– Раненых... Нет... Все убитые... Тебя и мужчину... убью... тоже...
Василиск говорил монотонным вязким голосом без всякой интонации. Никаких эмоций – ни угрозы, ни раздражения – не рокотало в его синтетических словах. Чувствовалось, что хотя василиску и разогнали мозги, как некогда Гаю Титанировой Шкуре, но сделали это как-то... наспех, что ли!
Вдруг Василиса поняла, что настал психологический момент демонстрировать пресловутую "богатырскую удаль". Пусть и в женском варианте. И она начала мягко бахвалиться.
– И как же ты намерен нас убить, а? Вот мы – хоть и не собираемся – а убьем тебя гораздо скорее! Сейчас мой дядя как следует зарядит винтовку, спустится ко мне – и мы понавертим дырок в твоей чешуе, оторвем тебе хвост и шею скрутим! – Василиса жестом показала, как именно она скрутит шею.
– Скоро... Сядет... Солнце... У меня... Есть... Сородичи... Вместе... Одолеем... Как одолели... Всех этих...
"Всех этих"... Ясное дело, имелись в виду пехлеваны и трапперы совокупно. Для василиска между сортами людишек, похоже, не было совсем никакой разницы.
Между тем, то, что василиск упомянул скорый закат, навело ее на спасительную мысль. Солнце!
Девушка достала из кармана инкрустированное зеркальце Иеремии Блада – то самое, с витой монограммой JB – и поймала в одну из блестящих стеклянных лужиц солнечный луч.
Да-да, она пустила в василиска солнечный зайчик!
Еще один.
Еще!
– Ты... Прекрати, – потребовал василиск.
Но муромчанка, конечно, не прекратила. С чего бы? Напротив, она направила солнечный луч василиску прямо в глаз!
Тварь закричала. Да так громко, будто ей достался не безобидный солнечный зайчик, а удар мощного рентгеновского лазера!
– Ты думаешь, можно грозить мне смертью, и тебе ничего за это не будет?! – распаляясь, гневно спросила Василиса. – Думаешь, со мной проходят такие штуки? Думаешь, меня можно оскорблять и пугать?
Дядя Толя не узнавал свою провинциальную протеже. Столько напора! Столько решимости!
Солнечные зайчики буквально исполосовали тварь.
Василиск спрятал глаза. Для этого он отвернул морду и прикрылся капюшоном из кожи, растянувшейся между иглами, растущими у основания затылка.
Но эта кожа, увы, была достаточно нежной и тоже страдала от невыносимых солнечных лучей!
Так что не было у твари ни щита, ни зонтика, ни одежки, чтобы защититься от фотонного ливня, который направила под брюхо кибернетическому мулу хитроумная Василиса Емельяновна!
С утробным воем василиск покинул свое укрытие и ударился в бегство, держа курс на сталагмит Страж.
Его даже не остановило то, что от солнечных зайчиков Василисы ему пришлось убегать под палящим солнцем, освещающим дно кратера! Он хотел лишь одного: поскорее очутиться под пологом влажной, пахнущей камнем и вечностью, непроницаемой тьмы.
Эхо еще долго играло его отчаянными воплями. Но вскоре и они стихли.
– Ты смелая, как молодая львица, – промолвил клон за спиной Василисы.
Оказывается, пока муромчанка сражалась с акселерированной инопланетной тварью, пехлеван не только пришел в сознание, но и умудрился самостоятельно сесть.
– Меня зовут Вася, – бросила девушка через плечо. – Василиса то есть.
– А меня Махан, – клон кое-как улыбнулся.
– Слышь, друг, – обратился к пехлевану дядя Толя, свешиваясь по пояс из пилотской кабины, – скажи как ваш вертолет заводится, что-то я сам не соображу!
– Нужно набрать код. Семь, два, семь, два.
– Ах ты ж блин! Никогда бы не догадался, – дядя Толя досадливо поморщился.
– На пластмассовом ключе записан.
– Толку ли! Эти ваши цифры-козявки, написанные от руки, мой переводчик хреново разбирает.
Когда Василиса и Махан оказались в кабине, они, последние трое охотников с той трагической охоты, обменялись взглядами, исполненными глубинного интернационального понимания. Сколько печали и сочувствия было в них! И сколько радости выживших!
Но на этом приключение не закончилось.
Им пришлось в последний раз крепко перетрухнуть, когда вертолет попал в обещанную Кобусом Ламбертом дневную турбулентность.
Невидимая, но невероятно сильная рука потащила машину вбок, на острые зубья по краю кратера. Дядя Толя, подражая Ламберту, в сердцах назвал турбулентность tyfushoer ("публичной женщиной, больной тифом").
Ситуацию усугубляло то, что у вертолета больше не было лобового стекла – бьющий в лицо ураганный ветер сбивал дядю Толю с толку и искажал аэродинамику машины.
Очередной порыв ветра – и они зацепились за скалу левой стойкой шасси!
Несколько центнеров железа с оглушительным скрежетом улетели в бездну.
Из порванного бака полетели куски вонючего желе – гидролеумное топливо.
Кабина огласилась кручеными пилотскими ругательствами дяди Толи, цветастыми, страстными молитвами Махана и тревожными предупреждениями системы бортовой диагностики.
К счастью, дядя Толя не потерял головы.
– Ну что, цыплятки, держитесь покрепче! Ваш папочка будет садиться...
Горизонтальная часть лавового поля, куда меньше суток назад приземлилась трапперская "Кассиопея" и где теперь сиротливо чернел крестик брошенного беглецами вертолета, была уже близко. Это их и спасло.
Василиса выпрыгнула из кабины прямо в отцовские объятия дяди Толи.
Стоило ее подошвам коснуться шершавой лавы, как твердь под ними мелко-мелко затряслась. А среди "зубов дракона" взвились струи сизого дыма – это раскочегарились как следует фумаролы.
– Вот наш курильщик и засмеялся, – устало вздохнул дядя Толя.
– Засмеялся, глядя на то, какие мы везучие! – радостно воскликнула Василиса.
– Я, если вы не возражаете, – сдавленным голосом промолвил бедняга Махан, – свяжусь с Ритой, вызову спасателей. Вы же, я надеюсь, не браконьеры?
– Конечно, нет, – твердо сказал дядя Толя, но, несколько секунд поразмыслив, добавил:
– Хотя все наши документы – в том числе разрешение на охоту – остались у наших коллег, которые, обезумев от страха, убежали на орбиту.
– Не переживайте. Ответственные ашванты разберутся, – заверил их Махан с фирменным клонским оптимизмом, которого было, как всегда, ровно в пять раз больше, чем предполагала ситуация.
Глава 12. На работу в Прибежище Душ
Март, 2621 г.
Город Рита
Планета Наотар, система Дромадер, Великая Конкордия
Полицейский офицер Науширван Карими был похож на говорящего оленя – вытянутое вперед лицо, большие влажные глаза, пухлые чуткие губы.
Правда, на Карими были очки в черепаховой оправе, что немного портило сходство. Подумав об этом, Василиса улыбнулась.
