Оно было там всего мгновение, но когда Вир обернулся, чтобы лучше рассмотреть это, все уже исчезло. Вир моргнул, потом снова потер глаз, постарался снова увидеть это, чем бы оно ни было. Он понятия не имел, что именно пытался разглядеть.
— Вир, с вами все в порядке? — спросил Гарибальди, явно встревожившись.
Вир попытался мысленно представить, что он там увидел. Кажется, это была закутанная в плащ фигура. Некто, криво улыбаясь, наблюдал за ним. Но теперь привидение исчезло, и Вир терялся в догадках, не начались ли у него галлюцинации от стресса.
Да, это все от стресса. Ведь он никогда раньше не испытывал столь сильного стресса. И больше всего его угнетало то, что он до сих пор не понимал, из-за чего весь сыр-бор.
Вир ответил с несколько большей откровенностью, чем диктовалось здравым смыслом в данной ситуации:
— Нет, мистер Гарибальди. Со мной не все в порядке. И, знаете что?
Знаете, что в этом самое скверное?
Гарибальди покачал головой.
— Самое скверное, — продолжил Вир, — в том, что если бы у меня все было бы отлично…, то подобное состояние оказалось бы для меня настолько непривычным, что я, возможно, дико перепугался бы и не знал, как поступить. Вы ведь понимаете, о чем я говорю?
— Да. Полагаю, что понимаю. Вы просто боитесь расслабиться.
Но Вир покачал головой.
— Нет. Это вовсе не так. Я не боюсь. Просто я забыл, как это делается.
— Вир, — медленно произнес Гарибальди, — учитывая то, что здесь произошло …и то, что продолжает происходить на Приме Центавра… возможно, это то самое добро, которого не бывает без худа.
— Тогда, должно быть, это чересчур хитрое добро, — сказал Вир.
Джон Шеридан, увидев вошедшего в кабинет Вира, поднялся из-за стола. На президенте был обычный темный костюм. Он пригладил аккуратно подстриженную, тронутую сединой бородку и задумчиво посмотрел на Вира. Вир пытался прочитать на его лице, зачем он понадобился, но Шеридан был слишком опытен, чтобы позволить собеседнику хоть что-то понять по выражению своего лица. Шеридан уже почти год был президентом, а за те четыре года, что Вир был с ним знаком, ему никогда не доводилось видеть, чтобы этот человек преждевременно открывал свои карты.
— Вир, рад вас видеть, — сказал он, протягивая руку. — Полагаю, что ваша поездка на Приму Центавра обошлась без приключений?
— О, да. Это было прекрасное космическое путешествие. Нечего даже вспомнить.
Он крепко пожал руку Шеридана. Это была одна из многочисленных земных традиций, к которым он уже привык. Он отчетливо помнил, как впервые прибыл на.
Вавилон 5: тогда он так нервничал, что его руки были прямо-таки мокрыми от пота.
Вир до сих пор помнил выражение лица Синклера, тогдашнего командира станции, как он старался сохранить подобающие ситуации манеры, одновременно незаметно пытаясь вытереть свою мокрую руку о штаны. Что же касается Лондо, ну… Лондо был слишком поражен, его хватило лишь на то, чтобы послать Вира куда подальше.
За минувшие годы он прошел долгий путь наверх. Но, в какой-то мере, всегда чувствовал себя так же неловко.
— Хорошо, хорошо, — Шеридан быстро постучал пальцами по столу. — Ну…, полагаю, что у вас много дел…
— На самом деле, нет. Так как я только что вернулся, у меня пока никаких назначенных дел.
Вир просто старался услужить, но по выражению лица Шеридана он понял, что президент вовсе не рад это слышать. Он запоздало понял, что это была просто дань вежливости, предлог для того, чтобы перейти к делу.
— Но, если у кого и есть дела, так это у вас, господин президент, — быстро добавил Вир, — и мне приятно, что у вас нашлось время обсудить… ну, то, что мы должны с вами обсудить. Так… почему бы нам не перейти к делу?
— Да… я полагаю, что стоит… — Шеридан на мгновение запнулся. — Дело касается прогулки по Трущобам, которую я собираюсь завтра предпринять.
— Прогулки, — эхом откликнулся Вир, с его лица спало всякое выражение.
— Да. Некоторые члены Альянса пытаются обратить внимание на состояние.
Трущоб. Они считают, что они представляют собой…, в общем…, то, с чем им трудно примириться. Некоторым расам не нравится постоянное напоминание о том, что в их культуре есть… «потерянные», а именно Трущобы зачастую служат прибежищем для этих несчастных.
— Так они хотят ликвидировать это пристанище?
— Не совсем так. Это своего рода проект, направленный на изменение этого места. Различные расы решили объединить усилия в попытке убедить большую часть эмигрантов со своих миров, живущих в Трущобах, вернуться домой. К тому же, есть корпорации-спонсоры, заинтересованные в том, чтобы очистить Трущобы.
— Трудно поверить в то, что это возможно.
— Знаю. Взять темное нутро Вавилона 5 и превратить его во что-либо приемлемое, — клянусь, что некоторые спонсоры действительно верят в то, что смогут преобразовать Трущобы в место настолько красивое и безопасное, что люди семьями станут проводить там выходные. На мой взгляд, это розовые мечты, но… — он пожал плечами. Вир повторил его жест. — В любом случае, представители спонсоров и официальные лица различных рас собираются отправиться на эту прогулку. Идея широко освещалась в прессе. Если вам интересно мое мнение, то это типичный ход для политика, отличный ход.
Выступить перед прессой в качестве участника такого проекта — отличная возможность произвести хорошее впечатление на соплеменников. Это древний хрестоматийный политический прием. И вас, если помните о приглашении, мы тоже просили принять в этом участие. Так как вы являетесь представителем Центавра на Вавилоне 5, это совершенно естественно.
— Да, конечно. Только не подумайте, что мне это не по душе, — сказал Вир.
На самом деле, он не помнил, приходило ли ему приглашение. Вир относительно недавно стал послом. У него не было помощника: его просто не назначили. Его личные финансы были крайне скудными, особенно после бомбардировок, в результате которых собственность его семьи пребывала в полном беспорядке. А какого-нибудь конкретного бюджета ему официально до сих пор не было выделено. Он надеялся обсудить эту проблему с Лондо, но такой возможности не представилось.
В итоге, Вир часто чувствовал себя разоренным. К счастью, за годы работы помощником у Лондо он превратился в отличного организатора. Но быть помощником посла — это совсем не то, что быть послом и помощником в одном лице, это слишком большая перегрузка.
Но он не видел причин объяснять все это Шеридану. Поэтому он кивнул и улыбнулся, всем своим видом показывая, что понял и поддерживает начинание.
