– И мы отказались! Почему? Такой шанс!
– А как ты думаешь? Ведь этот спасатель, который говорил, неужели объяснил тебе?
– Мне ясно, что наша сторона боится попасть под влияние Галактиса. Стать колонией.
– Именно так и будет. Продолжай.
– С другой стороны, мы отличное поле деятельности для пиратов и играем им на руку. Они чувствуют свободу.
Эл вспомнила ее недавние свидание с теми кораблями.
– Получается, что мы мешаем и рано или поздно, либо те, либо другие нас захватят.
– Ну что ж, ты умеешь думать. Так оно и есть.
– Вы издеваетесь. Не нужно иметь много ума, чтобы это понять.
– А как бы ты поступила?
– Я бы вступила в Галактис.
– По началу так оно и могло быть. Но потом наши связи стали рваться. Мы остались ни с чем, все те, кто боролся за вступление. Большинства уже нет в живых. Их сослали в колони, довели до самоубийства, или как отца Лилы, моего капитана, заставили принять сыворотку быстрого старения. Лила об этом так и не знает. Ради интересов цивилизации можно на многое закрыть глаза. Если ты беспокоишься о своей судьбе, то единственное что тебя спасет сейчас – это бегство, хочешь остаться – покорись, но о Земле забудь. Тебе опасно туда возвращаться. Тебя не станут слушать.
– И нет никакого выхода?
– Только переломить сознание тех, кто верит, что Галактис – враг, а их миллиарды. Вот так.
Эл вспомнила, как Алик говорил в точности так.
– Я многих знаю на Плутоне, сомневающихся достаточно, – все же возразила она.
– Наверное, тебе неизвестно, что мы формально воюем с Галактисом. На наши суда нападали несколько раз. Здесь такая станция, куда стекается информация со всей Солнечной системы. Ты здесь служишь. Может это убедит тебя, могу поклясться, что полет сюда вполне сойдет за предательство.
– Я не знала. Но зато знаю, что Галактис с нами не воюет. Это мы с ними воюем. Мы – маленькое насекомое, которое возомнило себя бог весть чем. Неужели неясно, что вместо союзников мы можем стать рабами.
– Мы уже рабы, собственного страха и самомнения.
– Уолтер, неужели нет никакого, пусть даже самого безумного способа выйти из этой ситуации?
– Тебе-то это зачем? Не ломай голову, лучше найди способ свою голову спасти. Возьми и сбеги в Галактис, если тебя там знают. С таким умением летать ты угонишь любой корабль.
– А почему же вы не улетите? Ведь у вас есть корабль.
– Меня там никто не ждет. Я некогда грубо оборвал все связи. Оставим это. Что ты еще хочешь знать?
– Что такое Галактис?
Уолтер почти рассмеялся. Он кашлянул.
– Я не Бог. Не знаю. За те двадцать пять лет, что я ему посвятил, узнал я немного. Дело в ином способе мышления, в другом сознании. Это целая иерархическая система цивилизаций самых невообразимых форм. Каждая занимает свое место. Одна сменяет другую. Сначала главенствуют одни, потом другие. Что-то гибнет, что-то рождается. Все заключено в одну систему, непостижимую для человеческого ума. Понадобится несколько поколений, чтобы нам это понять. Особенно, их уровень коммуникации. Мы не самые плохие, но отнюдь и не такие достойные. Мы можем быть, или не быть… Им на нас наплевать, если мы не хотим сотрудничать…
Он продолжал говорить. Эл не смела прервать его, она даже боялась пошевелиться, чтобы не обнаружить себя. Уолтер Уолес забыл о ее существовании, он рассказывал, рассказывал. Вместо агрессивного циника появился исследователь, философ, политик. Уолтер знал очень много, но утверждал, что знает крупицы. По уровню мышления он является настоящим галактожителем, подобным Торну. В этом человеке был большой масштаб.
Вдруг Уолтер вспомнил о ней. Он пристально смотрел на нее, словно испугался своего откровения или не понимал, что она здесь делает.
Эл в свою очередь, стала рассказывать свою историю полета, всю целиком: и про то, как сцепилась с пиратами, и про комнату, которую спалила, и про события на Плутоне, про инспекторов и комиссию. У нее не было никакого плана, она просто хотела сделать для Уолтера Уолеса что-то хорошее. Чтобы он ей доверял.
– Так Торн, что же, жив? – спросил с удивлением Уолес.
– Да. Он капитан громадного крейсера.
Эл сунула руку в нагрудный карман и вытащила золотую пластинку – пропуск в Галактис, который дал ей Торн.
– Вот. Держите. Если вы знаете Торна, с этим вас всегда примут в Галактисе. Улетайте, Уолтер. Берите всех и летите.
– Подожди. – Уолтер опередил ее и преградил путь.
– Ты отдаешь это мне?
– Да.
– Но это твой единственный шанс.
– Нет. Это ваш единственный шанс. Вы не заслуживаете той жизни, какой живете сейчас. А я найду другой способ, если это будет надо.
Эл сунула ему в руку пластину, отстранила Уолтера и вышла. Время пронеслось стремительно. До вылета считанные минуты. Она надеялась, что он не вернет паспорт, слишком велико его тайное желание. Ей, почему-то стало легко на сердце, она вспомнила о Лиле, ей понравится такое решение. Для Эл пластина была, словно второй выход в лисьей норе и Эл знала, что это веский аргумент в ее сделке с совестью. Легко воевать, когда знаешь, что подстрахован. Теперь страховки не было.
Эл торопилась улететь, юноша, имя которого она так и не узнала, убеждал подождать:
– Я заложил курс. Он поможет обогнуть сложные участки и попасть в зону порта с другой стороны. Подожди сорок минут. Потом сотри курс – и все в порядке. Ускоришься в той отметке, что я заложил и по времени точно пройдешь. Перегрузок не будет.
– Откуда ты знаешь? – озадаченно спросила Эл.
– Я иногда… так балуюсь. Летаю туда. Нам иногда нужны приборы, медикаменты. Так проще, нет нужды связываться с властями. Дай слово, что не сболтнешь.
– Даю. Значит, вы не так уж изолированы от цивилизации.
– Мы еще в хорошем положении, вот у других похуже. Это все Уолтер. Он многое знает, это помогает нам выжить. Конечно, может так не честно, но мы не часто злоупотребляем.
– Я верю и ничуть не осуждаю. Спасибо, за помощь и теплый прием.
– Не злись на Уолтера, он бесится, когда речь идет о Галактисе, Космофлоте, он начинает всех ненавидеть и сильно нервничать, он ведь уже старый.
– А как ты сюда попал?
– Я сын местных вольных поселенцев, они погибли в бурю три года назад, меня приютили здесь.
– А сколько вас?
– Пятеро. Есть еще жена Клима, но она не любит встречаться с гостями, стесняется, она – мутант.
– Как тебя зовут?
– Зачем тебе. Ведь мы больше не увидимся.
– А вдруг.
– Да, нет.
