник в надвинутом шлеме дремал, опершись на свою алебарду.
Услышав смех, он встрепенулся.
Из двери вышел худой со сногсшибательной девицей под ручку.
– Что, все уже кончилось? – пробормотал страж, поправляя шлем.
– Нет, все только начинается! – радостно сообщил худой.
– Не скучай, милый! – пропела девица, помахав стражнику на прощание.
Глядя им вслед, стражник будто жевал ядреный лимон без сахара. Он явно боролся с желанием изо всей силы шарахнуть об пол шлемом.
– Нет, ну какая, а?! И этот… Я его пустил как человека… С этим… Как его… А он… Э–эх!
Тем временем алтер эго сидел на высоком стуле у стойки бара.
Примат обнимал его за плечи длинной лохматой рукой.
– Бросил меня… – Полный горько всхлипывал, роняя в бокал скупые мужские слезы. – Променял на какую–то…
