— Почему так много, Лин? — Прошептала я.
— Чего много?
— Эмоций, чувств, ощущений. Мне даже страшно. Они будто разрывают меня на части. Я боюсь потеряться в них.
Мужчина наклонился над моим лицом и взял его в ладони.
— Я не позволю тебе потеряться, слышишь? Всегда отыщу и верну назад. Веришь?
— Да.
Не сводя с меня взгляда, мужчина стал входить в меня. Я сильнее сжала его плечи и напряглась от непривычных ощущений.
— Расслабься, все хорошо.
Лин поцеловал меня, отвлекая от всего остального. Поцелуй прекратился только, когда мужчина вошел полностью. На несколько мгновений Лин уткнулся лбом в мою ключицу и пытался восстановить дыхание. А потом он начал медленно двигаться во мне; дискомфорт исчез, заменяя себя легкой дрожью удовольствия. Внизу живота начало скапливаться напряжение, тянущие ощущения, желание большего. Незаметно для себя, я начала двигаться навстречу Лину. Внутри скручивалась тугая спираль удовольствия, грозящая в любой момент распрямиться.
— О, Боже…Лин, я…пожалуйста…
И мужчина понял, движения стали сильнее, отрывистее. От остроты ощущений, я впилась в Лина ногтями, но он этого, кажется, даже не заметил.
— Не могу…больше, — в теле скопилось такое напряжение, что стало страшно.
— И не надо, — прошептал мужчина, после чего укусил меня в основание шеи. Не сильно, но этого хватило, чтобы плотину ощущений прорвало. Меня буквально накрыло с головой, я уже не слышала свой крик, не заметила, когда мужчина последовал за мной. Судороги удовольствия бродили по телу и никак не утихали. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я более или менее пришла в себя. Лин лежал рядом и гладил меня подушечкой пальца по тому месту, куда укусил.
— А я ведь совсем забыла, что у тебя есть небольшие клыки. Но вряд ли природа придумала их для этого. — Мужчина усмехнулся.
— Да, я тоже так думаю, но почему не использовать то, что есть?
— Ничего не имею против.
После недавнего шквала эмоций, в теле была такая усталость, что я не заметила, как соскользнула в сон. И уж точно не видела, как Лин притянул меня ближе и обнял, будто боялся, что меня отберут. Или, что я уйду сама.
Утром прозвенел будильник, и я с неохотой разлепила глаза, чтобы тут же наткнуться на пристальный взгляд. Лоб Лина был немного нахмурен, будто мужчина о чем-то переживал.
— Доброе утро, — прохрипела я. — Все в порядке?
— Да.
— Тогда чего такой хмурый?
— Разве? — Мужчина начал немного расслабляться.
— Да, у тебя вот тут тревожные складки, — я ткнула пальцем между его бровей. — И взгляд такой, как ц пациента, ожидающего приговор врача. Что случилось?
— Ничего.
— Лин, я серьезно. Между нами все должно быть честно и открыто, иначе мы далеко не уйдем.
— В общем, я не был уверен, что сегодня утром ты не пожалеешь.
— Послушай, я не была пьяна вчера, и я тебе об этом сказала.
— Я знаю.
— Это хорошо. Так что, прекращай свои терзания совести. Нам пора работать.
Мужчина обнял меня крепче и поцеловал, после чего уже спокойный поднялся с постели и прошествовал в сторону душа. А я осталась в постели, провожая взглядом аппетитную филейную часть моего мужчины, и думая, не присоединиться ли мне к нему в душе? Нет, лучше не надо, а то мы опоздаем на работу. В глубине души я понимала, что мы довольно резко перешли на этот этап отношений, но я ни о чем не сожалела. И выносить себе мозг раздумиями тоже не собиралась. А посему, просто поднялась с постели и стала собираться.
В штабе наши экипажи обменялись понимающими улыбками, когда мы приехали вместе с Лином. А Энди помимо этого решил высказаться.
— Глядя на вас, я думаю — хорошо, что я вчера вернулся в отель поздно. А то, мы все же соседи.
— А что же тебя так задержало? — Не поймалась я на удочку. — Или кто?
— На меня напал приступ романтизма, и я наблюдал звездное небо Критиании. Но все же чувствую себя обманутым.
— Почему?
— Судя по твоему лицу, ты была к звездам ближе, чем я.
— А мне вот интересно, если ударить человека по голове достаточно сильно, он, правда, увидит звездочки, или это вранье? — С намеком посмотрела я на механика. Он понял.
— Вранье! И вообще, давайте поговорим о деле!
— Да мы, друг, ждали, пока ты уже заткнешься, — беззлобно уколол его Алекс. Я послала боевику благодарный взгляд.
Мы приступили к обсуждению вчерашнего вечера. Ребята запоминали, с кем тот или иной подозреваемый общались вечером, какие у них при этом были выражения лица — расслабленные или сосредоточенные. И теперь мы обрабатывали информацию и решали, за кем продолжать слежку, а кого можно пока оставить в покое. По всему выходило, что первоначальный замысел оказался верным. Главное внимание направлено на Найрина Делира. Он за вечер успел переговорить с некоторыми влиятельными людьми, при этом его лицо было сильно чем-то озабочено, затем он почти поругался с одним из служащих таможни, и после этого быстро ушел. Было решено также взять в оборот этого служащего таможни, последить за ним некоторое время. Так начался длительный период сбора информации, слежки и личных встреч. Или Делир очень хорошо умел чистить за собой следы, или мы не там искали. Он, судя по всему, знал, с каким делом мы работаем и подозревал, что мы копаем под него. И это только заставляло его смеяться нам в лицо. На нескольких вечерах он салютовал нам бокалом, будто насмехался, говорил «ну, ищите!». Не оставалось сомнений, что торговец он, только ни одного факта, подтверждающего это, не было.
Пока шло расследование, не стояли на месте и другие события. Мы с Лином все больше притирались друг к другу, комфортнее чувствовали себя в обществе друг друга, стали больше доверять, полагаться. Были, конечно, и столкновения интересов. А также традиций и обычаев. Оказалось, кританки в основном делились на две группы — гражданские и военные. Это прослеживалось не только в их работе — во всей жизни! Гражданские были в большинстве своем мягкими женщинами, женственными, которые не лезут в государственные и военные дела. Они были более домашними, уравновешивали своих половинок, которые по крови были воинами, даже работая на гражданке. А военные женщины не сильно отличались от мужчин — подтянутые, крепкие, с убранными в узел волосами (а иногда и коротко стриженными), без грамма косметики или украшений, в военной или другой наиболее удобной одежде. Видимо, поэтому многие кританцы так удивлялись, когда видели меня, обладательницу медали за мужество (эта новость быстро облетела город) в платье, украшениях, с уложенными кудрями. Это внимание сначала забавляло Лина, а потом стало надоедать. И я могла его понять, меня б тоже не порадовало, если бы девушки толпами одаряли его своим вниманием. К слову, некоторые из них, убедившись, что Лин не такой страшный мужчина, раз я с ним все это время и цела-невредима, и решили сменить гнев на милость. Несколько раз к нему подходили девушки по каким-нибудь глупым причинам, и начинали стрелять глазками. Но когда натыкались на мой взгляд маньяка-убийцы, ажиотаж спадал. Они извинялись и тихонько удалялись. Лин только посмеивался и говорил, что теперь пойдут слухи о том, что страшный адмирал нашел себе еще более опасную женщину. В ответ на это я довольно улыбалась. Пусть говорят, что хотят, мне плевать.
