Плохо. Болтаясь два дня по вестибюлю, я была бы у всех на виду. Я пыталась решить, что мне делать, и тут заметила Крестофф: та оглядывалась по сторонам и что-то говорила в рукав.
Нужно было убираться со станции. Мне пришло в голову только одно: похитить «Белль». Предположив, что никто не рассчитывает на мое возвращение в диспетчерскую, я отправилась именно туда и увидела двух женщин серьезного вида, беседовавших о чем-то с дежурным. Не останавливаясь, я пошла дальше, пока не оказалась у служебных причалов, но проход туда был закрыт. Мне оставалось лишь стоять, дожидаясь, пока кто-нибудь не откроет дверь и не позволит мне пройти следом. Пока я раздумывала, каковы мои шансы добежать до «Белль», подняться на борт и улететь до того, как закроют люки, послышался чей-то гнусавый голос:
– Кто вы и что вы тут делаете?
Это оказался техник – рослый, пожилой и не слишком дружелюбный.
– Я заблудилась, – сказала я. – Не подскажете, как пройти в главный вестибюль?
Вернувшись, я подумала, не снять ли номер в отеле. Но именно там, скорее всего, Крестофф стала бы искать меня. Можно было найти Ланса, и он наверняка с радостью предоставил бы мне кров и дом на два дня. Но тогда пришлось бы уговорить его молчать.
По расписанию в этот день было еще два экскурсионных полета: один на Миранду, другой – в погоню за кометой. Полет на Миранду занимал больше недели, и я записалась на полет к комете, который продолжался три дня.
Я оставила еще одно сообщение Айвену, попросив его не покидать станцию, когда он вернется. «Улетела к комете, – сказала я. – Буду на связи». Сообщать о своем местонахождении было рискованно, но я сомневалась, что Векслер свяжет нас друг с другом. Следующие несколько часов я провела, покупая новую одежду и стараясь не попадаться на глаза Крестофф. Когда объявили посадку, я ждала до последней минуты, затем пробежала через посадочную зону, предъявила билет и поспешила по туннелю. Меня встретила стюардесса, которая показала мне мою каюту и пожелала приятного полета.
Вылет чуть задержался, – видимо, опаздывала не я одна. Я затаила дыхание. Наконец люки закрылись, и в громкоговорителях раздался голос капитана, предупреждая пассажиров, что мы готовы к старту.
Потом мы взлетели, и я облегченно вздохнула.
Корабль назывался «Эксельсиор». Он был намного крупнее и совершеннее «Голдмана», вчетверо превосходя его по пассажировместимости. Удобств было куда больше, меню тоже отличалось в лучшую сторону. В кают-компании все стены были прозрачными, не считая хребта корабля. Комета, когда мы к ней подлетели, выглядела впечатляюще. Легко было представить, будто никакого корабля нет, – просто ты летишь вблизи кометы, расположившись в кресле с бокалом вина и закусками.
Несмотря на все это, мне было не до местных достопримечательностей. В голову лезли безумные мысли. Сидя в сверкающем сиянии кометы, я размышляла, не удастся ли мне по возвращении спрятаться в туалете, пока все не уйдут, а потом угнать «Эксельсиор» и отправиться на нем к астероиду. Проблем с дозаправкой, наверное, не возникло бы, но ко мне слетелись бы все патрульные корабли в окрестности. Лучше было положиться на Айвена.
Комета Каваротти вращалась по эллиптической орбите вокруг солнца, освещая небо над Салудом Дальним уже более трех тысяч лет. Впервые ее открыл Джон Каваротти, о котором больше никто ничего не знал. Пилот объяснил, что комета начинает распадаться: ученые считали, что она совершит еще несколько проходов до полного исчезновения.
– Многим хотелось бы сохранить ее для будущих поколений, – сказал он. – И такие попытки предпринимаются.
В лучах солнца комета представляла собой великолепное зрелище. Мы обошли ее спереди, получив возможность увидеть голову, затем опустились и затормозили, позволив комете пролететь над нами. Хвост ее казался бесконечным.
– Больше миллиона километров в длину, – заметил пилот. – Обычное дело для кометы.
На второй день мы продолжили наблюдать за фейерверками. В какой-то момент пилот вышел из кабины и спросил, не я ли, случайно, Чейз Колпат.
– Да, – поколебавшись, ответила я.
– По билету вы – Джейн Армитедж.
– Я писательница. Колпат – мой псевдоним.
Он нахмурился, затем улыбнулся:
– Понятно. У меня для вас сообщение. От Айвена.
– Вот как? Спасибо.
– Я сказал ему, что на борту нет никого с таким именем. Но он описал вас, включая акцент.
– Все в порядке. Я рассчитывала с ним встретиться.
Пилот протянул мне сообщение.
«Чейз, – говорилось в нем, – надеюсь, у тебя все хорошо. Буду ждать твоего возвращения. Айвен».
