– Не получится.
– Во-о-от! – обрадовалась прогрессу Полина. – А почему?
– Емкость желудка ограниченна.
Девушка отчаялась прояснить ситуацию на примере киборга и перешла на свой:
– Да просто у меня за столько лет от этой сгущенки, то есть от мамы, уже все слиплось! Теперь ясно?
– Ясно, – неуверенно подтвердил рыжий, но не успела Полина перевести дух, как Дэн обеспокоенно уточнил: – Если мы с тобой будем достаточно долго общаться, я тебе тоже надоем?
– Что ты, конечно нет! – ужаснулась такому выводу девушка. – Ты же не пытаешься мной командовать.
– Как капитан?
– Да нет же! То есть он тоже командует, но по-другому.
– Меньше «выбешивает»? – подсказал Дэн.
– Точно! – с облегчением подтвердила Полина, но по удрученному лицу друга сообразила, что теперь он запутался еще больше. – Слушай, а может, тебе с Ликой на эту тему поговорить? Она все-таки психолог, должна хорошо в таких вещах разбираться.
– Не хочу.
– Почему?
– Потому что она психолог, – лаконично ответил Дэн.
* * *
Центаврианская станция гашения оказалась вполне годной и даже не очень дорогой (видимо, в рекламных целях, потому что обычно зелененькие своего не упускали). Как навигатор и обещал, ровно через двое суток транспортник вышел из червоточины в пяти световых минутах от Дружбы – прямо сказать, не оправдывающей своего названия. Ни кислорода, ни собственной жизни на планетоиде не водилось, и из космоса он выглядел как светло-серое пористое яйцо. Подлетать к нему пришлось с осторожностью: система кишела астероидами и метеорами, транспортник маневрировал между ними, как лодка в дрейфующих льдах.
– Честно говоря, я думал, что Дружбу давно уже закрыли, – ворчливо признался Тед, когда по обшивке таки тюкнуло и корабль ощутимо тряхнуло.
– Не отвлекайся! – цыкнул на пилота Станислав.
– Делаю что могу, – обиженно огрызнулся тот, не отрываясь от управления. – Тут их столько, что от маневров зависит только сила удара!
– Она и от скорости зависит.
Тед промолчал и еще пристальнее уставился в экран, понимая, что после следующего попадания его точно заставят сбавить обороты.
Когда-то Дружба была исследовательской базой землян, открывших новую цивилизацию и решающих, достойна ли она контакта. Люди только-только начали осваивать дальний космос и с бухты-барахты высаживаться на чужой планете не посмели, обосновались на ее ближайшем соседе и приготовились к долгому и кропотливому сбору информации. Но вскоре выяснилось, что цивилизация не такая уж новая, и когда мимо Дружбы стали летать экскурсионные суда леразийцев («А теперь обратите внимание на примитивную инопланетную постройку слева по курсу! Сейчас мы замедлим ход и потушим часть бортовых огней, чтобы не напугать ее забавных обитателей!»), с режимом секретности пришлось завязывать. Базу переоборудовали сначала в земное посольство (быстро заскучавшее и перекочевавшее на собственно Леразию), потом – в перевалочную станцию с «гасилкой», но корабли, даже человеческие, предпочитали непатриотично гаситься на планете, чтобы разогнаться и скакнуть в червоточину до начала астероидного пояса. Затраты на содержание станции не окупались, и правительство цеплялось за нее только из принципа – иначе пришлось бы признать, что бюджетные средства на ее постройку ухлопаны впустую. Это ж вам не жук чихнул, а оплот человечества в далеком-далеком космосе!
– Все, прошли! – Тед перенаправил двигатели на торможение. – Можете вызывать.
Капитан скептически присмотрелся к станции. Стыковочные маяки светились только на одном блоке, да и вообще этому старью давно пора было на свалку. Впрочем, их транспортник тоже выглядел неказисто, зато в работе и надежности мог дать фору современным машинам.
– «Дружба», прием. «Космический мозгоед» запрашивает разрешение на стыковку.
– Прием, «Космический мозгоед», вы на приборах, – тут же откликнулся диспетчер. – Цель вашего прибытия?
– Доставка груза на станцию. Под заказ, – на всякий случай уточнил Станислав, чтобы их не приняли за назойливых бродячих торговцев.
– Стыковку разрешаю, вам выделен третий узел. – Маяки вспыхнули вдвое ярче.
– Можно подумать, были еще какие-то варианты, – ехидно прокомментировал Тед, разворачивая корабль.
Девушек на станцию брать не собирались, но если Полина и не претендовала, то Лика до последнего мялась в коридоре, делая несчастные глаза. Станислава, может, в конце концов и проняло бы, если бы не Тед, безжалостно высмеивающий «страдалицу».
– Что ты там забыла, малая?
– Ну так, посмотреть…
– Не дури голову, после галамаркета там можно посмотреть только на тараканов, – отмахнулся Теодор, застегивая комбез под горло. Наружные датчики показывали, что воздух на станции годный, шлем можно оставить на полке, а вот пачкать и царапать одежду об ящик не хотелось. – Кстати, как психопрофиль Дэна продвигается?
– Умный, хитрый и скрытный паршивец! – с досадой бросила Лика и сердито покосилась на рыжего, терпеливо поджидающего друга у входа в грузовой отсек. Киборг вел по очкам уже 9:0.
– Ну-у-у, это мы и без тестирования знали, – подмигнул напарнику пилот.
* * *
– Кажется, ты ей понравился, – с ухмылкой сообщил Тед, отстегивая крепежные ремни.
– Кому? – удивился Дэн.
– Моей малой.
– Что-то не похоже.
– Брось, когда она всерьез дуется, то такая вежливая, что аж тошнит!
Рыжий понимающе кивнул. Для него такая стратегия долгие годы была залогом выживания.
– Она мне тоже нравится.
– Чего?! – Тед выпрямился и так вытаращился на напарника поверх ящика, что Дэну, напротив, захотелось присесть.
– Я что-то не то сказал? – осторожно уточнил он.
Пилот посмотрел в его незамутненные голубые глаза и устыдился.
– Нет, просто у меня опять эта, избыточная реакция. Все нормально, не обращай внимания.
По лицу киборга было видно, что ему как раз-таки очень хочется распутать эту головоломку до конца, но он ограничился смиренным:
– Ну хоть один вопрос можно?
– Валяй, – обреченно разрешил Тед.
– То есть когда капитан на нас ругается, это означает, что мы ему тоже нравимся?
– Ну чего вы там копаетесь?! – как раз гаркнул Станислав в комм и с возмущением услышал в ответ зычный пилотский хохот.
– Да он нас прямо-таки обожает! – заверил напарника Теодор, смаргивая слезу и налегая на ящик.
* * *
На самом деле Станислав не столько злился, сколько недоумевал, и вовсе не из-за задержки подчиненных. В опасной или подозрительной обстановке голос у него всегда становился сухой и отрывистый: чем четче команда, тем быстрее и точнее ее исполнят. Армейские рефлексы.
