Как только я высвободилась из ремней, что-то ударилось о внешний люк, но я не обращала внимания: Алекс был для меня куда важнее. Он дышал, но был без сознания. Я приподняла его голову:
– Алекс, вставай, дорогой. Ты мне нужен.
Он закашлялся – и больше ничего.
Раздался новый удар о люк. Слышались чьи-то крики, хотя слов я не могла разобрать. Схватив скремблер, я сунула его за пояс.
Панель управления загорелась.
Нужно было вытащить Алекса. Но я не могла поднять его даже при обычной силе тяжести, не говоря уже о той, что считалась нормальной в этом аду.
От дыма слезились глаза. Мне требовался глоток воздуха – потом я могла вернуться и снова попытаться сдвинуть с места Алекса. Я подошла к шлюзу. Внешний люк был, естественно, закрыт, но дыра, проделанная Алексом, никуда не делась. Поскольку челнок стоял вверх ногами, отверстие находилось где-то на уровне колен. Наклонившись, я заглянула в дыру. С другой стороны в нее смотрел чей-то глаз.
Помню, я подумала, что могло быть и хуже, – например, не глаз, а пистолетное дуло.
Я поколебалась, но времени на раздумья не оставалось: мне нужен был воздух. Я нажала кнопку, и люк открылся.
В минуты отчаяния и нужды нас мало волнует, кто приходит на помощь. Каждый становится потенциальным другом.
Мариам Кейс. Литургии сердца
Мир вокруг меня медленно вращался. Я закашлялась, попыталась глотнуть воздуха и увидела пару светло-коричневых сандалий гигантского размера и толстые желтые штаны, а потом тяжелую грязную белую рубаху, доходившую до колен, и две серые руки, которые свисали из закатанных рукавов, открывая волосатые предплечья. Затем появилось лицо – бородатое, морщинистое, с толстыми, бормочущими что-то губами. Наклонившись, человек посмотрел на меня, потом мимо меня, а когда люк открылся, выпрямился, схватил меня за руку и потащил за собой: выходи. Я оглянулась, чтобы посмотреть на Алекса. Наморщив лоб, незнакомец буквально выволок меня наружу и показал на землю, после чего протиснулся мимо меня в люк.
Из челнока валил черный дым. То ли ремни Алекса подались, то ли он выбрался из кресла сам, – так или иначе, он лежал бесформенной грудой в задней части кабины, возле багажного отсека. Незнакомец подошел к Алексу и обхватил его рукой. Я вернулась в челнок следом за ним. Он выглядел не слишком мускулистым, но тем не менее поднял Алекса и потащил его к шлюзу. Я попыталась помочь, но в результате лишь стала мешаться под ногами. Вытащив Алекса из шлюза, мужчина опустил его на землю. Левая нога Алекса была вывернута под неестественным углом. Плохо.
Мы остановились у подножия лестницы, и незнакомец о чем-то меня спросил – вероятно, о том, не осталось ли внутри еще кого-нибудь. Он явно был готов вернуться. Я схватила его за плечо и потащила прочь.
– Нет. Больше никого. – Я показала на челнок. – Бум!
Похоже, он меня понял. Мы отволокли Алекса на безопасное расстояние и спрятались за холмом.
– Спасибо, – сказала я.
Он кивнул, улыбнулся и спросил что-то еще. Язык – по крайней мере в его произношении – был певучим, с растянутыми гласными. Я улыбнулась в ответ: все хорошо.
Незнакомец был примерно моего роста, с землистого цвета кожей и нечесаными седыми волосами. Нос как будто был сломан, и ему не помешали бы услуги дантиста. Но он протянул мне руку; толстые губы раздвинулись в широкой улыбке.
– Фалоон, – сказал он.
Я не знала, что это – его имя или приветствие, и повторила это слово, растягивая «о», как туземец. Затем я склонилась над Алексом, который уже приходил в себя.
– Как дела, босс?
Алекс открыл глаза. Губы его скривились от боли.
– Бывало и лучше. – Он полежал с минуту, тяжело дыша. – Что случилось?
– Мы потеряли челнок.
– Вот как? Ладно. – Словно мы собирались завтра пойти в магазин и купить новый. Потом он снова потерял сознание.
Незнакомец пристально посмотрел на меня, потер щеки и положил ладонь на лоб Алекса, затем сказал что-то негромкое и ободряющее.
В это мгновение челнок взорвался. Алекс снова открыл глаза.
– Надеюсь, там не было ничего нужного, – сказал он.
Наш спаситель показал на землю и что-то произнес. Я покачала головой: не понимаю. Он кивнул, совершил правой рукой волнообразное движение – «подожди» – и скрылся среди деревьев.
Я попробовала связаться с «Белль-Мари», но корабль находился вне зоны связи.
– Алекс, как ты себя чувствуешь? – спросила я.
Он пошевелился и кивнул в знак того, что все нормально.
