5
Миновать силовую стену оказалось несложно. Командор поднял руку и нажал маленькую клавишу на своем навигаторе. Прямо перед ним в серебристо-туманной завесе обозначилась прозрачная брешь. Джек шагнул в эту брешь, а за ним и все остальные.
Миновав стену, Клов остановился и огляделся. На лице его отобразилось изумление. Клоака выглядела обычным, досконально воссозданным районом города. Многоэтажные дома, асфальтированные улицы, деревья с густой, зеленой кроной. На другой стороне улицы Клов разглядел два больших магазина, над одним из них красовалась вывеска «Продукты», над вторым — «Техномаркет». Вдали, в тени деревьев, виднелось небольшое здание, похожее на вагончик, над его дверью висела вывеска с надписью «Тир».
Клов втянул носом воздух и удивился его свежести.
— Мы в Клоаке, — оповестил всех командор. — Будьте настороже, мирный вид может быть обманчив.
— Как мы выйдем назад, Джек? — спросила Тори.
— Так же, как вошли. Этот участок стены записал наши лица и просканировал физиологические параметры. Он выпустит нас обратно, но пройти мы должны именно в этом месте. Сейчас сосредоточьтесь и будьте внимательны. Мы продвинемся вперед еще на двадцать метров. Я пойду впереди, вы — за мной. И смотрите — не высовывайтесь!
Джек зашагал по улице — мягко и бесшумно, что было удивительно, учитывая его медвежью комплекцию. Первые двадцать метров прошли нормально. Ничего не происходило, улица была спокойна и пустынна. Командор сверился с навигатором и взглянул налево, в сторону кирпичной арки, ведущей во дворик. Из дворика доносился тихий, размеренный скрип.
— Маячки переместились туда, — сказал Джек.
— Так чего же мы медлим? — спросил Уманский и шагнул было вперед, но Джек положил ему руку на грудь.
— Не так быстро, Ян, — сухо проговорил он. — Держись за моей спиной.
— Как скажешь, командор.
Уманский покорно отступил назад. Он был рад выполнить любой приказ, лишь бы командор не решил вернуться к стене.
Около минуты они вслушивались в тихий скрип, пытаясь определить его природу. Затем Джек зашагал к арке. Миновав арку, они вошли в небольшой тенистый дворик, засаженный каштанами и кленами. Прямо перед ними виднелась детская площадка с качелями, песочницей и небольшой каруселью. Сиденье качелей, сделанное из деревянных дощечек, мерно раскачивалось на двух железных цепочках, издавая тихий скрип.
Джек и его спутники остановились. Все устремили взгляды на качели.
— Странно, — проговорил техник Уманский. — Ветра нет.
Качели продолжали раскачиваться — все сильнее и сильнее и вдруг замерли на подъеме, вопреки закону гравитации. Скрип прервался, наступила полная тишина. Ни шелеста листьев, ни шуршания пыли.
— Любопытно, — проговорил Уманский и медленно достал из сумки небольшой прибор. — Командор, вы не возражаете, если я подойду поближе и произведу кое-какие замеры?
— Давай, только осторожно.
Уманский, держа в руке прибор, медленно приблизился к качелям. Остановившись перед железной стойкой, он включил прибор и провел пальцем по сенсорному экрану. И тут качели снова пришли в движение — деревянное сиденье ухнуло вниз и со скрипом понеслось на Уманского. За мгновение до удара, техник успел отскочить в сторону, споткнулся и грохнулся на асфальт. Тори вскинула автомат и нажала на спусковой крючок. Огненный заряд с шипением ввинтился в воздух и ударил по качелям. Перед глазами вспыхнуло, площадку затянуто дымом, а когда дым рассеялся — площадка была девственно чиста. От качелей, песочницы и карусели не осталось и следа.
Джек прыгнул к Уманскому, схватил его за шиворот и рывком поднял на ноги.
— Как ты? — быстро спросил он.
Уманский поправил съехавшие набок очки и растерянно проговорил:
— Прибор разбился.
— К черту прибор! Ты не ранен?
Уманский опустил взгляд, осмотрел свою пыльную одежду и покачал головой:
— Нет.
Джек метнул в сторону Тори грозный взгляд:
— Милая моя, если ты будешь стрелять в каждый объект, который покажется тебе подозрительным, я заберу у тебя автомат, а саму отправлю обратно к автолетам! Поняла?
— Поняла, командор, — виновато откликнулась Тори. — Я думала…
— Думаю здесь я!
Джек повернулся к Уманскому, стряхнул ладонью пыль с его куртки, затем сжал тощее плечо техника своей широкой пятерней и сказал:
— Будь осторожен с приборами, Ян. Если ты пропадешь, мы не будем тебя искать.
— Да, командор. Конечно, командор.
Джек выпустил его плечо и посмотрел на экран наручного навигатора.
— Странно, — проговорил он, хмуря брови. — Маячки снова переместились. Но я не заметил никакого движения.
Он поднял взгляд и оглядел двор и окружающие дома с темными, мертвыми стеклами.
И вдруг жуткая, громкая трель взорвала тишину двора и заставила Клова вздрогнуть. Через мгновение стволы всех автоматов были направлены на стеклянный козырек, приделанный к стене одного из домов. За стеклом виднелся телефонный аппарат, а на самом стекле синими буквами было выведено слово «Таксофон».
Телефон зазвонил снова.
— Что будем делать? — спросил техник Уманский, озадаченно глядя на стеклянный колпак таксофона.
— Полагаю, надо взять трубку, — ответил Клов и сделал движение в направлении будки.
Командор Джек положил ему руку на плечо.
— Это небезопасно, — предупредил он.
Клов пожал плечом:
— Это просто телефон. Ведь не съест же он меня.
Джек посмотрел Клову в глаза, немного поразмыслил и убрал руку с плеча капитана. Тот двинулся к будке. Шел медленно, выверяя каждый шаг, готовый в любой момент отреагировать на возможную опасность.
Наконец он оказался возле таксофона, протянул руку, осторожно снял трубку с рычага и поднес ее к уху.
— Слушаю.
Несколько секунд не было слышно ничего, кроме далеких разрядов и помех, а затем Клову показалось, что сквозь шорохи и хрипы он слышит далекий смех. Смех стал звучать все громче, сливаясь с помехами и разрядами, и у Клова возникло ощущение, будто смеется сам эфир, пронизанный неизвестными враждебными полями. Спина капитана похолодела, на лбу выступили крупные капли пота. Он положил трубку на рычаг, постоял несколько секунд, ожидая, что будет дальше, но, поскольку ничего не произошло, двинулся в обратный путь.
Спустя минуту Клов снова стоял рядом с товарищами.
— Кто это был? — спросил Джек.
— Не знаю, — ответил Клов. — Я ничего не слышал.
— Совсем ничего?
— Только помехи.
Уманский поправил пальцем очки и веско проговорил:
