Секрет…
В этот момент в них врезался мужчина. На нем была серая мантия с капюшоном, и, казалось, что он очень торопился. Поэтому он буквально налетел на Лондо. Встревоженные охранники немедленно шагнули вперед, и Сенна их понимала — так можно незаметно ударить ножом. Мужчина стрельнул глазами в сторону Сенны и улыбнулся. Она успела заметить, что он был весьма красив. А потом он растворился в толпе… толпе, которая постепенно становилась все плотнее, потому что весть о присутствии здесь императора уже разлетелась по всей Гехане. Охранники немного расслабились, но по-прежнему не спускали подозрительных глаз с толпы.
— Секреты, — продолжил Лондо, — ты должна уже знать некоторые из них.
Рано или поздно Приме Центавра суждено снова вступить в бой и вернуть свое место в структуре власти галактики. Если мне доведется снова встретиться с.
Шериданом, то мы встретимся, как враги… А было время… Я не чувствовал подобного с тех пор…
Его голос сорвался.
— С тех пор, как, Ваше Величество?
— С тех пор, как я организовал нападение на Нарн, — ответил Лондо. — Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что это был первый удар, нанесенный Примой Центавра по Нарну. Когда атака уже началась, но еще никто об этом не знал… посол Нарна на Вавилоне 5, некий Г'Кар, угостил меня выпивкой, пожал мне руку в знак дружбы и произнес тост за наше лучшее будущее. Он не знал о том, что вот-вот случится, а я знал. Из-за этого я тогда чувствовал себя отвратительно. И ощущаю это до сих пор. Иногда, Сенна, ты смотришь на врага и думаешь о том, на что бы это было похоже, если бы все сложилось иначе и вы с ним были бы друзьями.
На самом деле, я действительно с ними дружил. Я оглядываюсь назад, вспоминаю те дни, и мне кажется, будто это было не со мной, будто наблюдаю за чьей-то еще жизнью. Я не понимал тогда…. каким был везунчиком. Я в то время испытывал одну лишь досаду. Ощущение недовольства росло во мне, пока не превратилось в нечто иное. Тогда я гневно говорил о том, какой раньше была.
Прима Центавра, я весь пылал. И вот что интересно, Сенна: если ты изрыгаешь изо рта пламя, после этого там остается привкус пепла.
— Но тогда… зачем снова идти той же дорогой? Если это не принесло вам ничего, кроме несчастий…
— Потому что это нужно народу. Сенна. Народу нужно во что-то верить.
Прежнему поколению это вряд ли было бы необходимо, ибо они уже не помнили о прежнем величии республики, о том, как приятно наводить страх на галактику. Но нынешнее поколение центавриан успело познать, что это такое — быть захватчиками. Они познали вкус крови, Сенна. Они попробовали мяса. И не думали, что им придется снова стать вегетарианцами. К тому же… в следующий раз все будет иначе.
— Почему? Как все это изменится?
— Потому что, — убежденно произнес он, — те, кто раньше правил Примой.
Центавра, были или могущественными безумцами или сумасбродами, или тем и другим одновременно. Они забывали об очень важном: о народе. Народ всегда должен быть превыше всего, Сенна. Всегда, без исключения, не так ли?
— Да, конечно же.
— Я никогда не забуду об этом. Моя цель — относиться к центаврианскому народу с тем уважением, которого он заслуживает. И мы больше не станем бездумно уничтожать, не будем превращать в пустыню все, куда дотянется наша рука. Раньше мы себя переоценивали, стали жадными и излишне самоуверенными. И нам пришлось заплатить за это…. заплатить ужасную цену, — сказал он, бросив взгляд на разрушенные здания. — Но мы извлекли из случившегося урок, и теперь пойдем такой дорогой, чтобы добыть величие и славу для Примы Центавра, не превратив ее снова в руины.
— Это… кажется разумным, — медленно произнесла Сенна. — Вы… могли бы сказать все это президенту Шеридану…
— Нет, — последовал твердый ответ. — Ему нельзя доверять, Сенна. Сейчас мы никому не можем доверять. Кроме самих себя. Нам надо действовать осторожно.
Кто знает, вдруг Шеридан все поймет неправильно или неверно передаст в разговоре с кем-либо мои слова? Поэтому я просто завел разговор в общих понятиях о дружбе. Сейчас нужно вести себя именно так при подобных встречах.
Ты понимаешь?
— Я… думаю, что да. Просто я хочу, чтобы вы не чувствовали себя… столь одиноким.
— Одиноким? — на его губах заиграла улыбка. — Неужели я показался тебе одиноким?
— Да. В ваших записях, а иногда и при встрече, да. Очень одиноким.
— Поверь мне, Сенна… иногда мне кажется, что я никогда не буду один.
— Я точно знаю, что вы имеете в виду.
— Да? — он с любопытством приподнял бровь. — «Точно» знаешь?
— Вы все время в окружении гвардейцев, и еще этот Дурла, эти Лион, Куто… и многие другие… все они вьются вокруг вас…
— Ты очень проницательная девушка, — сказал он. Сене снова показалось, будто он облегченно вздохнул.
— Но это нельзя назвать товариществом. Это совсем другое…
— Полагаю, ты права.
— Я…. по крайней мере, я могла бы… быть вашим товарищем, Ваше.
Величество. Если… вы сочтете меня достойной.
— Сенна… все, что ты можешь сделать для меня, это вернуться во дворец и жить там спокойно и счастливо. К счастью, это все, что мне от тебя нужно. Ты ведь это сделаешь? Ради меня?
— Если… если это сделает вас счастливым, Ваше Величество. Иногда мне кажется, что для этого нужно совсем немного. Если мое присутствие вам поможет…
— Да, — уверенно произнес Лондо.
— Хорошо. Но мне хотелось, чтобы вы знали: если понадобится, я могу выжить здесь сама. Просто мне хочется, чтобы мы оба это знали.
— Понимаю, — ответил Лондо. — Рад, что ты призналась мне в этом.
Один из телохранителей приблизился почти вплотную и настойчиво произнес:
— Ваше Величество, мне действительно кажется, что нам пора уходить.
Сенна огляделась вокруг и увидела, что толпа с каждой минутой становится все больше. Казалось, народ вылезал отовсюду. Скоро выбраться отсюда станет просто невозможно.
Лондо мгновение обдумывал ситуацию, а потом мягко сказал охраннику:
— Пожалуйста, отойдите.
Охранник подчинился, но на его лице были написаны удивление и беспокойство. А Лондо повернулся лицом к толпе. Он ничего не сказал, ни слова.
Просто вытянул руки вперед, подержал их некоторое время в таком положении… А потом широко развел в стороны, одним простым жестом показывая, чего именно хочет.
К крайнему изумлению Сенны, толпа расступилась, образовав перед ними живой коридор, по которому вполне можно было пройти.
Он именно так и поступил, пошел вперед, кивая выстроившимся по сторонам гражданам. Одному кивал, другому пожимал руку, третьему говорил слова одобрения. Ничего подобного Сенне еще не доводилось видеть на своем веку.