– Алекс…
– Со мной все в порядке. Что случилось?
– Мы потерпели катастрофу. Как твоя нога?
– Кажется, сломана.
– Дай посмотрю. – Он оказался прав, но, по крайней мере, кость ниоткуда не торчала. – Не двигайся. Нужно наложить шину.
– А ты как, Чейз?
– Цела и невредима.
– Где челнок?
Я показала на облако дыма, плывущее мимо нас.
– Это он?
– Да.
– Что-нибудь осталось?
Я подошла поближе к месту катастрофы. Вокруг почерневшего корпуса валялись обломки.
– Он больше не взлетит.
– Ладно, справимся. Как ты меня вытащила?
– Нам помог один из местных.
– В самом деле?
– Да.
– Он не пытался нас пристрелить?
– Нет. К счастью.
Алекс немного помолчал. В воздухе стоял едкий запах горящего пластика.
– Куда он пошел?
– Думаю, за помощью.
– Надеюсь. – Алекс покачал головой, потом что-то вспомнил. – Чейз?
– Да?
– Мы не забыли про скремблеры? Не оставили их в челноке?
Я провела руками по поясу. Оружия там не оказалось. Обычно я не носила его на борту, но помнила, что схватила скремблер, когда наш гость начал колотить в люк. Я понятия не имела, где скремблер Алекса, но видела, что его кобура пуста.
– Подожди, – сказала я.
Я вернулась к обломкам и стала вглядываться в землю. Один из скремблеров – мой – лежал в траве.
Постепенно вечерний воздух заполнился стрекотом и жужжанием насекомых. Несмотря на многие различия между жизнью на разных планетах, гармония леса остается неизменной. Вой, фырканье и щебет могут различаться, но насекомые есть всегда, и везде они издают одни и те же звуки.
Мы ждали. Я подложила свою куртку Алексу под голову, и он заметил, что полет ему понравился.
– У тебя так хорошо выходит мягкая посадка. Как он выглядел? – Имелся в виду наш спаситель.
– На вид – вполне приемлемо.
– Он собирается вернуться?
– Надеюсь.
Мужчина вышел из-за деревьев почти через час, в сопровождении еще двоих. Почти в ту же секунду запищал мой коммуникатор. Это была Белль. Корабль.
– С вами все в порядке? – спросила она.
– У Алекса сломана нога. В остальном все целы.
– Вам грозит непосредственная опасность?
– Не думаю.
– Рада слышать, что вам удалось целыми и невредимыми выбраться из челнока. Ты перестаралась, Чейз. Я тебя предупреждала.
– Это не ее вина, – сказал Алекс. – Как долго нам ждать помощи?
– Не меньше двенадцати дней.
Алекс и Фалоон улыбнулись друг другу.
– Нас спасли местные жители, – добавил он.
– Они не опасны?
– Нет. Оставим коммуникаторы включенными. Хочу, чтобы ты послушала и попыталась распознать язык. Хорошо?
– Попробую, Алекс.
Наши спасители принесли носилки – пару натянутых на две ветки одеял, – пообщались друг с другом и сказали нам что-то ободряющее. У одного из них на поясе висел пистолет. Из такого по нам стреляли возле селения рыбаков: оружие примитивное, но действенное. Мы не стали выключать коммуникаторы, но приемники были у нас в ушах, и голос Белль никто больше услышать не мог.
– Кстати, – сказала она, – имейте в виду, что через несколько минут я снова выйду из зоны связи.
– Сколько у нас времени? – спросил Алекс.
– Около одиннадцати минут на каждом витке. Я сообщу, когда войду в зону, и предупрежу незадолго до потери связи.
Все туземцы носили кожаные штаны и куртки, у всех были всклокоченные бороды. Один из них принес заготовки для шины, другой держал большую бутыль. Я подошла к нашему спасителю и показала на себя.
– Чейз, – сказала я.
Он кивнул:
– Турам.
Позже я узнала, что «фалоон» – и в самом деле обычное приветствие. Мы пожали друг другу руки. Двух других звали Декс и Сипа.
Осмотрев ногу Алекса, они поговорили друг с другом и присели рядом с пострадавшим. Сипа, самый высокий из троих, наложил мазь и что-то сказал Алексу. Не требовалось знать язык, чтобы понять: будет немного больно. Протянув ему бутыль, они знаками показали, что нужно выпить.
Алекс сделал глоток, глядя на меня, словно загнанный зверь: думаешь, эти ребята знают, что делают? Затем он протянул бутыль туземцам, но Декс покачал головой и произнес одно слово. Сомнений быть не могло: «еще».
Белль сообщила, что теряет сигнал.
– Удачи, – добавила она.
Мужчины протянули бутыль мне. Жидкость была лимонного цвета и хорошо пахла, так что я решилась попробовать.
– Неплохо, – сказала я и отрубилась через пару минут.
