Хрустнула ветка, зашуршала земля — неужели под чьей-то ступней?.. Истошный вопль донесся откуда-то из глубин леса… Но это еще ничего: добро, хоть этот вопль походил на человеческий. Кроме него в этом жутком месте частенько можно было услышать и басовитый рев, и протяжный вой, и совсем уж запредельный визг, от которого закладывало уши. А еще — скрип; отвратительный деревянный скрип, достойный не то старой телеги, не то избушки на курьих ножках, а может и последнего солдата Урфина Джюса. Вариантов можно было найти много, на любой вкус и воображение… вот только никакое воображение не в силах было подсказать ничего обнадеживающего.
И вновь вступала в свои права тишина, вновь загоралось блеклое зарево, и в его мертвенном свете перед глазами любителей лесных прогулок представали новые сюрпризы. Или «новые-старые», ибо ассортимент увиденного не отличался ни широтой, ни, тем паче, оригинальностью. Всегдашние сухие деревья, ветки-лапы возле самой головы, черные букашки, незнамо откуда взявшиеся и шустро снующие по рукам. Но и этого хватало — чтобы внести свою, приличную лепту в копилку царящего здесь ужаса.
Шепотом и без устали матерился Георгий Брыкин. Не оставлял без внимания эту область «великого и могучего» и Артур Санаев — вот только делал он это громко и эпизодически: лишь в ответ на очередной фортель леса. И только Руфь Зеленски оставалось молча стиснуть зубы, а когда не получалось — разве что вскрикивать или шипеть как напуганная кошка. Ибо ни мата, ни даже богатого набора ругательств родной язык девушки так и не породил.
Но в одном все трое были единодушны: они понимали, что находиться на одном месте уж точно не имеет смысла. Потому и шли… не важно, куда. Страх гнал путников то в одну, то в другую сторону: на свет или шорох ветерка; страх заставлял бестолково метаться и кружить на сравнительно небольшом пятачке. Вновь и вновь возвращаясь туда, где они вроде бы уже проходили.
Спасение пришло столь же внезапно, как и все, что происходило в этом кошмарном лесу. Очередной визит тусклого света явил взорам путников не только надоевшее уже зрелище облетевших деревьев, но и силуэт человека. Высокого человека, идущего мимо — причем, идущего совсем не далеко от злосчастной троицы.
Впрочем, мгновение радости сменилось настороженностью: очень уж уверено, по-хозяйски ступал незнакомец по лесной земле. Очень уж спокойным он выглядел посреди этого места — в коем спокойствие казалось столь же неуместным, как школьная экскурсия по минному полю. Не добавлял оптимизма и предмет, похожий на палку; его человек нес за спиной, и едва ли этот предмет был чем-то иным, кроме оружия.
Все это понимали и Руфь, и Брыкин… чего не скажешь об их товарище по несчастью. Тот не стал ни выжидать, ни взвешивать все «за» и «против» — он просто окликнул незнакомца. Прозвучал при этом голос Артура одновременно нетерпеливо, жалобно и даже как-то плаксиво:
— Добрый человек! Помогите! Мы заблудились!
В этот момент Хриплый едва удержался, от того чтобы заткнуть ему рот… а то и вовсе оторвать голову за ненадобностью. А вот незнакомец не преминул обратить на всех троих внимание. С минуту он стоял и молча разглядывал незадачливых путников, а уж затем снизошел до слов.
— Понятно, что заблудились, — молвил он спокойным, а в некоторой степени даже приятным голосом, — другого от людей в этом месте вообще-то ожидать трудно.
На последней фразе в голосе человека послышалась даже легкая усмешка.
— …если, конечно, вы — не очередной фокус Леса, — незнакомец словно бы размышлял вслух, — хотя… с другой стороны, куда ему — такие сложные фантомы создавать.
— Вы нам поможете? — робко осведомилась Руфь.
— Смотря в чем, — кивнул, но счел нужным уточнить странный человек, — выбраться из Леса — это пожалуйста. Меня не затруднит. Главное: идите туда же, куда и я; слушайте, что я вам говорю и делайте, что говорю. Ну а дальше… дальше вы уж как-нибудь сами. Согласны? Тогда вперед.
И, не дожидаясь ответа троицы непрошеных попутчиков, он решительно зашагал в прежнем направлении: на ощупь отодвигая ветки, переступая через поваленные стволы и выступающие корни; с хрустом попирая ногами сухие кустики. Брыкин, Руфь и Артур едва поспевали следом.
— Если вы тут впервые… а вы явно тут впервые, — говорил, не сбавляя шага человек, — то главное, что вы должны знать: в этом так называемом Лесу нет на самом деле ни настоящих хищников, ни чудовищ, ни даже нехороших дядей. А есть только фантомы, порожденные самим Лесом.
Непонятно? Попробую объяснить: видите ли, Хаос сделал это скопище деревьев почти живым существом. Учитель даже думает, что оно разумно… только вот разум у него примерно как у ребенка трех-пяти лет. Большего создания Хаоса не способны достигнуть в принципе, особенно если изначально они были неодушевленными предметами. Вот и развлекается… зараза… достойно ребенка. С другой стороны, погибнуть можно и здесь — например, выбившись из сил, долго плутая в трех соснах. Или просто сойдя с ума.
— А… — хотела обратиться с вопросом Руфь, но не успела вставить слово — незнакомец-проводник опередил ее.
— На меч не смотрите, — поспешил он внести ясность, — в Лесу он, конечно же, бесполезен. Другой вопрос, что до того же Леса еще надо добраться… и побывать, в том числе, в местах поопасней его.
— Поопасней? — переспросил Артур, немало обескураженный таким заявлением. Представить нечто, хотя бы чуток страшнее здешнего Леса, он сейчас был не в состоянии.
— Ну а что поделать, — человек развел руками, — обязанность у меня такая. Призвание. Лучшее, что я могу делать. И прозвище свое не зря заслужил… кстати, забыл представиться: Гнат. Гнат Следопыт.
— Очень приятно, — не без сарказма ответил Георгий Брыкин, — а меня вот Хриплым кличут… тоже, говорят, не зря. Эти двое… ну у них кликух нет, можешь звать их просто: Руфь и Артур.
В аналогичной ситуации еще месяц тому назад Артур не преминул бы козырнуть своей фамилией; напомнить, что отец его — «тот самый» и входит в первую сотню «Форбс». Со всеми возможными (и довольно-таки приятными) последствиями для того, кто взял бы на себя заботу о его, Санаева-младшего, нескромной персоне.
Так он бы и поступил… до встречи с Глерг Ланом и Каем, до знакомства с джунами и их коварным жрецом. До того, как осознал, сколь велика на самом деле Вселенная, и сколь пренебрежимо малой, просто-таки ничтожной величиной на ее фоне смотрится даже московский миллиардер. Вкупе даже со всей Москвой и планетой Земля. Потому и поумерил гонор Артур, и лишний раз своею родословной уже предпочитал не щеголять.
