Я вам рассказываю, Ардеа, все эти легенды для того, чтобы вы понимали в чем дело, когда при вас заговорят о харимах, Фаро и проч.
Переезд в страну сенидайтиасов длился довольно долго. По мере того, как снеговые горы селенитов исчезали в ночном сумраке, Ардеа все глубже уходил в свои воспоминания об упоительной, но мимолетной, как греза, любви, которой была полна его душа. Большую часть пути они сделали морем, пользуясь сначала подводным судном, а затем на одной из станций вышли на поверхность и отсюда продолжали уже путь на корабле, похожем на земные пароходы.
На четвертые сутки, около полудня, вдали показался гористый берег, а затем стал вырисовываться большой и живописно раскинувшийся на холмах город.
Пока они шли вдоль берега, Ардеа заметил, что кругом города, насколько хватал глаз, были разбросаны плантации.
— Это виноградники, — пояснил Сагастос. — Наступило время сбора, и все эти люди, которых вы видите, заняты срезыванием зрелых гроздей. Сегодня же вечером нас, вероятно, угостят первым сбором, который особенно славится.
Вблизи столица сенидайтиасов походила на столицу раваллисов: почти та же архитектура и та же яркая окраска домов, а на улицах, прилегающих к гавани, обращало на себя внимание то же скопление народа и оживленное движение. Ники Цампи, всюду чувствовавший себя как дома, проворно разыскал небольшой экипаж, в который Сагастос с князем сели и быстро помчались по широкой, красивой улице, тянувшейся вдоль морского берега, к большому дворцу, по общепринятому на Марсе обычаю окруженному садом.
Стоявший у входа во дворец вооруженный человек пропустил их, как только Сагастос назвал себя, и они вошли на большой двор, обсаженный деревьями и большими, похожими на мак, кустами, среди которых бил фонтан.
Слуги встретили приезжих, и одни из них, вместе с Ники-Цампи, занялись багажом, а другие повели Сагастоса с князем в большой дом, стоявший в глубине двора.
За портиком, служившим входом в дом, открывалась большая сводчатая зала, заменявшая прихожую, а отсюда в верхние этажи шла широкая лестница, ступени которой были разрисованы на подобие ковра, и рисунок был так хорош, что казалось видны были даже складки материи.
Пока они поднимались по лестнице, Сагастос объяснил князю, что они находятся во дворце Меру, и что по другую сторону здания есть еще двор и сад, а там расположены жилища жен, из которых одно помещение, а именно седьмое, остается незанятым.
— Вы видите общий тип здешних зданий. Разница будет заключаться только в размерах и богатстве отделки.
Посетителей провели на большой балкон, в изобилии уставленный цветами, а вьющиеся растения образовали свод, непроницаемый для жгучих солнечных лучей. На балконе стояло несколько резных скамеек и несколько столов, окруженных стульями. Минуту спустя в дверях показался высокий молодой человек, который быстро подошел к ним, почтительно приветствуя Сагастоса и князя.
Князь Меру был красивый молодой человек, лет двадцати четырех или пяти, с оливковым цветом лица, черными слегка вьющимися волосами и большими черными же глазами. Он был в белой, расшитой золотом, и с золотой бахромой тунике, спускавшейся до самых колен и стянутой у талии разноцветным шарфом, за которым были заткнуты два длинных кинжала. Небольшой тюрбан из ткани Сама покрывал его голову. Ноги его были обуты в золоченные ботинки, а руки и шея были украшены драгоценностями.
Все сели за стол, а слуги подали амфору с двумя кубками и плоскую корзину, в которой лежали длинные, до полуметра длины гроздья. Фрукты были величиной со сливу, одни — желтые, с золотистым отливом, другие фиолетовые, как аметист. Ардеа догадался, что это и был виноград, про который говорил Сагастос.
Маг объяснил Меру, что прибыл к ним по делам храма, которые займут пять или шесть дней, и просил у него на это время гостеприимства для своего ученика, молодого "посвященного", отправленного Храмом магии путешествовать с образовательною целью.
— Я очень счастлив принять у себя вашего ученика и постараюсь развлекать его во время вашего отсутствие. Завтра большой праздник и парадный обед у царицы — моей сестры. Я представлю ей благородного гостя, который увидит там столько прекрасных женщин, что легко может потерять сердце и голову до вашего возвращения, — ответил, смеясь, князь Меру.
— Это было бы не особенно похвально для посвященного, стремящегося к высоким степеням храма знание. Итак, князь не искушайте его слишком, — с улыбкой заметил Сагастос.
Ардеа весело добавил, что с своей стороны употребит все усилия остаться твердым и не поддаться искушению. В глубине души он был уверен, что обеспечен от всяких соблазнов и никогда не забудет Амары ради какой-нибудь семимужней амазонки.
Было решено, что маг отправится только на следующий день, а пока ему отведут комнату рядом с князем, где он мог бы отдохнуть по возвращении из деловой поездки. После этого Меру отвел своих гостей в предназначенные покои, состоявшие из двух больших, роскошно меблированных комнат.
Здесь находились образцы всех искусств. Стены были покрыты чудною живописью, а мебель из черного дерева украшена была необыкновенно тонкой резьбой и инкрустацией; — словом, все дышало комфортом, которому могла бы позавидовать и наша Земля, но на всем лежала печать иного мира.
Осмотрев обстановку, Ардеа сел на мягкое кресло и взялся руками за голову.
— Как я еще ничтожен и невежествен, сколько во мне мелочности, какие узкие у меня взгляды! — со вздохом сказал он. — Уже целые месяцы я живу у вас и восхищаюсь вашей цивилизацией, а между тем мой ограниченный разум с трудом усваивает сознание, что вот на другой планете существуют люди, похожие на нас, одушевляемые такими же, как и мы, чувствами и достигшие прогресса, которым могут смело поспорить с гордой своей цивилизацией Землей.
— Это происходит от старого предрассудка, но успех знания, мало-помалу, разсеет его, — ответил Сагастос. — Ведь такой же забавный предрассудок господствует и у нас. И наши люди науки, за исключением посвященных, считают, что физические условия вашей планеты почти не допускают возможности существования на ней человечества. Людям следовало бы подумать, что как распространены повсеместно простейшие элементы, присутствие которых спектральный анализ открывает им на мирах отдаленнейших планетных систем, — так же точно существуют во вселенной исконные законы, например: закон обновления, проявляющийся в рождении и смерти; закон притяжения и отталкивания, порождающий любовь и ненависть; закон размножения, управляющий происхождением полов; закон поддержания организма, требующий питания и сна, и, наконец, закон, проистекающий из закона обновления и присущий всякой совокупности материальных частиц, образующей известный организм, будь то планета или человеческое тело: я говорю о трех возрастах, — развития, зрелости и упадка, — протекающих от рождения до смерти.
