– Конечно, – Цзай чуть подтянулся, изобразив воинский салют, и пошел к выходу. Потом остановился, как будто что-то вспомнил, порылся в карманах и вытащил прозрачный пластиковый коробок, в каком обычно хранят образцы.
– Я снял с тела капитана драгоценности. Кому их передать? – спросил он.
– Я составляю инвентарный список вещей капитана, – сказал Мартинес. – Если позволите, я заберу коробочку.
Мартинес взял ее и посмотрел сквозь прозрачную крышку. Внутри лежала пара перстней, массивная эмалевая печатка из золота со слитыми воедино гербами Гомбергов и Флетчеров, серебристое колечко с изящным резным узором и брелок на цепочке. Подойдя поближе к свету, он разглядел, что брелок выполнен в форме цветущего дерева аяка и усыпан великолепными бриллиантами, рубинами и изумрудами.
– Необходимо выяснить, кто где находился во время убийства и не видели ли кого-нибудь поблизости от места преступления, – продолжила Миши.
И вновь вид Гарсиа говорил, что его схватили за горло.
– На "Прославленном" около трехсот человек, а у меня только двое констеблей, – произнес он.
– Большая часть экипажа спала, – сказала Миши. – Пусть старшины напишут отчеты, и вам не придется допрашивать каждого в отдельности.
– Чуть позже я разошлю всем инструкции, – добавил Мартинес.
Миши спокойно взглянула на Гарсиа.
– Начните прямо сейчас с внимательного осмотра места преступления.
– Слушаюсь, миледи.
Он отдал честь и с явным облегчением покинул кабинет. Миши подождала, пока он уйдет, и, иронично улыбаясь, повернулась к Мартинесу:
– Есть мысли, капитан?
– Не понимаю, как связаны три смерти. Будь их две… – ответил Мартинес.
Миши удивленно подняла бровь.
– Три смерти?
– Если бы убили только Козинича и Флетчера, – продолжил капитан, – я бы сказал, что у кого-то зуб на офицеров. Если бы это оказались Тук и Флетчер, значит, отомстили за старшину. Но что общего в трёх случаях…
– Возможно, ничего.
Мартинес подумал и возразил:
– Мне в это не верится.
Миши откинулась на спинку кресла, искоса разглядывая полуголую бронзовую женщину с фруктами, помещенную Флетчером в угол кабинета. Подсказки там не нашлось.
– Не знаю, как быть… налью-ка себе коктейль. Присоединитесь, капитан? – она вновь посмотрела на Мартинеса.
Он почти согласился, но передумал:
– Наверное, будет лучше, если я прослежу, чем там занимается Гарсиа.
– Наверное, – пожала плечами Миши. – Если что найдете, дайте мне знать.
Мартинес четко выполнил воинское приветствие и развернулся к дверям, где весь разговор молча простояла Корбиньи.
– Вопросы есть, лейтенант? – спросил он.
Она широко распахнула глаза.
– Нет, милорд.
– Можете идти, – отпустила её Миши. Корбиньи отсалютовала и быстренько скрылась.
– Завтра проводим маневры? – спросил Мартинес, задержавшись в дверях.
– Отложите.
– Слушаюсь, миледи.
***
В кабинете Флетчера почти ничего не нашли: Нарбонн и слуги слишком хорошо там убирались. Полазив на четвереньках, Гарсиа с Мартинесом обнаружили несколько волосков, упаковали их в пакетики для вещественных доказательств и отправили доктору Цзаю. Когда врач появился с бутылочкой самодельного дактилоскопического порошка, они обработали все твердые поверхности и сняли несколько дюжин отпечатков, большинство из которых оказались достаточно четкими, чтобы их распознал обычный сканер на столе Марсдена.
Пока они работали, Миши Чен объявила экипажу, что капитан Флетчер погиб, а на его место назначен Мартинес. Сам Мартинес, стоя на коленях и пристально глядя на подобранную пинцетом ресничку, почему-то не почувствовал торжественности официального назначения.
"С огромным сожалением довожу до сведения всех на борту "Прославленного", – продолжала Миши, – что смерть капитана Флетчера не была случайной. Если кто-то из членов экипажа знает подробности произошедшего, прошу доложить об этом констеблю или офицеру. Лорд капитан был убит между 03:01 и 05:01. Сведения обо всём подозрительном, имевшим место в этот промежуток, могут оказаться чрезвычайно важными."
Неожиданно голос Миши стал твердым, почти жестким: "Эскадра без поддержки со стороны продвигается вглубь вражеской территории. Мы слишком уязвимы для удара и не можем позволить ни малейшего нарушения порядка и закона в собственных рядах. Любая наша слабость делает врага сильнее. Я решительно, – она почти перешла на крик, – решительно настроена найти и покарать убийцу или убийц капитана Флетчера. Еще раз, – более спокойно подытожила Миши, – прошу тех, кто что-либо знает, сообщить об этом пока не совершено новых преступлений. Вы слушали обращение командующей эскадрой Чен от имени Праксиса."
Выступление впечатлило Мартинеса. "Коктейли пошли на пользу", – подумал он.
Он уже начал жалеть, что не присоединился к ней. Если все так пойдет и дальше – со сравнением отпечатков пальцев, анализом волосков и волокон, то расследование займет прорву времени, которого у него не было.
Зато были обязанности капитана крейсера.
Наконец они закончили, Мартинес поднялся и осмотрел кабинет: изысканная плитка, изящные панели, статуи рыцарей в доспехах, стеклянные шкафчики с красивыми вещицами – и все это в отпечатках пальцев и порошке. Если бы он поставил перед собой задачу свести на нет то прекрасное и совершенное, чем Флетчер наполнял свою жизнь, вряд ли справился бы лучше.
– Лорд капитан, могу ли я получить доступ к базе отпечатков пальцев экипажа? – спросил Цзай.
– Да, как найду, перешлю вам.
– Я вернусь к себе, постараюсь продвинуться дальше, – сказал доктор.
Мартинес опять вспомнил о коктейлях Миши.
– Могу ли я сначала предложить вам пропустить стаканчик?
Цзай согласился. Мартинес позвонил Алихану и сказал налить доктору коктейль в своем старом кабинете.
– Я присоединюсь к вам через пару минут. Надо кое-что закончить, – объяснил он Цзаю.
Затем взял у Марсдена заверенную копию описи имущества капитана и убрал вещи в шкафчик, воспользовавшись собственным ключом и новым паролем. Слугам Флетчера он поручил незавидную уборку и вернулся в свою каюту, где на фоне амурчиков, бросив собранные улики на стол и попивая виски, уже расположился доктор Цзай.
Алихан предусмотрительно оставил на столе поднос с еще одним стаканом, графином виски и кувшином с охлажденной водой. На кувшине застыли блестящие капельки конденсата. Мартинес налил себе выпить и сел в кресло.
– У виски интересный привкус, милорд, – начал Цзай. – Дымный.
– Привезли из моих родных мест, с Ларедо, – сказал Мартинес. Отец присылал ему лучшие образцы в надежде на расширение рынка сбыта.
