Хорза быстро огляделся. Пожиратели смотрели или на своего пророка, или на его старшего апостола, или на него, Хорзу, но они не собирались ни помогать им, ни хватать Оборотня. Не все кричали или орали. Некоторые продолжали петь псалмы, быстро и испуганно, будто то, что они говорили, могло как-то помешать случившемуся. Но все медленно отступали назад, удаляясь от пророка с мистером Один и от Оборотня. Хорза дёргал и рвал привязанную к палке руку; она постепенно освобождалась.
— А-а-а! — вдруг заорал во всю силу своих лёгких мистер Один, подняв голову и прижав ладонь к глазам. Другая его рука, все ещё зажатая в ладони пророка, дёргалась в попытках освободиться. Но как Фви-Зонг ни трясся, как ни таращил глаза и синел, ладонь он держал крепко. Рука Хорзы наконец высвободилась, он натянул верёвки за спиной и, вывернув свободную руку, пытался развязать узлы. Пожиратели стонали, некоторые ещё пели, но большинство уходили подальше. Хорза зарычал — частью на них, частью на упрямые узлы верёвок. Побежали почти все. Одна из женщин в лохмотьях с визгом швырнула в Хорзу ослизлое блюдо, промахнулась и, всхлипывая, опустилась на песок.
Хорза почувствовал, что верёвки начали поддаваться, высвободил вторую руку, потом ногу. Он, дрожа, встал, посмотрел на хрипевшего и задыхающегося Фви-Зонга и завывающего мистера Один, мотающего туда-сюда головой и трясущего своей зажатой ладонью как при рукопожатии в какой-то чудовищной пародии. Пожиратели бежали к своим каноэ, к парому или бросались на песок. Хорза наконец освободился совсем и, спотыкаясь, двинулся к тяжеловесно теряющему равновесие дуэту мужчин, связанных рукопожатием, упал на колени и схватил валявшийся на песке пистолет. Когда он встал, Фви-Зонг, будто снова увидев Хорзу, издал несколько последних горловых полузадушенных звуков и медленно повалился на бок, куда тянул и дёргал его мистер Один. Мистер Один снова опустился на колени. Он ещё кричал, пока яд разъедал слизистую оболочку глаз и действовал на нервы под ней. Рука и ладонь падающего Фви-Зонга обмякли. Мистер Один посмотрел вверх — как раз вовремя, чтобы осознать в своей боли, что громадное тело пророка опускается прямо на него. Взвыв на вдохе, он вырвал наконец свою ладонь из уже синих комков толстых пальцев и попытался встать на ноги, но Фви-Зонг рухнул со своих носилок и вбил его в песок. Прежде чем мистер Один сумел издать ещё хоть один звук, громадный пророк упал на своего ученика и вдавил его плашмя в песок от головы до задницы.
Глаза Фви-Зонга медленно закрылись. Ладонь, лежащая на горле, заколотила по песку и по краю костра и зашипела на огне.
Ноги мистера Один конвульсивно заколотили по песку. Теперь побежали последние пожиратели, бросив на произвол судьбы палатки и костры, и понеслись к каноэ, к парому или в лес. Потом две худые ноги, выглядывавшие из-под брюха пророка, судорожно задёргались и через некоторое время замерли. Все их барахтанья не сдвинули гигантское тело Фви-Зонга ни на сантиметр.
Хорза сдул песок с неуклюжего пистолета и встал с наветренной стороны от костра и вони горевшей в нём руки пророка. Он проверил пистолет, оглядел пустой берег вокруг костров и палаток. Каноэ уже столкнули в воду. Пожиратели забились и в шаттл Культуры.
Хорза распрямил затёкшие и ноющие члены, осмотрел голые кости пальца, сунул пистолет под мышку, обхватил палец здоровой рукой, дёрнул и повернул. Бесполезные кости выщелкнулись из суставных ямок, и он швырнул их в огонь.
Боль же нереальна, с дрожью сказал он сам себе и медленной рысью двинулся к шаттлу.
Пожиратели в пароме увидели, что он бежит в их сторону, заорали и бросились наружу. Некоторые побежали вниз, к берегу, чтобы вброд догнать отплывающие каноэ, другие рассыпались по лесу. Хорза замедлил темп, чтобы дать им уйти. Перед открытой дверью парома он остановился и осторожно заглянул внутрь. Короткая площадка вела к сиденьям, горели лампы, а за ними была видна переборка. Хорза глубоко вздохнул и поднялся по чуть наклонной площадке в паром.
— Привет, — раздался примитивный синтетический голос. Хорза огляделся. Паром был изношенным и старым. Он, несомненно, был творением Культуры, но не таким чистым и новым, как, по мнению Культуры, должно выглядеть её детище. — Почему эти люди так испугались тебя?
Хорза все ещё переводил взгляд с места на место и спрашивал себя, откуда говорят.
— Не знаю. — Хорза пожал плечами. Он был голым и всё ещё держал в руке пистолет. С одного из пальцев свисали несколько клочков мяса, но кровотечение быстро прекратилось. Он определённо представлял угрожающую фигуру, но мог ли об этом судить паром? — Где ты? Кто ты? — спросил он, решив изобразить неведение. Он нарочито недоуменно поозирался, потом заглянул через дверь в переборке в рубку управления, разыграв из этого целый спектакль.
— Я паром. Его мозг. Как твои дела?
— Хорошо, — ответил Хорза. — Отлично. А твои?
— Судя по обстоятельствам, очень хорошо. Спасибо. Я вообще-то не скучал, но очень приятно наконец с кем-нибудь поговорить. Ты очень хорошо говоришь на марайне; где ты его выучил?
— Э-э… я окончил курс, — сказал Хорза. Он продолжал изучать внутренность парома. — Послушай, я не знаю, куда мне смотреть, когда говорю с тобой. Куда смотреть, хм?
— Ха-ха, — засмеялся паром. — Думаю, смотри лучше сюда, в направлении переборки. — Хорза так и сделал. — Видишь маленькую круглую штуку точно в центре, прямо под потолком? Это один из моих глаз.
— Ox. — Хорза кивнул и улыбнулся. — Эй, меня зовут… Ораб.
— Привет, Ораб. Меня называют Тсилзиром. Вообще-то это только часть моего именного обозначения, но ты можешь обращаться ко мне так. Что у вас там случилось? Я не наблюдал за людьми, которых должен спасать. Мне сказали, что я не должен этого делать, чтобы не волноваться, но я слышал их крики, когда они приближались сюда, и они, кажется, боялись, пока были внутри. Потом они увидели тебя и убежали. Что это у тебя в руке? Оружие? Тогда я должен попросить тебя в целях безопасности выбросить его. Я тут, чтобы спасать людей, которые должны быть спасены, когда разрушат орбиталь, и нам нельзя иметь на борту никакого оружия, потому что в противном случае кто-нибудь может быть ранен, правда? Этот палец у тебя повреждён? У меня на борту хорошее медицинское снаряжение. Не хочешь им воспользоваться, Ораб?
— Да, хорошая мысль.
— Прекрасно. Она на внутренней стороне прохода в моё носовое отделение, налево.
Хорза прошёл вдоль ряда сидений в направлении носа парома. Несмотря на возраст, паром пах… Он не был уверен, чем именно. Всеми синтетическими материалами, из которых он был сделан, подумал Хорза. В сравнении с естественными, но ужасными запахами последнего дня Хорза нашёл паром намного приятнее, пусть даже он принадлежал Культуре, то есть врагу. Он коснулся пистолета, как будто намереваясь что-то с ним сделать.
