– Тебя не учения загонят, а вот это вот! – сержант помахал перед носом собеседника сигаретой.
Р-р-р-р-р-р ба-а-абах!
На этот раз зарокотало заметно ближе. Юго-восток – подсказал мне чуткий природный компас.
– Тьфу ты ну ты! – Свеклищев раздавил окурок о подошву и повлек сей невеликий груз к урне у переборки. – Учения, м-м-мать...
И тут шарахнуло уже по-настоящему. Удар был так силен, что на подволоке замигал свет, а пол ощутимо сотрясся. Мы вскочили на ноги – все, даже невозмутимый инженер, не отрывавшийся от работы в начале акустического представления.
– Что это было?!
– Тебе ж говорят: учения!
– Кто говорит?!
– Вон, товарищи из осназа!
– А им почем знать?!
– Слушайте! – закричал Разуваев. – Тихо! Если это учения, тогда какого лешего не было оповещения?!
– Тебя кто оповещать обязан? Адмирал Пантелеев? – Ответил сержант.
В наступившей тишине голос прозвучал неестественно громко и очень нервно.
– По любому, боевые учения – должна быть сирена! – Возразил Разуваев.
Он не говорил, кричал. Высоким, звенящим тембром.
Ему откликнулась... сирена. Сирена!
Берущий за печенки, вынимающий душу вой. От почти инфразвука до без пяти секунд ультразвука.
У-у-у-у-у-у-у-у у-у-у-у-у-у-у у-у-у-у-у-у...
Не видел себя со стороны, но уверен, что побелел лицом. Сигарета вывалилась из ослабевших пальцев и медленно полетела вниз, рассыпая искры, гаснувшие на бетоне – красные мгновенные точки на грязно-сером фоне.
Окурок ударился о пол, подскочил, и в это время раздался взрыв. Сокрушительный короткий рев за пределом слуха. Меня сшибло с ног, я врезался плечом в Свеклищева и, кажется, потерял сознание на пару секунд.
Очнулся весь в бетонной крошке, пыли и еще какой-то гадости, забившейся в нос, глаза и горло. Я закашлялся, встал на четвереньки и поднялся, ухватившись за посадочную опору "Горыныча".
Половина противоположной стены-переборки исчезла вместе с куском крыши. В пролом сыпались хлопья сажи, и рваная рифленая жесть с дребезжанием билась на ветру. Воняло горелым железом.
Изломанная техногенная рамка обрамляла подлинный апофеоз войны. Здание напротив скалилось на мир клыками разваленных стен, вокруг догорали араукарии, а из рулежной полосы торчал исполинский двутавр, скрученный в спираль.
Казалось, казарма выплюнула наружу свое нутро, в котором оказалось так много алого, сочного, дымящегося мяса!
Подле стен, на них и неожиданно далеко за ними лежали люди. Развороченные тела. Оторванные конечности. Какие-то ошметки. По дорожке пыталось ползти нечто без нижней половины туловища, но вскоре затихло.
А на заднем плане, над летным полем космодрома, поднимались исполинские дымные столбы, которые скребли облака, выкрашивая их антрацитом.
– Ни ...уя себе, – как сквозь вату донесся голос Сени Разуваева.
– Может, все-таки, учения? – сказал Свеклищев, вставая позади меня.
Его лицо превратилось в кровавую маску, а из губы торчал обломок зуба. Почему-то этот молочно-белый клин в розовой плоти приковал мой взор почти гипнотически.
– Ты что, б...дь?! И трупы, б...дь, учебные?! – Заорал Разуваев, тыкая пальцем в кусок перекрытия, гильотинировавший штатского инженера.
Этот вопль вышиб вату из моих ушей и вообще вернул в реальность.
– Сеня, быстро! Надеваем скафандры! Свеклищев! Хватай своих! Пусть выкатывают машины!
– Какое "выкатывают"?! Без приказа?!
Я схватил его за грудки и сильно встряхнул.
– Приказ!? Какой тебе приказ?! Война началась, Леша! Сейчас положат снаряд в ангар – и каюк! Ты понял?!
Эта умная мысль настигла, к счастью, не меня одного.
Наше непосредственное начальство оказалось живо, бодро и в строю. А вражеские комендоры посчитали, что со "спального сектора" много чести и по нашему участку больше никто не стрелял.
Приказ, родной спасительный приказ!
Как хорошо, когда тебе не надо думать! Когда тебе говорят: "Румянцев! Взять! Фас!"
И ты берешь...
Иванов рассудил мгновенно и верно: ЭОН принимает "Горынычи"! Светить секретные флуггеры было нельзя. До самой последней возможности.
Мы выкатывали машины на бетон. Снаряд, метивший в казарму, угодил именно в нее, а она стояла с противоположной от ряда флуггеров стороне! Заправщики, ТЗМки, истребители – все уцелело!
ЭОН превратилась в маленькую, но вполне боеспособную тактическую единицу!
– Кто?! Кто напал?! С кем война?! – орали все.
Иванов бросил только одно слово:
– Клоны.
Стоило оказаться в машине, стоило включиться в боевую сеть, как короткое слово "клоны" получило исчерпывающую расшифровку. На меня обрушилась Война. Не леталки-стрелялки имени Тремезианского пояса, и даже не Наотарский конфликт, при всем почтенном его масштабе, а настоящая, полноценная Война.
– Вызывает майор Улянич! – Надрывалась рация. – Вызывает майор Улянич!
– Здесь комендант космодрома! Что тебе, майор?!
– Жду приказов: что делать?!
– Открывай Красный Пакет!
– Уже! Там написано: "Развернуть боевые порядки танкового полка по южной кромке запасного посадочного поля космодрома"! Так как, развернуть?!
– Куда?! У меня тут линкор горит! Сейчас или люксоген жахнет, или топливо! На кой ты мне нужен со своими жестянками?!
Из далеких океанских далей через сеть ретрансляторов донесся военно-морской голос, совсем уж неожиданный.
– Субмарина ПКО "Иван Калита", кавторанг Бариев. Веду огонь по групповым целям на орбите из надводного положения. Нас только что засекли, командую погружение и ухожу из квадрата. Минимум четверть часа останетесь без прикрытия, держитесь!
– Здесь командир воентранспорта "Удаль", кап-три Горбадей. Имею на борту груз "Дюрандалей" в разборе. Мне куда...
– Ты охренел, кап-три?! На открытом канале?! Совсекретные сведения?!
– Виноват... Везу груз гобоев для Новогеоргиевского флотского оркестра. Куда прикажете?
– Так лучше. Здесь и сейчас нет дирижера. Так что уходи к военно-музыкальной базе на крайнем юге. Прикроем...
Панические запросы, просьбы о помощи, доклады, приказы... Перебазироваться! Держаться! Вывести из-под удара! Начать борьбу за живучесть! Огонь из всех! Крой паразитов!
И, конечно: истребителям на взлет! Всем истребителям! На взлет! На взлет, маму пополам!
Ну что же, на взлет – это можно. Это мы умеем. Все лучше, чем гадить со страху на бетонке, как шпион во вражеском тылу, ожидая скорого снаряда.
"Горынычи" стояли шеренгой вдоль уцелевшей стены склада, прямо на шоссе, благо места хватало. О положенной по штату ВПП можно было забыть – подъезд выбомбили до дикого базальта.
