Летим мы недолго. Не по главным широким проходам, где в отдельные часы не протолкнешься, а по технологическим коридорам. Василий объяснил, что так быстрее. Потому что напрямик, потому что нет толчеи и потому что никто не будет останавливать и расспрашивать о незнакомце. Обо мне. Ведь если тебя о чем-то спросили, надо обязательно ответить: таковы правила поведения. Ответишь одному, другому, третьему. Глядь, и на работу опоздал. А это — выговор, штраф. Нужны нам такие проблемы? Не нужны. Нам лучше побыстрее с формальностями разделаться, чтобы к работе приступить. И Василию, и мне самому.
Действительно, никто из досужих прохожих не попадается нам навстречу. Лишь иногда мелькает спина занятого работой человека, который машет Василию рукой, не отрываясь от дела. А потом происходит нечто неожиданное.
Если бы сам не наблюдал — не поверил.
Василий мне представляется уверенным, основательным, знающим, о чем говорит, человеком. Такого ничего испугать не может, а если испугает, так Василий моментально в бараний рог скрутит и в шлюз запихнет. Так что, когда мы с ним встречаем девушку, неспешно летящую нам навстречу, я и представить не могу такую реакцию.
Девушка узнает Васю. Это видно. Она улыбается, приветливо машет ему и пытается приблизиться быстрее. Он же, напротив, дергается в одну сторону, в другую, пытается лететь назад спиной, у него ничего не получается, и он застывает в нелепой позе посередине коридора.
— Привет, Василий! Ты что, избегаешь меня? — улыбка моментально сходит с лица девушки.
Вася, всегда уверенный в себе, как-то вдруг неожиданно ссутуливается, нервно оглядывается и сдавленным голосом говорит:
— С чего ты взяла?
— Я ему звоню. Я ему пишу. Ищу его. А он, значит, не понимает.
— Да понимаю я всё, Наталья, — Вася морщится. — Занят я.
— Ах, занят! И даже времени нет пару слов мне написать. Дескать, занят, извини, пожалуйста!
— Это не пара слов…
— Ах, он считать научился! Посмотрите на него!
Так как в коридоре, кроме нас, никого нет, смотреть, видимо, должен я. Не настоящая у них перебранка. Натужная. Рассчитанная на зрителей. Пусть даже и нет этих зрителей. Я — не в счет. По-моему, Вася забыл, куда мы с ним шли и по какому делу. Он совершенно не ожидал встречи с девушкой и не знает, что говорить. Не выработал линию поведения.
— Да что на меня смотреть? Работаю я. А ты, вон, в начальство подалась.
— Ну, да, начальство, — Наталья поджимает губы. — И с начальством простой монтажник, конечно, уже не может разговаривать. Кстати, представь меня. Ты ж, вроде, не один.
— Это — Клим, — Вася неуверенно машет в мою сторону, — Я его нашел недавно.
— Замечательно! — Наталья холодно улыбается. — Клим, может, вы объясните этому болвану, что мне надо с ним поговорить?
— Не надо объяснять, — просит Вася, — н-не надо. Я всё понимаю. Не надо, а? Давай без этого. Пожалуйста. Не будем начинать…
— Чего начинать, Сергеев? Чего? Чтоб начать, надо закончить! Ты это поймешь когда-нибудь?!
— Давай позже, Наташ, не сейчас, а? Видишь, мы с Климом по делу идем. Ему учиться надо. Он же не может туристом. Страховки медицинской у него нет, полиса образовательного — нет. Вообще документов нет. Без учебы никак.
Наталья впервые внимательно смотрит на меня. Разглядывает. Оценивает.
— Вот что, Сергеев. Пришли его ко мне, — Вася пытается что-то возразить, но девушка решительно его обрывает. — Я сказала — ко мне! У меня ему лучше будет. Проверим на ксенофобии и дадим работу. И не спорь. Если ты действительно хочешь Климу добра, то согласишься.
Василий разводит руками. Он не может возражать Наталье. Или не хочет.
— Сейчас, мы пойдем, — мямлит он. — На пару слов только.
Наталья кивает и зацепляется ногой за петлю у пола. Вася тянет меня подальше от девушки, хватается рукой за стену и негромко произносит:
— Иди с ней, Клим, — морщится. — Иди. Тяжело мне. Говорю с ней, а внутри трясет всего. Знаешь, как бывает? Думал всё, забыл уже что было. Нет, не забыл. Внутри оно. Сидит, не вылазит. И лучше б там и сидело. Потому что не может ничего получиться. Только душу травить. Иди…
После чего с силой толкает меня в направлении Натальи.
Я еле успеваю затормозить, чтобы не врезаться в девушку, а когда оборачиваюсь, Сергеева уже нет в коридоре. Может, долетел до ближайшего перекрестка и повернул за угол, может, залетел в одну из дверей — теперь не узнаешь.
Не попрощался. Ничего, еще увидимся.
Поворачиваюсь к Наталье. Она еще раз оглядывает меня с ног до головы и сухо произносит:
— Значит, так. Я — начальник отдела ксенологии, Наталья Германовна Федотова. На нашем отделе лежат обязанности по общению с инопланетниками и предотвращению возможных конфликтов. До сих пор конфликтов не было. А общение — есть.
— Какова будет моя задача?
Наталья кивает головой.
— Правильная постановка вопроса. Думаю, сработаемся. Для начала, познакомитесь с моим помощником — Астаховым, он вам объяснит техническую суть работы. Главная цель работы — поддержание нормальных межличностных контактов в смешанных бригадах. То есть, чтобы люди понимали гланг, а мы — их. И в экстремальных ситуациях действовали бы слаженно и сообща.
Я осторожно спрашиваю:
— Часто у вас экстремальные ситуации?
— Бывают, — в голосе Натальи проскальзывают недовольные нотки. — Скажем, совсем недавно на станции был пожар.
— Большой? — что-то я уже слышал про пожар. Или видел.
— Не очень. Хорошо сработали. Некоторые про него только на другой день узнали — по общей сети оповещения.
Мы летим по коридорам станции. Куда — я уже не могу понять: потерял ориентацию. Я еще плохо знаю станцию, а сейчас лечу по местам, где раньше не был. Главное — не потеряться. Разговор — самое простое средство для этого.
— Можно личный вопрос?
Федотова оборачивается и смотрит на меня с подозрением. Решает — дозволить ли подчиненному немного свободы, или сразу поставить его на место. Потом неохотно кивает.
— Вы всегда такая суровая? — быстро говорю я.
Наталья хмыкает, треплет меня по плечу и проникновенно говорит:
— С мужиками иначе нельзя. А то распуститесь — хуже некуда. Вас надо в узде держать. Ясно?
— Почти. Вы действительно одна женщина на станции?
— Да. Кто сказал?
— Василий.
— И что вам Сергеев еще про меня порассказал?
— Ничего, — я честен.
— Странно. Я думала, какую-нибудь гадость обязательно скажет.
— Нет. Он не так к вам относится.
— А как? — оживляется Наталья. — Как?!
— Это — личное, — я не хочу говорить за Сергеева. Он прекрасно справится и без меня, если сочтет нужным.
