Роман Злотников - Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)

— Я понял, что ты хочешь сказать, — после некоторого молчания сказал Леонидов. Он подошел к бару и открыл дверцу. — Будешь коньяк?

— Буду.

Леонидов налил по рюмке, закрыл бар и передал одну Стрепетову. Полковник выпил коньяк, как воду, и выжидающе уставился на Леонидова.

Анатолий Остапович пригубил коньяк и отошел к окну. Дождь поливал уже которые сутки, и конца-краю тучам видно не было.

— Ты очень любил Ашота? — спросил Леонидов, не оборачиваясь.

— Да, мне нравился генерал Амбарцумян. Это был профессионал, каких мало… Что ты хочешь сказать? Что я хочу найти виноватого, даже если его нет? Что я сошел…

— Отдохнуть бы тебе, Вадим Сергеевич. Пару дней вполне хватило бы. Я вот тоже…

— А что хотели узнать у генерала? Почему просто не вскрыть нашу базу данных? Там все дела, а Амбарцумян мог чего-то и не вспомнить. Что он знал, чего нет на нашем сервере?

— Ну, по-моему, в вашей базе есть все, кроме сведений о количестве наложниц султана Махмуда, — отшутился Леонидов, — да и то только потому, что он сам сбился со счета.

Стрепетов шутки не принял.

— Благодарю за коньяк, Анатолий Остапович. Прошу простить — дела. — Он поставил рюмку на стол и, коротко кивнув, направился к двери.

Леонидов вполголоса выругался.

— Вадим Сергеевич, ты ставишь вопросы, на которые я не знаю ответов. Твои выводы, прямо скажем… необычны. Позволь, я подумаю, а потом мы поговорим еще раз.

— Хорошо, Анатолий Остапович, — согласился Стрепетов, заметно успокоившись, — извини, что вспылил.

— Ничего, я все понимаю, — Леонидов протянул руку. И рукопожатие у полковника было хорошее: в меру сильное, уверенное, и ладонь была крепкая и сухая. — Постарайся все же отвлечься. Хотя бы до того момента, когда комиссия ознакомит нас с выводами.

Анатолий Остапович смотрел, как он идет к выходу из приемной, — прямой, уверенный, и лишь когда за полковником закрылась дверь, взглянул на Смидовича:

— Соедини меня с Лиховцевым.

Леонидов вернулся в кабинет, сел за стол и бесцельно покатал по полировке карандаш. Стрепетов мог быть другом, мог быть врагом, но уважения он заслуживал — тут сомнений не было. Не хотелось верить, что полковник замешан в операции против собственного начальника. Чем могли взять его, больше двадцати лет служившего империи, боевого офицера, имевшего награды и получившего серьезные ранения на службе? Деньги? Шантаж? Идеология? Проверка ничего не дала, а в случае перевербовки что-то да осталось бы…

Проводил ли полковник Стрепетов собственное расследование? Если он пришел практически без каких-то доказательств к тому же выводу, что и Леонидов с Бергером, то такого человека грех оставлять в стороне от расследования. А если нет? Если он — ключевая фигура на шахматной доске, ферзь, а играет, управляет им кто-то из тени? Если он сам провел акцию против Амбарцумяна и пришел выяснить, что известно Леонидову?

— Анатолий Остапович, Лиховцев на связи.

— Спасибо. Здравствуй, Григорий Данилович.

Лиховцев, развалившийся в кресле, небрежно помахал рукой. Выглядел он, как всегда, скучающим сибаритом, которому все обрыдло и удивить которого ничто не может.

— Мое почтение флоту, — с ленцой сказал Лиховцев.

— Угадай: кто у меня сейчас побывал?

— Дай подумать. — Начальник Службы безопасности поднял глаза к потолку. — О! Резидент Содружества попросил прощения за инцидент с «кротом» в штабе флота? Нет? Странно. Правила хорошего тона подразумевают… А-а, знаю! Твой адъютант соблазнил кого-то из высшего света, обманутый муж вызвал его на дуэль, и Смидович попросил тебя быть секундантом?

— Все шутишь, — усмехнулся Леонидов, — нет, милый мой, все немного хуже.

Лиховцев подобрал ноги, сел прямо и внимательно посмотрел на Анатолия Остаповича.

— Стрепетов?

— Говорить с тобой, Григорий Данилович, сплошное удовольствие. Особенно когда ты серьезен. Именно он, полковник Стрепетов, исполняющий обязанности начальника контрразведки Российской империи…

Василий Тарасович Данченко вкусно пообедал в своем кабинете — еду ему доставили из «Русской избы», ресторана, которому он отдавал предпочтение и на работе, и вне службы. Взглянув на часы, генерал-лейтенант поморщился. Встреча, о которой он договорился, должна была состояться через пятнадцать минут, и потому следовало поторопиться.

Адъютант вытянулся возле своего стола при его появлении в приемной, кинулся подать плащ, но Данченко махнул рукой — не надо. Спустившись к стоянке служебных машин, он сел в глидер и сказал, куда его доставить. Лететь было недалеко. В парковой зоне пригорода Санкт-Петербурга, где вдоль живописных прудов любили гулять няни с младенцами и кататься верхом те, кто имел возможность держать лошадей, сегодня, благодаря дождливой погоде, не должно было быть много народа. К тому же близился вечер.

Данченко вышел из глидера, припарковавшегося под деревьями. Накрапывал дождь, и он пожалел, что отказался от плаща. В деревянной беседке, нависшей над прудом, его уже ждали. Василий Тарасович до сих пор не мог простить Леонидову и Лиховцеву, что его — начальника разведки Генерального штаба — обошли при подготовке операции с капитаном первого ранга Бергером. В конце концов, он имел не меньше полномочий, у него огромный послужной список, личные благодарности от Его Величества, а если он наденет все награды, то может идти на абордаж, не надевая брони. Наконец, он из всех троих старший по званию и по возрасту! Они по сравнению с ним — сопляки!

Василий Тарасович так накрутил себя, что кровь бросилась в голову. Он ослабил воротник. Ладно, господа, посмотрим, кто из нас окажется прав.

Полковник Стрепетов поднялся при его появлении, бросил руку к козырьку фуражки.

— Да что ты, Вадим Сергеевич, — добродушно махнул рукой Данченко, — мы ведь коллеги, да и генерал ты, без пяти минут. Давай уж без церемоний.

Сейчас он более чем когда-либо походил на доброго дядьку, который больше всего в жизни ценит простые радости — вкусную еду, крепкую выпивку, веселых красивых женщин. Василий Тарасович умел, когда хотел, быть обаятельным, и роль простого, как табуретка, мужика давалась ему легко.

— Как там комиссия? — спросил Данченко, опускаясь на скамейку. — Шустрит?

— Землю роют, — в тон ему ответил Стрепетов. — Ребята уже на грани, Василий Тарасович. Хоть бы знать, кого ищут, мы бы сами разобрались.

— Ну, если пригрели змею на груди, так теперь терпите.

Стрепетов закурил, разогнал дым рукой.