их.
– Хорошо, – сдался Биллингс. – Тогда начнем.
Томми, пошарив в карманах, отыскал агатик, осторожно поднял его к глазам. В меркнущем свете солнца большой красно-черный шарик замерцал, заиграл белыми и песчано-желтыми кольцами – будто необъятная, фантастической твердости сфера Юпитера в ночном небе.
– Поехали, – объявил он.
Опустившись на колени, он начертил на земле неровный круг и высыпал внутрь шарики из мешочка.
– А у вас-то есть?
– Что?
– Шарики. Бить вы чем собираетесь?
– Одним из твоих.
– Ладно, – согласился Томми, забрав из круга шарик и бросив его старику. – Кто первый бьет? Хотите я?
Биллингс кивнул.
– Прекрасно.
Хитро улыбнувшись, Томми зажмурил глаз, тщательно прицелился. На миг его тело застыло, напружинилось, словно полоска стали. Удар! Шарики глухо застучали, зазвенели, один за другим выкатываясь из круга в густую траву. Неплохо, очень неплохо!
Томми собрал выигрыш и ссыпал шарики, выбитые за черту, в полотняный мешочек.
– Теперь моя очередь? – спросил Биллингс.
– Нет. Видите, мой агатик остался в кругу? Значит, я бью еще раз.
Снова присев на корточки, Томми прицелился. Удар!
На этот раз из круга выкатилось всего три шарика, однако его агатик по-прежнему не пересек черты.
– Опять я бью, – с довольной улыбкой пояснил Томми.
Почти половина уже у него… Припав на колено, мальчишка затаил дух, прицелился. В кругу двадцать четыре штуки. Еще четыре, и победа за ним. Всего четыре…
Удар! Два шарика пересекли черту… но следом за ними из круга выкатился, ускакал в траву и его агатик.
Томми подобрал оба шарика и агатик. Теперь у него набралось девятнадцать. В кругу – еще двадцать два.
– О’кей, – нехотя пробормотал он, – теперь ваша очередь бить. Давайте.
Эдвард Биллингс, кряхтя, покачнувшись, припал на колено, неуверенно повертел в руках шарик. Лицо старика посерело в сумерках.
– Вы что, в шарики не играли ни разу в жизни? – догадался Томми. – Не знаете, как битку держат?
– Действительно, – кивнул Биллингс, – понятия не имею.
– Указательный палец вот так согните, крючком. Сюда, на сгиб, кладите шарик, – пояснил Томми, глядя, как шарик, будто живой, выскальзывает из негнущихся старческих пальцев.
Наконец Биллингс, подобрав оброненный шарик, ухватил его как положено.
– Теперь большой палец вот так, внутрь, согните, и ногтем по шарику – раз! Вот так. Давайте покажу.
Согнуть непослушные пальцы старика как требуется и вложить в них шарик удалось не сразу. Наконец Томми выпрямился.
– Давайте, бейте. Посмотрим, что у вас выйдет.
Целился старик долго, долгое время разглядывал шарики в кругу. Рука его заметно дрожала; хриплые, глубокие вздохи разносились во влажном вечернем воздухе далеко-далеко.
Но вот старик искоса взглянул на сигарный ящичек, мирно лежавший неподалеку, в тени, вновь перевел взгляд в круг, шевельнул большим пальцем, и…
Круг озарился яркой, слепящей вспышкой. Томми, невольно вскрикнув, прижал ладони к глазам. Весь мир закружился, закачался, кренясь то вправо, то влево. Не устояв на ногах, Томми рухнул в сырую траву. В висках загудело. Кое-как сев, мальчик протер глаза, помотал головой, сощурился, но разглядеть ничего не смог.
Наконец россыпь искр в воздухе поугасла. Моргнув, Томми огляделся.
Круг оказался пуст. Внутри не осталось ни шарика. Биллингс выиграл все.
