Вполне в духе засранца Клодия, на самом деле. В отчаянной схватке оптиматов и популяров Ацилии Курионы оказались слишком принципиальными, а потому их выпололи начисто. Ну, почти. Хотя Гай не в счет.
«Ты ведь сам стремился к этому, дружок, — напомнил он себе. — Не запамятовал еще? Быть ближе к народу, ха! Куда уж ближе-то?»
От могучего, с присвистом храпа бывшей манипуларии не только закладывало уши, но и даже сами переборки, казалось, вибрировали. Так что затычки не спасали, Ацилий уже пробовал. Кроме того, белковая масса, похоже, не пошла впрок желудку Кассии, вызывая в оном бурление и брожение. Таким образом, обоняние патриция испытывало не меньшие страдания, чем слух. Что прискорбно вдвойне.
Инструкции, зубрить которые призывала напарница, Ацилий прочитал дважды, и этого было довольно, чтобы каждая буква намертво отпечаталась в тренированной памяти бывшего сенатора. Чай, не предвыборная речь, было бы что учить, право. Что оставалось? Если исключить виртуальные сказочки, которыми глушила сознание Кассия и ей подобные, то практически ничего. Осужденному позволили взять с собой несколько книг — и на том спасибо.
Боль не покинет меня, пока меня жизнь не покинет.
Тот, кто страданьем томим, раньше страданья умрет.
Помощи — если ее я достойным могу оказаться —
Мне приходится ждать лишь от всесильных богов.[14]
Но тут соседка не просто всхрапнула, а прямо-таки взревела аварийной сиреной, и Ацилий, уже скользнувший было вслед за бессмертными строками древнего поэта, рухнул на взлете. Да так знатно шмякнулся, что аж с койки упал. И, ошеломленный, несколько секунд не мог сообразить, что это не девичий храп сверзил его с высоты грез, а вполне себе прозаическое содрогание транспортника, словившего бортом прямое попадание из…
— Торпеда, твоюцентурию! — заорала Кассия, спрыгнув со своей лежанки.
Такую вибрацию при попадании давали только самонаводящиеся торпеды класса L, те самые, которые так любят использовать незаконные вооруженные формирования, именуемые в просторечье пиратами.
В обстановке, приближенной к боевой, прирожденные манипуларии мыслят и действуют очень быстро. Кассия целеустремленно пробежалась по каюте в поисках хоть чего-то, похожего на оружие. Безрезультатно! Триерарх «Вератрума» позаботился, чтобы расконвоированные лигарии не отчудили напоследок чего-нибудь противозаконного. Например, не смогли взять заложников.
- Вот же ж гадство! — взвыла обозленная Кассия.
Любая манипулария сама по себе оружие, тем паче Фортуната, пусть даже бывшая. Но обидно же! Лихорадочно оглядевшись в последний раз, девушка решительно выломала из стенной панели держатель для полотенец и заняла оборону вокруг патриция.
— Стате![15] — скомандовал Ацилий, прежде чем сам понял, что происходит. Несмотря на отсутствие врожденных рефлексов, соображал патриций быстро, а приказывал — еще быстрее. Озверевшая манипулария, спущенная с цепи, разнесет судно быстрее, чем это сделают враги. И мало того, что сама погибнет, так ведь и его за собой утащит!
Приказ подействовал отрезвляюще. Не сразу, но подействовал.
— Чего-чего? — пробормотала Кассия, очумело тряхнув головой.
Пока Гай с трудом поднимался с карачек, опираясь о дрожащую переборку, мозг патриция, отрешившись от тела, уже сделал то, для чего был предназначен — произвел анализ ситуации. Поганой ситуации, несомненно, но отнюдь не безвыходной.
— Мы еще не подошли к границе, следовательно, это не пуны. И не парфы, — озвучил свои выводы Ацилий и хладнокровно принялся стаскивать форменное облачение: — Значит, пираты. Ты не справишься со всеми, Кассия. Поэтому успокойся и подчиняйся. Да, и молчи. Говорить буду я.
Прихватив заодно и форму напарницы, он засунул одежду в утилизатор, не давая манипуларии шанса возразить. И встал, руки на груди скрестив. Величественный до омерзения. Кто бы не вошел в эту дверь, он сразу должен понять, с кем имеет дело. Сенаторы Республики — слишком редкий и ценный приз, чтобы выбрасывать их из шлюза. Больших денег стоят сенаторы, особенно если на них не написано, что они — бывшие.
Еще никогда в жизни Кассия не видела столько величавого мужчины в одних трусах. И так как нижнее белье на Ацилии было самое обычное, из стандартного армейского комплекта, то дело было не в трусах, точно!
Рефлексы у манипулариев закреплены в сознании крепче некуда, но если и закрался в душу Кассии червячок сомнения насчет правомочности приказа, то был он тут же задавлен тяжелым каблуком генетической расположенности к подчинению вышестоящим.
— Слушаюсь! — отчеканила девушка и встала у патриция за правым плечом.
И в последний момент, когда дверь уже открывалась, успела отбросить в угол компрометирующий её намерения держатель.
— Я — сенатор. Ты — моя спутница. Если лары будут к нам милостивы, пираты не поймут, что мы — лигарии, — скороговоркой шепнул Ацилий и вздернул подбородок еще выше. Очень вовремя, потому что, выломав заклинившую дверь, в каюту вломились… э-э… Вероятно, пираты, ибо кем еще может оказаться разношерстная компания головорезов обоих полов, в облике которых самой запоминающейся деталью было количество оружия и, пожалуй, препохабнейшие рожи.
Выпятив челюсть, Ацилий надменно осведомился:
— Чем обязан?
Тон патриций избрал примерно тот же, каким приветствовал бы своих клиентов, вломившихся к патрону в неурочный час.
Положим, Кассия Фортуната в любых других обстоятельствах ни за что не стала бы разговаривать с этим сбродом на человеческом языке. Один только вид сбившихся в беззаконную шайку беглых преступников-республиканцев и диких варваров оскорблял взгляд любого модифицированного солдата. Канониры-торвенторы с её родной «Фортуны» развлекались, скажем, прицельной стрельбой по пиратским миопаронам, предварительно давая злодеям приличную фору в расстоянии. Иначе получалось совсем уж неспортивно.
Вместо ответа один из головорезов активировал энергоплеть, но не успел даже замахнуться, как патриций отчеканил известную во всей галактике фразу:
— Не прикасайся ко мне! Я — сенатор Республики.
Главное — вовремя уведомить злоумышленника о последствиях, верно? А последствия насилия, примененного к республиканскому патрицию, обычно наступали скоро и неизбежно. Ибо насилия в отношении своих патрициев Республика, скажем так, очень не любила.
Фраза оказала на захватчика прямо-таки колдовское воздействие — тот опустил уже занесенное для удара оружие. Чему, например, Кассия совсем не удивилась. Странно другое — почему подонки не попадали на колени?
