— А как же! — Сеньора инструктор похлопала по плечу. — Солдат — минимально возможная боевая единица в армии: в пехоте, в десанте. Выполняемые ими тактические задачи допускают это. У нас же минимальная единица — взвод. Пусть наш взвод не тридцать человек, а в пределах десятка, но меньшим количеством людей мы не сможем выполнить ни одной своей задачи. Понятно?
— Угу. Тоже специфика работы.
— Не «угу», а «так точно».
— Так точно! — подобрался я.
— А раз так, ответь: какая наименьшая боевая единица на флоте?
Я задумался.
— Эсминец. В смысле, целый корабль. Или взвод истребителей.
Она удовлетворенно кивнула.
— Молодец, понял. И последняя, седьмая линия — индивидуальная, для приватной беседы. Ее можно использовать как угодно, дело личное, но злоупотреблять не стоит. Любая посторонняя информация в боевых условиях отвлекает, толкает к ошибкам. А ошибки у нас ОЧЕНЬ жестоко караются. И хорошо, если покараем мы. Поверь, наши методы наказания мягче, чем у жизни.
Я снова кивнул и поежился.
— В данный момент тебе нужна только седьмая линия, на которой будем висеть мы. Остальные включать запрещаю. Есть вопросы?
Я бодро закачал головой из стороны в сторону.
— Вот и хорошо. Теперь вспомогательные функции. Я отключила их, они тебе не понадобятся, и включать их пока также не рекомендую — будут отвлекать. Но вот этот значок — она указала ногтем на красную точку со своей стороны моего забрала. — Целеуказатель. Он отключается, но тебе пригодится. Реагирует на положение глаз, помогает с концентрацией и прицеливанием. Позже покажу, как определять с его помощью расстояние до цели, ее физические параметры и прочее. Все это нужно для стрельбы. Быстрой и точной. Как подключить винтовку к целеуказателю, знаешь?
Я отрицательно покачал головой. Этому в школе не учили. Наши скафандры старые, да еще «кастрированные», в них нет такой электроники. Прицеливались мы на занятиях старым дедовским способом — по стволу через мушку. Программы военной подготовки, видимо, рассчитаны на то, чтобы только научить держать оружие, а стрелять с использованием облегчающей эту задачу техники в случае чего мы научимся и сами.
Действительно, как показала практика, система наведения в использовании не сложная, а без нее точность стрельбы падает чуть ли не экспоненциально. А где гарантия, что случись оккупация, у каждого из нас будет такая?
— Смотри.
Она протянула мне игломет и показала, как он подключается к управляющему блоку на рукаве, там, где в обычной жизни у меня браслет.
— А разъем такой же, как у браслета! — заметил я. Она усмехнулась.
— Наоборот, это у браслетов сделан такой же выход. Специально, чтобы к ним можно было подключать оружие. Стандарт, принятый на случай войны.
Я присвистнул.
— Так что, получается, можно подключить любую винтовку к любому браслету? Но это же опасно!
— Почему?
Я пожал плечами.
— Ну, преступность, криминал. Они же могут этим воспользоваться.
— Когда начнется война, малыш, всем будет поровну на криминал, — понизила она голос. — Повторю, это все сделано на случай высадки врага на планету. А криминал в любом случае найдет, как использовать оружие. Раз могут достать иглометы — то достанут и управляющие блоки, какие бы выходы у них ни были. Это же элементарно.
Я задумался. Хм… А она, пожалуй, права!
Сколько тайн открывается, и все как-то походя. А страна наша, получается, насквозь милитаризована?
Тогда я еще не знал, до какой степени милитаризована наша страна. Она готовилась к войне все столетие своего существования, была нашпигована всем, что может помочь сражаться или мешать противнику. Причем нашпигована не только вещественными предметами, но и «идеями» — разными патриотическими программами по работе с молодежью с военным уклоном, пропагандой, скрытой и открытой, в том числе пропагандой военных игр, которые у нас даже популярнее футбола. Ну, не менее популярны. И, разумеется, тщательно поддерживаемый в СМИ образ абстрактного «врага», куда ж без него!. Это не считая запрятанных где-то под сотым метром гор оружия, которого хватит не на сто, а на все двести миллионов человек.
Все это находится на виду, мы сызмальства к этому привыкли, потому и не обращаем внимания на сложившееся положение вещей. Хотя в той же Империи, например, слыхом не слыхивали о патриотических программах и сочтут за дикость установку в центре городов замаскированных под объекты архитектуры средств электронного подавления.
На Венере всё в той или иной мере сделано с расчетом, чтобы стать оружием в случае планетарной высадки. Ну, или для поддержки власти на случай вооруженного переворота…
— Оружие — индивидуальное, — продолжала сеньора, возвращая меня на землю от абстрактных размышлений. — Хоть ты не кадет, оно тоже будет закреплено за тобой и твоим скафандром, будешь за него отчитываться. Привыкай. Вопросы?
— Оно тоже боевое? — я внимательно рассматривал протянутую скорострельную винтовку, вертя ее и так и эдак. Я впервые держал в руках боевое оружие, из которого можно стрелять не пулями, а настоящими иглами, для которых не существует никаких преград. А что оно боевое, как и скафандр, не сомневался. Сеньора подтвердила это, презрительно скривившись:
— Естественно! У нас все боевое! Знаешь, как эта штука называется?
Я утвердительно кивнул.
— «Жало».
— А какая модель?
Тут ответить не мог. В таких тонкостях не разбирался. Она назвала, словно читая лекцию:
— Скорострельная винтовка ALR-112 «Aguijón». Игломет средней мощности и невысокой дальности стрельбы. Предназначена для ведения боевых действий в помещениях и закрытых пространствах. Достоинства: легкость, мобильность, высокая скорострельность. Недостатки: малая мощность и невысокая дальность прицельной стрельбы.
Я кивнул, стараясь все это запомнить.
— Штука как раз для тебя. Ты «правило номер один» знаешь? Насчет оружия венерианского солдата?
Я поежился. Естественно, знаю. Но от ее вмиг ставшего ледяным взгляда и прорезавшихся холодных ноток в голосе стало не по себе.
— «Оружие — часть тебя. Боец, оставивший свое оружие, недостоин носить гордое звание солдата Венеры!» — как по писанному отрапортовал я, вытягиваясь в струнку.
— А знаешь, что оно означает на практике?
Разумеется. Это знает на Венере каждый, с пеленок. Это тоже часть военно-патриотической программы.
— Если ты бросишь или выронишь оружие, Шимановский — понизила она голос почти до шепота. — Твои тесты на этом закончатся. За воротами. И это не мое правило, это правило Венерианского королевства. Вопросы по этой части?
