Он уже подошел к двери, когда Юл спросил:
— Как мне вас называть?
Я заметила, как напрягся генерал. Но ответил спокойно:
— Не сможешь дедом, зови Николаем Сергеевичем. — Он резко обернулся. Взгляд твердый, не оставляющий сомнений. — Но всегда помни: ты — мой внук. А она, — он кивнул на меня, — твоя мать. И где бы ты ни был, мы будем думать о тебе и беспокоиться.
С последствиями его заявления пришлось разбираться мне. Только после этих слов Юл окончательно осознал, что все это не жестокий розыгрыш.
Он плакал, всхлипывая по-детски, цеплялся за меня, словно боясь, что я исчезну. Пытался успокоиться, отодвинуться, но тогда уже я удерживала его рядом с собой, позволяя вместе со слезами избавиться от накопившейся в его душе горечи.
Затих он не скоро. Просто в какой-то момент коснулся губами моей ладони и поднялся с пола, где устроился, прижавшись к моим ногам. Встать с кресла, чтобы его остановить, я не успела.
— А Искандер примет меня?
Я догадывалась, что быть матерью взрослого сына непросто, но надеялась, что осознаю это не так быстро.
— Он тебя уже принял. — Скрывать от Юла роль адмирала в этой истории я не стала. — Я советовалась с ним, он же помогал мне оформить документы.
Вопреки ожиданиям, мой ответ его не удовлетворил.
— Он будет моим отцом?
Этот вопрос меня и саму интересовал, но на эту тему я с каниром предпочла не разговаривать.
— Я еще не знаю, будет ли он моим мужем.
Юл оценил мою честность, мне же предстояло испытать на себе его настойчивость.
— Искандер нормальный мужик, но он нам чужой!
Я улыбнулась — Юлиану не стоило видеть, насколько смутили меня эти слова, но в душе от его прямолинейности стало не по себе.
Это было ужасно, но сын был прав. Вся проблема моих взаимоотношений с Искадером была в том, что он продолжал оставаться чужим. Не по расе, для меня этот факт никогда не создавал сложностей, достаточно посмотреть на собранный экипаж.
Дело было в ином. Игорь сумел стать своим среди моих мальчиков, Рауле вошел в круг, внутри которого доверие было безоговорочным, а вот Искандер…
Его уважали, принимали из-за чувств ко мне, но продолжали держать на расстоянии.
От понимания этого стало больно. Я знала, что пожелай скайл изменить ситуацию, так бы и произошло. Но… все было так, как и сказал Юл.
Мы разговаривали еще долго и обо всем, о чем не приходилось говорить раньше. О прошлом, настоящем, будущем. Вспоминали, мечтали, пытаясь каждым сказанным словом выстроить наш с ним новый мир.
Когда он уходил — меня ждали Стельков и Аронов, — так же, как чуть раньше отец, на мгновение замер у двери.
Я надеялась, что он назовет меня мамой, но… этого чуда не случилось — не наступило еще время. Но и того, что он произнес, хватило, чтобы судорожно вздохнуть от болезненного, но такого приятного ощущения.
— Я всегда буду думать о тебе и беспокоиться.
Мой совсем юный сын был уже мужчиной.
* * *
— Оценка риска — пятьдесят два процента. Выполнение задачи не зачтено. У вас есть последняя попытка.
Я, далеко не в первый раз за последние пару часов, стиснула зубы, чтобы не выругаться. Увы, порадовать себя парой крепких фраз не могла. Другие нравы, иные законы… Скайлы предпочитали эмоциональную сдержанность, приходилось соответствовать.
Наша подготовка, как командиров мобильных групп, началась еще по пути на Таркан. Согласовывали программу, осваивались с тренажерами, знакомились с наставниками. Первый этап обучения носил больше теоретический характер, так что проходил дистанционно.
Исключение составляли занятия по тактике боя в составе групп кораблей малого и среднего класса. Вел их скайл, как выяснилось позже, друг Искандера, аркон щитоносца, на котором мы покинули «Танталион». Одного из тех, что тайно участвовали в сопровождении конвоя.
Из довольно многочисленной делегации, которой затем предстояло посетить кангорат, на кораблях скайлов раньше бывали только отец и Таласки. Но использовать их в качестве экскурсоводов не удалось, дальше жилой и смотровой палубы их никуда не допускали. Мне, Стелькову и Аронову повезло больше, мы добрались до тренировочной.
Но наиболее удачливым оказался Юл. Не знаю, что и кому хотел доказать Искандер, но приставил к сыну сопровождающего, с которым тот и пропадал, пока я была занята. А занята я была практически все время.
— Да, дакири Дарис, — вытянулась я, чувствуя, как горят щеки.
О том, что быть перевозчицей было легче, я в последнее время вспоминала слишком часто.
Аркон, больше похожий на статую, чем на живое существо, дождался, когда я вновь сяду в пилот-ложемент тренажера, и активировал программу.
О его присутствии я забыла уже через мгновение. Задание было прежним, но вот игровая ситуация новая, заниматься самобичеванием некогда. Как и оглянуться на Сашку и Виталия, которые сидели справа и слева от меня. До сих пор их результаты были не лучше моих.
Звено — четыре перехватчика. Торговец и сопровождающий его малый крейсер. У вольных два модифицированных дальних разведчика — копия «Зверя» и корабль классом повыше, на мой запрос система выдала, что информации о возможном вооружении нет.
В принципе соотношение сил не носило драматического оттенка, но основным условием выполнения была именно оценка риска для гражданского корабля. Она должна была составлять не более тридцати процентов по легким повреждениям.
— Адмирал в зале! — донеслось до меня, но я даже не шелохнулась. Нас это не касалось.
Искандер остановился за моей спиной. Дарис не заставил себя ждать.
Так и стояли молча, пока не раздался сигнал — мое время истекло.
Поднявшись, я приветствовала Искандера, как-никак, а глава Службы, хоть почти и муж, потом отступила в сторону — ждать результата. Стельков и Аронов закончили сразу после меня и тоже встали, не смея даже посмотреть в нашу сторону. Порядки на щитоносце были строгие, если не сказать — жесткие.
— Капитан Аронов — двадцать восемь. Лучший показатель — двадцать шесть. Задание зачтено. Доступ к архиву открыт, свои ошибки разберете самостоятельно, доложите на следующем занятии.
Я прямо-таки почувствовала, как Сашка вздохнул с облегчением. У него, как и у меня, это была последняя, третья попытка.
А капитан щитоносца продолжил, все тем же, равнодушно-безразличным голосом.
— Капитан Стельков — тридцать два. Повтор завтра, в четырнадцать ноль-ноль.
Я напряглась. Меня Дарис оставил напоследок, чтобы прочувствовала. Первые пару дней я пыталась с ним спорить, теперь из меня делали «идеального» командира группы.
