Если «умывальня» напомнила мне не то пионерский лагерь (знакомый, впрочем, только по кино), не то казармы, где довелось быть на сборах, то столовая окончательно закрепила это впечатление. Окно в стене, стопка подносов рядом. Ставишь поднос, на него плюхают две тарелки, стакан — и можешь быть свободен. Садись за любой из длинных столов (стальных, казенных донельзя) и ешь.
На завтрак сегодня была черная яичница-глазунья, черный творог с черной сметаной, черный хлеб и черный кофе. Эстетическое чувство не раздражал лишь кофе — даже хлеб был слишком, ненатурально темным.
— Мне нравится, — неожиданно изрекла Лена, водружая поджаренный желток на кусок хлеба и отправляя в рот. — Знаешь, мне слишком красивая еда всегда казалась подозрительной. Нарезали все затейливо, разложили согласно фэн-шую, побрызгали десятью соусами, украсили двадцатью травами. Не знаешь, что и делать — любоваться или есть. Может, оно и невкусное, а тебе этот натюрморт уже все вкусовые сосочки запудрил. А если вкусно — то еще хуже!
— Почему?
— Да потому, что жалко есть красивую еду! А здесь все просто. По форме понял, что перед тобой. Положил в рот. И наслаждаешься вкусом в чистом виде, не отвлекаясь на разного рода красивости!
— В принципе подход понятный, — признал я. — В Москве есть ресторан, где еду подают в полной темноте. Там даже не знаешь, что именно тебе принесли.
— Ну ничего себе. А официанты как работают?
— А официанты там слепые.
— Шутишь, — подозрительно сказала Лена.
— Да я о нем материал писал…
Народ в столовой не задерживался. Люди быстро ели, относили свою грязную посуду в окошко, ведущее на мойку, и уходили. Судя по разговорам, обещанное сегодня общее собрание интересовало всех.
— Женщин у них совсем мало, — негромко заметила Лена, допивая кофе. — Я прикинула — процентов десять—двадцать. На Плюшке соотношение мужчин и женщин — два к одному.
— И что?
— Да так, наблюдение… Если здесь не собралась куча голубых, а на это не похоже, то им приходится несладко. Энергию надо куда-то сублимировать.
— Монахи же терпят всю жизнь.
— У монахов — вера в Бога. А у этих — вера в то, что их дурачат. Опасная смесь, Катран. Агрессивность зашкаливает…
— Да брось ты! — Я огляделся. — Ну какая же тут агрессивность? Кроме вредного деда…
— Ты уж мне поверь. У меня работа такая была — людей возить. Как ты думаешь, требуется женщине, которая сидит за рулем, которая ночами пьяные компании из одного ресторана в другой отвозит, чувствовать людей?
— Наверное, да, — признал я.
— Так вот, я тебе скажу, — она совсем понизила голос, — не нравятся мне их настроения. Они от любой ерунды взорвутся.
Убежденность Лены передалась и мне. Я еще раз окинул взглядом завтракающих. Люди как люди… вон две девушки сидят, смеются… вон пара мужиков такого солидного вида, что на Земле наверняка ворочали миллионами, вон компания молодых парней какие-то бумаги разглядывает…
И все-таки я решил согласиться с мнением Лены. Хотя бы по той причине, что всегда лучше готовиться к худшему.
— Попросим побыстрее подготовить наш корабль?
Лена поморщилась.
— Смысл? Я бы предпочла лететь не на нем. Нас спалят при подлете к Плюшке.
— Но ведь чужой корабль угнать нельзя?
— Нельзя. А вот купить можно. Зяма с Ромой вчера мне заплатили. Плюс свои деньги есть. — Она покрутила рукой с браслетом. — Должно хватить на что-нибудь в меру приличное… Пошли потрясем Зяму!
Что ж, если уж приходится подчиняться женщине — всегда приятнее знать, что это твоя женщина. Мы отнесли посуду на мойку и отправились на поиски Мастера.
Комплекс пещер был не такой уж и большой. Ангар для наземного транспорта, большая пещера, где все жили и столовались, «научный центр» — у входа в эту пещеру стояла охрана, и нас туда просто не пустили, «космопорт» — туда дороги для нас тоже не было, «склад» — он нас вообще не интересовал.
Никого из наших знакомых не встретилось.
Под конец охранник у входа в научный центр сжалился над нами и вызвал Романа.
В белом халате, с какой-то электронной бандурой, пристегнутой к поясу (микрокомпьютер? тестер? осциллограф? кофемолка? портативная сноповязалка?), Роман полностью утратил свой образ громилы. Просто здоровый мужик, но явный интеллигент, звание доктора наук на лбу написано.
— Отоспались? Как вам наша кухня? Вас не держат в черном теле? — жизнерадостно спросил Роман, пожимая руку вначале Лене, потом мне. Охранник, убедившись, что мы знакомы, отошел в сторону.
— Если глаза закрыть — то все очень даже, — сообщила Лена. — Как наш корабль?
— Снежная буря. — Роман пожал плечами. — Я не могу никого туда послать.
— Вообще-то нам возвращаться на «Сильване» — самоубийство, — сразу взяла быка за рога Лена. — Плюшка не отозвала заявку на охоту?
— Нет. Напротив. Повысили цену за ваши головы. — Роман выглядел не то чтобы сильно смущенным, но некоторый дискомфорт, сообщая эту новость, явно испытывал.
— Рома, ты хочешь, чтобы мы сдохли?
— Водила, говори прямо. Чего хочешь ты?
— Корабль. Другой. Получше. Вы нам обязаны, верно?
— Это не в моей власти, — отрезал Роман. — У нас всем управляет совет из восьми человек. Даже если мы с Зямой будем за вас, нужно единогласное решение, чтобы дать вам другой корабль.
— А если мы его купим? — не стала настаивать Лена. — Такие вещи решать — в твоей компетенции?
— Вот это деловой разговор, — кивнул Роман. — В моей. Денег-то хватит? У нас корабли ценятся подороже, чем на Плюшке.
— Во-первых, Катранова «Сильвана». Да, да, машинка слабая, оружия на ней нет… Но все-таки?
— Полторы тысячи.
— На нем гиперпривод.
— Две триста семьдесят. Почем брали на Плюшке, по той цене возьмем и здесь. Нам еще придется придумать, куда такую скорлупку приспособить.
— Хорошо. Еще вы с Зямой мне должны двадцать тысяч. Ты семь и он тринадцать с мелочью.
— Не забыла, — усмехнулся Роман. — Хорошо. Мужик сказал, мужик сделал.
— Двадцать две триста семьдесят. Что есть за эту сумму?
— Ничего нет. Двадцать восемь тысяч — будет хороший корабль.
— Какой?
— «Феникс».
— Грабеж! — возмутилась Лена. — Это седьмой уровень… Ему красная цена — двадцатка!
— На нем лазерник «Мандрагор», ракетный комплекс «Смерч», плазменник «Тахион». Усиленные щиты «Кокон». Жилой модуль «Зерг». Комплекс расширения «Актеон».
— Прямо все на память знаешь? — Лена прищурилась.
— Это мой корабль, — спокойно ответил Роман.
