Краем глаза Миши заметила, что Гарет озадачен.
– Капитан Мартинес, есть ли у вас вопросы? – сказала она.
Он вздрогнул и быстро ответил:
– Нет, миледи. Я просто вспомнил, что и сам проснулся при смене курса. Интересно… может, что я что-то услышал.
Он задумался, но так и не вспомнил, что именно его разбудило.
– Думаю, что вы очнулись от сигнала о невесомости, – сказала Казакова.
– Возможно, миледи.
Миши опять обратилась к Гарсиа:
– Капитан был в форме?
– Нет, миледи. В пижаме, халате и тапочках.
– У меня нет вопросов, – сказала Миши и посмотрела на Мартинеса и Казакову: – А у вас?
– У меня есть, – сказал Мартинес. – Вы не видели, над чем работал капитан?
– Работал?
– Он же был в кабинете, и я предположил, что он работал.
– Ни над чем. Экран был выключен, никаких бумаг на столе.
– А где был ключ капитана?
Гарсиа открыл рот, закрыл, а потом опять открыл.
– Не знаю, милорд.
– Не был ли он вставлен в стол?
– По-моему, нет.
Мартинес посмотрел на Миши:
– Кажется, всё.
Миши повернулась к унтер-офицеру.
– Благодарю вас, Гарсиа, – сказала она.
Тот отдал честь и вышел. Миши обратилась к Мартинесу:
– Это вы хорошо заметили, я про ключ. Он подходит практически ко всему. – Она повернулась к столу и начала набирать код. – Я запрещаю доступ с его ключа.
Это оказалось излишним, потому что пришедший с отчетом доктор Цзай сразу положил ключ Флетчера на стол перед командующей эскадрой. Кусок пластика на цепочке.
– Это было у него на руке, – сказал Цзай.
Невысокий, с пивным животиком, Юнтай Цзай носил холеную белую бородку и седеющие волосы до плеч. Клану Цзай покровительствовали Гомберги, и он с детства знал капитана. Голос у доктора был высокий, но ровный, а в карих глазах застыла грусть.
– Из-за того, что в течение нескольких часов на корабле была объявлена тревога, я смог провести лишь поверхностный осмотр тела. На правом виске обширная вмятина, кожный покров поврежден, причиной смерти стала трещина в черепной коробке. Других ран не обнаружено. Я сделал небольшой разрез в правом подреберье и измерил температуру печени; по полученным данным вычислено, что смерть наступила 04:01, плюс-минус полчаса.
Мартинес обратил внимание, что 04:01 это всего лишь семь минут спустя смены курса, когда Флетчер, видимо, и разбил голову.
– Благодарю, лорд доктор, – сказала Миши. – Думаю, что возникнут еще вопросы и понадобится вскрытие.
Цзай опустил веки и вздохнул:
– Так точно, миледи.
Он ушел, а Миши взяла ключ Флетчера и задумчиво держала его в руке.
– Следует ли мне сделать объявление для команды? – спросил Мартинес.
– Нет, я сама. – Она выбросила ключ в мусорную корзину. – Какое жуткое совпадение.
– Да, миледи, – сказала Казакова. На ее лице тоже читалась задумчивость.
– Совпадение? – повторил Мартинес.
– Сначала Козинич, – объяснила Казакова. – А теперь и капитан Флетчер.
Козинич служил офицером-тактиком. Он умер при перелете эскадры Чен из Харзапиды на Заншаа, и его смерть открыла вакансию, которую незамедлительно занял Мартинес, новоявленный родственник Чен.
– Совпадение? – опять произнес он. – Все равно не понимаю. Я думал, что лейтенант Козинич скончался от ранений, полученных на Харзапиде.
– Нет, упал и ударился головой. – Глаза Миши горели от ярости.
***
Когда Мартинес вернулся к себе, ординарцы – Алихан, Эспиноза и Аютано – собирали его вещи.
– Я полагаю, что мы переезжаем в апартаменты капитана, милорд, – сказал Алихан, глядя на замершего в дверях Мартинеса.
– Наверное, – ответил Мартинес. Он пока не думал над этим.
А вот удивляться, откуда Алихану известно, что апартаменты Флетчера освободились, не стоило. Хотя официального объявления еще не было, все на корабле знали, что капитан мертв.
– Мы убрали знаки отличия с ваших мундиров, кроме того, что на вас сейчас, – сказал Алихан. – Не желаете отдать его мне, милорд?
Мартинес расстегнул воротник и зашел в спальню. Ординарцы практически закончили с упаковкой, управившись удивительно быстро, учитывая огромное количество вещей, которые офицер обязан перевозить с собой.
– А вещи капитана уже убрали? – спросил он.
– Да, все, кроме тех, что в кабинете. Его охраняет констебль, – ответил Алихан.
– Отлично, – сказал Мартинес, повернулся, застегнул воротник и направился по коридору к кабинету Флетчера.
– Следуйте за мной, – сказал он женщине-констеблю и прошагал вглубь кабинета, старательно отводя взгляд от кровавого пятна на столе. Он остановился в дверях спальни Флетчера и с изумлением посмотрел внутрь.
После слов Чандры он ожидал откровенной эротики, но Флетчер украсил спальню более необычно. Вместо ярких плиток или классических фресок стены были обиты почерневшими от времени деревянными панелями. Даже скорее грубо обструганными, растрескавшимися досками, не знавшими ни лака, ни краски. Вероятно, они были термостойкими, как требовал флотский устав, но выглядели так, словно их взяли из неизвестно когда построенной и давным-давно развалившейся бревенчатой халупы. Панели на потолке казались столь же старыми, хотя смотрелись иначе: такие же потемневшие и плохо обтесанные, но отполированные до блеска. Пол покрывала землистого цвета плитка с бледно-желтым геометрическим узором. Свет шел из выкованных вручную медных канделябров. На стенах висели небольшие темные картины в тусклых металлических рамах, отливавших золотом или серебром.
На дальней стене Мартинес увидел большую, в человеческий рост, фарфоровую статую – зверски замученного и прибитого к дереву мужчину. На будто светящемся изнутри фарфоровом теле зияли кровавые порезы и следы от раскаленных щипцов, с безупречной скрупулезностью переданные художником. Невзирая на многочисленные раны и явную агонию, с чисто выбритого лица с неземной безмятежностью смотрели огромные темные глаза. Его длинные локоны рассыпались по плечам. Подойдя ближе, Мартинес заметил, что мужчина прикручен толстой металлической проволокой к настоящему стволу дерева.
Он перевел потрясенный взгляд со статуи на двух слуг, вытянувшихся по стойке смирно у открытых кофров, в которые складывали вещи капитана.
– Что это? – не удержался он от вопроса.
– Часть коллекции капитана Флетчера, милорд, – ответил тот, что постарше: седеющий, длинноносый, с влажными подвижными губами.
– Вы Нарбонн? – предположил Мартинес.
– Да, милорд.
– Подождите минутку.
Мартинес отправил сообщение Марсдену, секретарю капитана. Когда тот пришел, Мартинес обратился к нему:
