Данна запрокинула голову, всматриваясь в мерцающие звезды, к которым так стремился Питер. «Боже мой… – думала она. – Питер… твое место должно быть там, среди звезд…»
Высоко над горизонтом взошла луна, озарив все вокруг бледным неверным светом. Неожиданно среди цветов, усыпавших могильный холмик, что-то сверкнуло. Данна наклонилась, подняла маленький металлический предмет и поднесла его к глазам. Предмет оказался медалью, украшенной крохотным рубином.
Данна задумчиво разглядывала находку. У нее мелькнула мысль, что этой медалью посмертно наградили Питера и либо мать, либо дядя специально положили ее на могилу. Но на медали не были указаны ни имя, ни место смерти, значит, она не посмертная. Данна решила, что награда принадлежит одному из сокурсников Питера. Внезапно тишину сельского кладбища прорезали какие-то странные звуки, словно где-то заскулил заблудившийся щенок. Данна прислушалась. Звуки доносились со стороны дубовой рощи.
Постояв в нерешительности несколько минут, Данна направилась с сторону дубняка. Под ногами хрустели листья. Вспомнились старые школьные истории про лесных духов и прочую нечистую силу. Данне стало жутковато, но она понимала, что, возможно, кто-то заблудился и ждет помощи, и потому продолжала идти; к тому же она – офицер Звездного Флота, и бояться ночного леса ей просто стыдно.
Звуки становились все отчетливее, и вскоре можно было различить, что в дубняке кто-то безутешно рыдает. Через несколько шагов Данна обнаружила плачущего юношу, его красная униформа при слабом лунном свете казалась совсем черной.
– Кто ты? – спросила Данна.
– Гренни.
Юноша постарался взять себя в руки, но продолжал всхлипывать. Данна взяла его холодные ладони в свои.
– Пойдем со мной. Здесь очень холодно. Ты товарищ Питера?
Юноша кивнул. Он выглядел старше Питера и, видимо, учился уже на третьем или четвертом курсе, тогда как Пит был первокурсником.
– Это твоя медаль?
– Да.
– Возьми.
Юноша не поднимал глаз.
– Я подумал, что Питер заслуживает ее больше, чем я.
– Потому что он мертв, а ты жив?.. Данна намеревалась сказать юноше, что слишком часто все зависит от его величества Случая, но не успела.
– Нет… – голос Гренни дрожал. – Нет… Потому что он остался, а я… сбежал…
Данна остолбенела. Одновременно с удивлением в ней росла злость. В какой-то момент ей даже захотелось ударить кадета, задушить его голыми руками.
Неожиданно юноша высоко поднял голову, словно специально подставляя себя под удар, и спокойно встретил полный негодования взгляд Данны. О самозащите он, видимо, и не думал.
Теперь Данна поняла, кто был в роще во время похорон, поняла, почему этот юноша прятался, но она не могла понять, почему он в роще до сих пор.
– Почему ты не идешь домой? – холодно спросила Данна.
– Не могу, – тихо ответил Гренни. – Я… в, самовольной отлучке… Я истратил все деньги, чтобы… добраться сюда… Я не знаю… как вернуться назад.
– О чем ты думал?! Чему только вас учат в Академии?! – воскликнула Данна и более спокойно добавила:
– Пойдем со мной.
Взяв юношу за руку, она повела его в дом. В гостиной ничего не изменилось: Монтгомери Скотт по-прежнему сидел на своем месте, а двери в кабинет матери Данны и Питера были так же плотно закрыты.
– Думаю, что ты знаешь этого джентльмена, – с порога обратилась Данна к Скотту и показала на Гренни, смущенно стоящего рядом с ней. – Он приехал… на похороны.
Скотт тепло поприветствовал курсанта.
– Это делает вам честь… Спасибо, что решили проводить нашего Питера в последний путь…
– Перестаньте! – воскликнул Гренни. – Почему вы так нахваливаете меня? Вы же знаете, что Питер погиб по моей вине!
Скотт изумленно уставился на юношу, поразившись его откровенности.
– Вы же знаете, что Пит был единственным из нас, кто не оставил своего поста! – продолжал горячиться курсант. – Я старший кадет и должен был заставить Питера покинуть опасное место!
– Он бы все равно не ушел… – вздохнул Скотт.
– Тогда и я должен был остаться!
– Совсем необязательно, – заметил Скотт. – Иначе в Шотландии появились бы две могилки вместо одной, – поднявшись, он подошел к юноше, обнял его за плечи и заглянул в глаза. – Пойми меня правильно, мальчик. Ты поступил, конечно, некрасиво. Но сейчас ты все для себя должен решить, если хочешь стать настоящим офицером… – Скотту с трудом давалось каждое слово.
– Нет… – замотал головой Гренни. – Я не знаю, как все получилось, не понимаю… Никогда в жизни я не прятался в кустах, а там…
– Ничего, – успокоил юношу Скотт. – Просто ты не был готов к тому, с чем мы столкнулись. Во многом виноват я сам.
– Вы говорите так, будто… будто прощаете меня.
– Да.
Гренни посмотрел на Данну.
– И вы прощаете меня, подполковник?
– Ничего подобного, – сурово ответила Данна. Курсант опустил глаза. Скотт осуждающе покачал головой.
– Данна…
– Я же повинился… – Гренни жалобно взглянул на Данну. – Если бы у меня была возможность искупить…
– Искупить что? Смерть моего брата? – холодно спросила Данна. – Поздно. Ничего, уже не изменишь. Питера нельзя вернуть.
– Я знаю, что ничего не смогу сделать, не смогу вернуть его к жизни…
– Нельзя быть такой мстительной, – прервал кадета Скотт.
Данна взяла себя в руки, понимая, что злость не поможет.
– Извини…
Скотт вновь обнял юношу за плечи.
– Пойдем, Гренни, – затем он бросил быстрый взгляд на Данну. – Наилучших пожеланий твоей матери. Я не могу больше ждать, когда она соизволит выйти из своего кабинета.
Скотт и Гренни вышли из дома, и вскоре Данна услышала характерный звук луча-транспортатора. На какое-то мгновение, как во время вспышки одинокой молнии, деревенская улочка озарилась светом, и вновь все окутала темнота.
* * *
Джеймс Кирк взглянул в окно, где хозяйничала ночь, и увидел редкие огни космической гавани. Опускался осенний туман.
– За тех, кого нет рядом. – поднял Кирк стакан.
Ухура, Чехов и Зулу последовали его примеру. Все выпили.
– Адмирал, – спросил Хикару Зулу, – это правда, что собирается сделать с «Энтерпрайзом»?
– Да, – подтвердил Кирк. – Корабль не подлежит ремонту.
Чехов тяжело вздохнул:
– Мы перейдем на другой корабль? «Мы… – грустно усмехнулся про себя Кирк, вертя в руках пустой стакан. – Уместно ли теперь слово „мы“? Корабль обречен на слом. Команду расформируют и раскидают по другим кораблям. Маккой, похоже, перешел на наркотики, а Спок… Спока с нами больше нет…» – и он откровенно признался:
– Я не знаю. Звездный Флот носится со своей идеей галактической конференции. Никому до нас нет дела.