Томми оперся о землю. Ладонь обожгло так, что он, вздрогнув, отдернул руку. Рядом, в траве, мерцала огоньком капелька расплавленного, докрасна раскаленного стекла. Повсюду вокруг, в гуще покрытых росой сорняков, сияли, мало-помалу остывая, темнея, капли стекла – осколки тысячи тлеющих, гаснущих звезд.
Эдвард Биллингс, медленно выпрямившись, потер ладонь о ладонь.
– Какое счастье, что все это кончилось, – прокряхтел он. – Староват я уже, чтобы так спину гнуть.
Взгляд старика остановился на сигарном ящичке, лежавшем в траве.
– Ну вот. Теперь они вернутся ко мне, и я смогу продолжить работу.
Подняв и сунув под мышку ящичек, Биллингс подобрал зонтик и заковылял к тротуару у края пустыря.
– Прощай, – приостановившись, сказал он.
Но Томми не ответил ни слова, и Биллингс, крепко прижимая ящичек к боку, поспешил восвояси, домой.
Порядком запыхавшийся, он поднялся к себе, отшвырнул в угол черный зонтик и сел к столу, а сигарный ящичек поставил перед собой. Какое-то время старик, переводя дух, сидел и безмолвно глядел на коричневый с белым ящичек из дерева и картона.
Он победил. Он вернул их назад. Они снова в его руках – и как раз вовремя: дата сдачи отчета практически на носу.
Сбросив пиджак и жилетку, Биллингс засучил рукава. Все его тело била легкая дрожь. Повезло ему. Посчастливилось. Контроль над разновидностью B предельно ограничен. Можно сказать, эти создания уже вне юрисдикции, в этом-то и заключается корень проблемы. Оба прежних вида – и A, и B – сумели освободиться от надзора. Взбунтовались, отказались повиноваться распоряжениям и, таким образом, вышли за рамки замысла.
Но эти-то, проект C, – вид совсем новый. Теперь все зависит от них. Да, на время они от него ускользнули, однако теперь снова в его руках. Под неусыпным контролем, как и было задумано. Под надзором и руководством.
Освободив ящичек от резинки, Биллингс медленно, осторожно приподнял крышку.
Крохотные создания тут же ринулись на свободу. Быстро. Со всех ног. Одни помчались направо, другие налево – двумя цепочками, склонив головы, устремились прочь. Первый, достигнув края стола, спрыгнул вниз, приземлился на коврик и, не устояв на ногах, покатился кубарем. За ним на пол спрыгнул второй, третий…
Очнувшийся от оцепенения Биллингс лихорадочно взмахнул рукой в попытке поймать беглецов. К этому времени на столе их осталось лишь двое. Одному удалось ускользнуть, а вот второй… Схватив его, Биллингс крепко-накрепко сжал кулак. Заметив это, товарищ изловленного тут же развернулся к нему. В руках он сжимал щепку – тоненькую лучинку, оторванную от стенки сигарного ящичка изнутри.
Бросившись к Биллингсу, человечек с разбегу вонзил острый конец щепки в его палец.
Старик, ахнув от боли, невольно разжал пальцы. Пленник, выпавший из ладони, кувырком покатился по столу, но его товарищ тут же помог ему встать, поволок за собой, к краю столешницы, и оба разом спрыгнули вниз.
Биллингс, нагнувшись, потянулся к ним. Человечки во всю прыть бросились к двери на веранду. Один из них круто свернул к стене, к торчавшей из розетки вилке настольной лампы, и что было сил дернул за шнур. На помощь ему устремился второй. Оба дернули разом. Вилка подалась, выскользнула из розетки, настольная лампа погасла, и комната погрузилась во мрак.
Нащупав стол, Биллингс рывком выдвинул один из ящиков, вывалил содержимое на пол, ощупью отыскал спичечный коробок и чиркнул толстой серной спичкой.
Увы, пока он возился со спичками, человечки успели удрать на веранду.
Биллингс поспешил за ними. На ветру
