Роман Злотников - Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)

— Землю роют, — в тон ему ответил Стрепетов. — Ребята уже на грани, Василий Тарасович. Хоть бы знать, кого ищут, мы бы сами разобрались.

— Ну, если пригрели змею на груди, так теперь терпите.

Стрепетов закурил, разогнал дым рукой.

— А была она, змея-то? Впечатление такое, что комиссия ничего не нашла и теперь просто тянет время. Не с чем ей идти к вам с Леонидовым и Лиховцевым. Может, не хотят меня ставить во главе службы? — с чуть заметной обидой спросил полковник. — Так я за чинами и званиями не гонюсь и никогда не гнался. Я и простым «волкодавом» работать могу, мне не привыкать.

— Ну, это ты зря. Кроме тебя…

— Я дважды ранен, горел, у меня пять орденов от государя. Вот он я, как на ладони, — Стрепетов отбросил папиросу, вскочил и, сунув руки в карманы, прошелся по беседке. — Я к тебе, как к старшему товарищу, Василий Тарасович, как к офицеру. Чувствую я, чего-то мне недоговаривают. Даже если комиссия сделает заключение, я его не увижу, так мне кажется. Что я, по-твоему, должен делать, как поступить?

— А ты сам как думаешь: что произошло с Амбарцумяном?

Стрепетов пожал плечами:

— Ну, следствие ведь не закончилось. Как я знаю, по официальной версии…

— Это для прессы. Ты сам что думаешь?

— Кто-то против нас сильно сработал, Василий Тарасович. Не буду скрывать, разные дурацкие мысли лезли, даже и говорить не стоит. Чертовщина всякая.

— Чертовщина… да, проще всего объяснить произошедшее чертовщиной, — согласился Данченко, пристально посмотрев на полковника, — только ведь не бывает этого. Ты меня извини, я постарше тебя буду и в разведке поболе служу, но и я ни разу ни с чем потусторонним не встречался. А некоторые… — Данченко оборвал себя. — Ладно. Вот тебе мое предложение, полковник. Есть у тебя надежные люди в управлении?

— Найдется десяток.

— Давай-ка мы это дело будем сами раскручивать. Леонидову и Лиховцеву, естественно, ни слова. В конторе тоже об этом помалкивай. Думается мне, или Бюро здесь напортачило — они вообще грубо работают, либо лигисты из Сервис. Вот из этого и будем исходить. Наши контакты, конечно, скрыть не удастся. Для всех я с тобой советуюсь, как усилить твою службу. Ты ведь знаешь, что кроме тебя вряд ли кого поставят на замену Амбарцумяну. — Данченко понизил голос и поманил Стрепетова: — Скажу по секрету, указ о твоем назначении уже подписан. Там, — он поднял палец к небу, — ждут окончания проверки. Но учти, я тебе этого не говорил. Знаю я тебя, — Данченко шутливо погрозил полковнику, — ты ведь хитрый, как лиса, а между нами давай уж прямо, без уверток, разговаривать. Это, так сказать, аванс тебе в счет будущей дружбы.

— Понял, — Стрепетов порывисто протянул руку. — Я этого не забуду, господин генерал-лейтенант.

— Василий Тарасович меня зовут. Для своих я — просто Василий Тарасович.

Довольный встречей, Данченко вернулся к машине, сел на заднее сиденье, приказал везти себя домой и пробормотал:

— Ну вот, а господа из безопасности и флота пусть играют в свои игрушки.

Подумав, он набрал на коммуникаторе номер Леонидова. Ответил адъютант, который сухо доложил, что Анатолий Остапович сейчас разговаривает с Григорием Даниловичем Лиховцевым. Данченко отключился и криво усмехнулся. Что ж, господа, посмотрим, кто на финише будет первым.

Константин Бергер вышел на крыльцо. За шиворот с крыши скатилась дождевая капля. Он отступил под козырек.

— Здравия желаю, господин капитан первого ранга, — бодро приветствовал его молоденький сержант с едва наметившимися усиками и румянцем во всю щеку.

Сержанту сменяться было через три часа, накидка его блестела от дождя, но вид, как и положено морпеху, был бодрый, хотя и несколько тоскливый. И то — ребята в казарме или в увольнении, а он тут, охраняет офицера, который сидит под домашним арестом. Вот ведь повезло.

— Привет, — буркнул Бергер. Час назад он предложил парнишке сто граммов водки, чтобы не простыл служивый, но тот гордо отказался. — Не передумал насчет лекарства?

— Никак нет. Вот сменюсь, — морпех ухмыльнулся, — тогда и согреюсь.

— Как хочешь, — сказал Бергер и ушел в дом — вид раскисшей земли и мокрого леса настроение не поднимал.

А настроение у Константина Бергера было хреновое. Тоскливо ему было. Думал, отоспится, так нет, и сон не идет. Не думал он, что скучать будет. Первые дни, правда, он провел в ожидании визита неизвестно кого. Проверил оружие, систему связи. Страховали его надежно: даже если бы дом взяли под дистанционное наблюдение, это было бы обнаружено моментально — пассивные датчики только и ждали изменения в электронном поле. Но нет, ничего не было. Ничего. Единственное, куда не стали ставить дополнительную защиту, это на домашний коммуникатор. Вернее, стандартная аппаратура работала в обычном режиме, кодируя сигнал, но кодировка была обычная, гражданская, только от любопытных, поэтому раскодировать сигнал для любой разведки было делом плевым. И эту лазейку оставили для возможных гостей.

Бергер вспомнил мокнущего под окном сержанта. Пост они поставили напрасно. Если кто-то захочет навестить опального заместителя начальника разведки флота, сержант ему не станет помехой. Убивать, скорее всего, не станут… хотя, кто знает. Зависит от того, кто пожалует. Если пожалует. «С кеситой» и «золотыми кольцами». Интересно, предложат деньги или сразу начнут ломать психику? Черт, он думает так, будто визит — дело решенное. А если все-таки не клюнут?

Константин Карлович решительно подошел к коммуникатору и набрал номер Леонидова.

— Господин контр-адмирал? Здравия желаю, — сказал Бергер неприятным голосом, давая понять тоном и обращением по званию, что предполагает возможность прослушки, — я прошу вас снять пост от моего дома.

— Константин Карлович, существует устав, вы его прекрасно знаете. А если забыли, то я напомню: офицер, находящийся…

«Все-таки молодец „царь“, — подумал Бергер, — с полуслова понимает».

— Можете не утруждаться. Я прекрасно помню устав. Но неужели вы не понимаете, что это унизительно? Я из дома не могу выйти, как рядом оказывается этот мордоворот. Прямо уголовник какой-то, судя по физиономии. К тому же он, кажется, пьян. — Бергер мысленно попросил у сержанта прощения.

— Позволю себе напомнить, господин капитан первого ранга, — Леонидов взял тоном выше, — что вы не в отпуске и не по болезни сидите дома. Вы находитесь…

— Я русский офицер и дворянин, ваше превосходительство! Прошу избавить меня от выслушивания прописных истин. Я дал слово чести, и если вы не знаете, что такое…