Без приключений сойдя с корабля, я обнаружила Айвена возле пандуса. Он протянул мне коробочку мятных леденцов.
– Что случилось? – спросил Айвен, глядя, как я всматриваюсь в толпу. – Кого-нибудь ищешь?
– Пойдем туда, где можно поговорить.
– В клуб?
– Там меня станут искать в первую очередь.
– Кто?
– СБК.
Айвен поморщился:
– Чейз, во что ты ввязалась, черт побери?
Я знаком велела ему молчать.
– Мне нужно поговорить с тобой.
Он скорчил гримасу и недовольно кашлянул:
– Ко мне мы поехать не сможем. Кара сегодня собирает свою компанию для тикондо.
Имелись в виду игроки в карты.
В конце концов мы решили пойти в бар «Сэмюелс». Там было много места и много народу. После беглого осмотра я решила, что нам ничто не угрожает.
– Ладно, – сказал Айвен. – Рассказывай, в чем дело.
Мы устроились в кабинке, откуда открывался великолепный вид – ярко-голубая Каллистра над краем планеты, на фоне темного пустого неба. Где-то далеко существовали другие галактики, но их никто не мог увидеть.
Я наклонилась через стол и, понизив голос, начала рассказывать.
Посреди разговора принесли напитки – что-то непроизносимое для Айвена и темное вино для меня. Открыв коробочку с леденцами, я подтолкнула ее к Айвену. Он положил в рот леденец и продолжил слушать, глядя то на стол, то на меня и время от времени окидывая взглядом зал.
Когда я закончила, вид у него был такой, словно его только что стукнули кирпичом по голове.
– И ты думаешь, что Бенедикт у них?
– Несомненно. Они держат его под арестом. Или сделали еще что похуже.
Айвен основательно поседел с тех пор, когда я была его ученицей. Прошло всего восемь лет, но он теперь выглядел намного старше и степеннее. Мне показалось, что прежний Айвен куда охотнее согласился бы рискнуть ради меня.
– Дай догадаюсь: ты хочешь, чтобы я доставил тебя на астероид?
– Да.
– Понятно. – Он явно имел в виду «понятно, чего ты хочешь», а вовсе не «понятно, будет сделано». – И что ты рассчитываешь на нем найти?
– Там что-то есть.
– Пустая трата времени. И нарушение правил. Компания не желает, чтобы мы туда летали.
– С каких пор?
– Уже два или три месяца. Беспокоятся из-за «немых».
– Айвен…
– Если меня поймают, Чейз, я лишусь лицензии.
– Айвен, у меня никого больше нет, кроме тебя. Пожалуйста. Я заплачу за всех пассажиров. Плюс еще тысячу тебе лично.
– Ты меня обижаешь, Чейз. Пойми, я бы отвез тебя не задумываясь, будь в этом хоть какой-то смысл.
– Сделай это для меня. Прошу. Возможно, это мой единственный шанс спасти Алекса.
Я одним глотком допила вино, ожидая ответа. Айвен откашлялся:
– В ближайшие два дня я свободен. Кара рассчитывает, что я хоть немного побуду дома. В последнее время я слишком часто отсутствую.
– Возьми ее с собой.
– Я спрошу. Но вряд ли Кара полетит. Она плохо переносит межпространственные прыжки.
– Так как – согласен?
– Черт побери, Чейз, если так пойдет, Кара скоро подаст на развод.
Дождавшись окончания игры в тикондо, мы отправились к нему домой и поздоровались с Карой. Айвен объяснил, что дело безотлагательное: речь идет о пропавшем Алексе Бенедикте. После этого мы рассказали ей все, что знали. Мне не очень хотелось это делать, но пришлось. Мы также попросили ее довериться мужу, позволив ему провести ночь в обществе женщины, которую он знал в другой жизни.
– Можешь полететь с нами, – сказал он.
Кара поколебалась. Вся эта история не слишком ей нравилась, как, похоже, не нравилась и я сама. Но ей не хотелось давать понять, что она не доверяет Айвену.
– Кара, прошу вас, полетим с нами, – сказала я. – Мы не знаем в точности, что именно ищем, и лишняя пара глаз нам не помешает.
Кара была настоящей красавицей, из тех, вслед которым невольно оборачиваются мужчины, – темные волосы, соблазнительный взгляд, пухлые губы. Возможно, ее улыбка тоже выглядела потрясающе, но я еще ни разу не видела, чтобы Кара улыбалась.
Я подождала, пока они не соберут вещи. Когда они вернулись, вид у обоих был несколько смущенный.
– Надеюсь, – с холодком в голосе заметила Кара, – вся эта затея имеет хоть какой-то смысл.
Айвен связался с диспетчерами и сообщил, что отправляется к карлику Таннеманна. Четверо пассажиров – муж, жена и двое детей. Мы придумали вымышленные имена: господин и госпожа Инаша из Маунт-Табора. Айвен также брал в полет свою жену.
