— Это неважно, — сказал Панч. — Я знаю, что ты занимался здесь чем-то предосудительным, но я не могу идентифицировать твою личность. Тьма за иллюминатором вошла в тебя и стерла твои черты.
Наблюдатель вскинул руку и воткнул пальцы в глаза роботу. На мгновение Панч потерял ориентацию и разжал левую руку. Наблюдатель рванулся в сторону и почти вырвался, но Панч ударил его коленом в пах. Застонав от боли, наблюдатель дернулся с удвоенной силой, но Панч снова схватил его за шею.
— Я в два раза сильнее тебя, — честно сказал Панч. — И могу причинить тебе очень сильную боль. Если ты хочешь всю ночь посвятить драке, я буду рад доставить тебе такое удовольствие.
Наблюдатель, хрипло дыша, помотал головой.
— Ты будешь вести себя смирно? — спросил его Панч.
Наблюдатель кивнул.
— Хорошо. Я вынужден так поступать, потому что чувствую в тебе угрозу для хозяина, а мой долг — защищать его и оберегать от опасности. Ты это понимаешь?
Наблюдатель снова кивнул.
— Я рад, что ты меня понимаешь. А теперь — пошли.
Панч развернул его и повлек к коридору. И вдруг произошло невероятное — тело наблюдателя выскользнуло из рук Панча, как бы превратившись в водопад песка или пыли. Робот остановился с растопыренными руками и завертел головой.
В этот миг наблюдатель, оказавшийся у него за спиной, подхватил с пола нож и с размаху всадил его роботу в шею. Острие ножа насквозь пронзило шейный позвонок и вышло с той стороны шеи. Панч открыл рот и издал звук, похожий на вскрик. Наблюдатель провернул лезвие ножа у него в шее, ломая оптоволоконные провода, выворачивая клеммы, спайки и электроды.
У Панча появилось ощущение, будто он чем-то подавился — будто у него в горле застряла рыбная кость. На губах у него запузырилась питательная жидкость. Наблюдатель вырвал нож и всадил его Панчу в спину. Потом еще раз и еще.
Панч рухнул на колени, издав ртом жалобный, кашляющий звук. Он ослеп и оглох, и со странным чувством, похожим на страх, осознал, что никогда уже не будет слышать или видеть.
И вдруг он понял, что умирает. УМИРАЕТ!
И сейчас, на грани смерти, испытав ужас от того, что ему придется прекратить свое существование, Патч наконец-то постиг, что такое жизнь.
Его пальцы еще ощущали залитый питательной жидкостью ворот пижамы. Он еще пытался встать на ноги, но сознавал, что это конец. Наблюдатель за спиной еще раз полоснул его ножом по шее. В горле у Панча булькнуло, и он повалился на пол.
— Хозяин… — едва слышно выдохнул Панч и вытянулся в струну.
Это было последнее произнесенное им слово. Самообучающийся робот-андроид двенадцатого поколения был мертв.
— Тори Такер, результаты вашего тестирования отрицательны. Вы не телеоник.
— Вы… уверены? — пробормотала Тори упавшим голосом.
Толстяк-аналитик оторвал взгляд от разложенных на столе бумаг и прищурил глаза, скрытые за стеклами очков.
— Деточка, я занимаюсь этим уже двенадцать лет. Уверен ли я в том, что вы не телеоник? Да, я уверен.
— Но прошлогодние тесты показывали, что я уже близка… что я почти телеоник.
На щекастом лице аналитика появилась усмешка.
— В этом деле не бывает «почти», — произнес он с легкой иронией. — Ваши мнемолинии выражены ярче, чем у других людей, однако они так же бесполезны, как и у большинства. Они подобны разряженному аккумулятору. В вас нет той ментальной энергии, которая делает человека телеоником. Уж простите мне мою откровенность.
Тори сжала зубы, чтобы не расплакаться.
— А если я буду заниматься? — пробормотала она. — Если я буду продолжать работать над собой и развивать свои способности?
Аналитик поправил толстым пальцем очки и внимательно посмотрел на Тори.
— А вы упрямее других, верно? Хотите совершенствоваться — пожалуйста. Но мой вам совет: не губите свою жизнь. Ваш уровень интеллекта выше среднего, физически вы здоровы. Возьмитесь за реальное дело, а бредни о сверхвозможностях оставьте бесплодным мечтателям. Найдите себе нормальную работу. Поверьте, за эти годы я много раз встречал упрямцев вроде вас. И все они очень плохо кончили.
Тори сидела с рассеянным видом и почти не слушала своего собеседника. Некоторое время она задумчиво хмурила лоб, а потом сказала, устремив на аналитика блестящие глаза:
— А что, если я буду работать на Земле? Быть может, близость серой мантии поможет мне развиться? Ведь может же такое произойти?
Аналитик хмуро посмотрел на Тори, на щеках которой алел возбужденный румянец, прищурил глаза и сказал:
— Что ж, в конце концов, это ваша жизнь, и вы вольны обращаться с ней, как вам заблагорассудится. Между нами говоря, иногда чудеса случаются, и люди, не блиставшие большими способностями, вдруг превращаются в ярко выраженных телеоников. По крайней мере, я об этом слышал. Но за мою долгую практику я не встречал ни одного такого случая.
— Но вдруг мне повезет? — Тори быстро протянула руку и накрыла длинными пальцами его пухлую ладонь. — Помогите мне! Пожалуйста!
Аналитик колебался.
— Даже не знаю, что вам на это сказать…
— Я готова пойти на все, лишь бы отправиться на Землю. На все, понимаете?
Некоторое время он размышлял, искоса поглядывая на грудь и плечи Тори, словно пытаясь представить, как будут они выглядеть без блузки, потом вздохнул и предложил:
— Что, если нам вместе поужинать сегодня вечером? Я знаю очень уютное местечко рядом с Лагуной Мечтателей.
Блеск в глазах Тори слегка померк.
— Поужинать?.. — рассеянно повторила она.
Аналитик поправил пальцем очки и проговорил:
— Для работы на Земле нужны определенные качества. Одно из них — способность переступать через собственные слабости и желания и делать то, что нужно, а не то, что хочется.
— Да, — пробормотала Тори. — Я… понимаю.
Аналитик улыбнулся, и Тори вдруг заметила, что подбородок у него жирный и прыщавый.
— Так что насчет моего предложения? — Голос аналитика звучал вкрадчиво и мягко. — Вы согласны со мной поужинать?
— Я… согласна, — пробормотала Тори.
— Вот и хорошо, — облегченно вздохнул аналитик. — А над вашими тестами я еще подумаю…
* * *
— Тори! — громко и яростно выкрикнул кто-то, барабаня кулаками в дверь. — Тори, черт бы тебя побрал! Проснись!
Тори открыла глаза и подняла встрепанную голову с подушки.
— Что случилось? — спросила она сонным голосом.
— Телеоники! — крикнул из-за двери Загайнов.
